Воспользовавшись тем, что Эмма отвернулась, высматривая Свейна, Вейрон вернул часть себя, на миг застывая. Мир схлопнулся, и звезды отодвинулись чуть дальше.
— Нет, я видела его лишь однажды, когда он пытался тебя поцеловать, — ответил Вейрон, — пойдем.
У дверей комнаты их ждал лохматый букет роз, перевязанный шнуром от штор, и записка:
— Леди Дракхайн, с надеждой на скорую встречу, Эм, — прочла Эмма. — Все же в Мордише есть нечто притягательное. Он по-мужски настойчив и не сдается. Это подкупает, не правда ли?
— Не правда, — буркнул Вейрон. — Но если ты настаиваешь…
— Да! — радостно воскликнула Эмма. — Не бойся, я буду рядом, он не сумеет сделать ничего дурного. Лишь легкий флирт, томные взгляды... Соглашайся!
— Ладно, — процедил Вейрон с отвращением, заходя в покои.
— Ура, — сказала она, входя следом. — Я все организую в лучшем виде. Уединенное место, романтичный флер...
Болтая, Эмма нашла вазу и поставила букет на самое видное место — на столик у камина, а потом подошла к Вейрону и нежно обвила его шею руками.
— Ты замечательная, — шепнула она и сладко зевнула. — Подумаем над творческим конкурсом утром, хорошо? Я встану пораньше и займусь этим.
— Полагаюсь только на тебя, — смиренно согласился Вейрон, отступая.
— Добрых снов, Бригитта. И помни, утром мы теперь завтракаем в постели. Давай я приду к тебе? Закажу на завтрак что-то особенное… Только не запирай дверь, а то сюрприза не получится.
«Как раз тогда сюрприз и получится, вот только приятный ли?», — подумал про себя Вейрон.
В спальне его ждал Донован, как всегда нагло развалившийся на кровати. Отчего-то сегодня это особенно рассердило Вейрона. Мало того, что рыжий красхитанец подбивает к нему клинья, так еще и этот мелкий веснушчатый засранец вечно норовит улечься в его постель.
— Встань, — рыкнул он, и Донован вскочил как ужаленный.
— Тебя долго не было, вот я и…
— Занят был, — хмуро ответил Вейрон. — Есть что?
— Ничего, — покаянно вздохнул Донован, на всякий случай делая виноватое лицо. — А у тебя какие новости?
О том, что он собирается на свидание с Мордишем, Вейрон говорить не стал. Просто язык не повернулся сказать такое.
— Я думаю, что заговорщик может носить амулет при себе, защитив его блокирующей магией, — произнес он, — Вряд ли он оставит Плетку Селены без присмотра. В тех покоях, что я успел осмотреть, пусто. Вот только как обыскать всех невест и менталисток? И, кстати, можешь передать генералу, что одна из менталисток, Ирэна Воблер, собирает информацию куда профессиональнее, чем вся его тайная сеть шпионов.
— Передам, — пообещал парнишка. — И о твоих затруднениях тоже.
— О каких затруднениях? — набычился Вейрон.
— Ну, про то, что амулет могут носить при себе… И что ты не можешь обыскивать невест… Есть еще какие-то?
— Если у генерала есть идеи, что мне показать на творческом конкурсе невест, я с радостью выслушаю, — вздохнул он. — А лучше — уйду отсюда вместо тебя. А ты останешься здесь. Выступишь.
— Ну-ну, не горячись, — попытался успокоить его Донни и попятился, когда Вейрон шагнул к нему. — Все понял, все передам, — выпалил парнишка, уже сидя на подоконнике. — Спокойной ночи.
Он исчез во тьме, а Вейрон подошел к окну. Неожиданное свидание с Эммой разбередило всю душу. Запах роз из сада проникал в спальню, и сердце билось громко и часто, не желая успокаиваться. Он так хотел поцеловать ее там, у озера. Почувствовать нежность ее губ, вкус дыхания…
Когда Эмма узнает правду, мало ему не покажется, это точно.
Вейрон долго ворочался в кровати, не в силах уснуть, а потом белая птица с алым пятном на груди вилась над ним и что-то кричала, но он не мог понять — что.
Глава 11. Становится жарко
— Третье испытание грозит нам провалом! — безрадостно сообщила Эмма из-за двери. — Вставай, Бригитта! И открой мне.
Вейрон как раз поправлял бюстгальтер бабули Донована, не забывая зорко следить за тем, чтобы вновь не потерять носок. Он и сам гадал, как стоит проявить себя на творческом конкурсе, но понятия не имел, чем может удивить принца. Девичьих талантов у него отродясь не было.
— Бригитта! Что ты там копошишься? — Эмма снова постучала в дверь. — Собираешься как на свидание.
— Уже иду, — откликнулся Вейрон, надевая цветохрон и мрачнея от осознания того, на что он вчера согласился: уединенная встреча с рыжим красхитанцем. Воображение, рисующее картинку их прогулки, сводило с ума, а перед глазами появлялась кровавая пелена, но слова Эммы насторожили Вейрона. Когда Мордиш успел побывать на севере королевства?! Зачем? Что он замышляет?..
— А вот и я! — Вейрон вышел из своей комнаты, улыбнувшись под цветохроном. Голос после пилюли звучал довольно приятно и по-женски. — Готова приступать к мозговому штурму и завтраку. Идем в постель?
— Сегодня позавтракаем за столом, — ответила Эмма. Она была серьезна, сосредоточена и полностью одета. Последнее немного опечалило Вейрона. — Слуги уже все принесли, так что будем есть и думать. Ты говорила, умеешь танцевать...
— Разве? — Вейрон присел за стол и подтянул к себе большую тарелку с ветчиной и сырной нарезкой.
— Да, определенно, — кивнула Эмма, — и мне нужно посмотреть, как это выглядит на деле. Какие танцы тебе ближе?
Вейрон припомнил, как выплясывал с соратниками по битве последний раз. Играли на барабанах, пили что-то, воспламеняющее внутренние органы от пары глотков, на небе не было ни звезды — освещали всю эту вакханалию только костры, и мясо крутилось на вертелах… Они праздновали победу, по пустоши разносились тосты, один за другим, даже раненые не могли оставаться в стороне. Большинство проснулись на утро там, где упали в конце танца…
— Лучше придумать что-нибудь еще, — наконец проговорил Вейрон, принимаясь за тосты и яичницу.
— Ох, Бригитта, но что? — Эмма подперла голову обеими руками и задумчиво уставилась перед собой. — Я не представляю. Шить ты не умеешь, так?
— Так.
— Петь?
— М-м-м…
Может, и вправду спеть? С пилюлями Донована его голос звучит довольно приятно. Особенно с утра. Но если конкурс запланируют на вечер, то он начнет хрипеть и сипеть, а побочные действия при передозировке пилюль, такие как смерть от удушья, совсем не радовали. Как вариант, можно попытаться молчать весь день и закинуться таблеткой перед пением. Но Эмма наверняка потребует, чтобы он репетировал...
— Рисовать? Может быть, в тебе скрытый талант? Попробуем?
— Боюсь, этот талант тоже прошел мимо.
— Тогда… может ты красиво прочтешь поэму?
— Это можно.
— Что-то вдохновенное, про королевство, про твою любовь к родине.
— Солнце заходит, и в сердце щемИт,
Сколько потеряно душ!
Раненых был превышен лимит,
И каждый достойный муж...
— Что это?!
— Вспомнилось вдруг…
— Нет-нет, Бригитта! Никакого больше Плеса и войны! Ни слова о раненых и лишениях. Мы с тобой женщины, и нас это не касается. Мужчинам нужны хрупкие нежные создания, рядом с которыми они почувствуют себя важными, понимаешь? Защитниками! Будешь танцевать! Вставай!
— Сейчас?!
— А когда? Давай-ка, подвигайся. Хочу посмотреть, что ты умеешь. Импровизируй! Будь ланью, грациозной и пугливой!
Эмма раскинула руки и посмотрела на Вейрона, в его голове тут же зазвучала прекрасная мелодия, тоскливая и трогательная.
— Что ты делаешь? Зачем ты раскачиваешься?
— Пытаюсь быть грациозной.
— Ох, святая Муза, за что мне это! — Эмма подошла к Вейрону и взяла его за руки, потянув на себя: — Давай-ка, три шага на меня. Ма-аленьких, красивых. Теперь в сторону и поведи кистью, будто невзначай. Вот так…
Вейрон замер изваянием:
— Прости, боюсь из этого ничего не выйдет.
Она открыла рот, явно собираясь возразить, но промолчала. Кивнув, вернулась за стол, плечи ее поникли.
— Что же нам делать? — прошептала, снова уставившись перед собой.
— Для начала поешь, — Вейрон погладил ее по голове, провел ладонью по длинной красивой шее. — Мы обязательно придумаем, как быть.
Эмма тихонько вздохнула и, обернувшись, благодарно ему улыбнулась:
— Ты права, Бригитта, спасибо. Это ведь я должна поддерживать тебя, а не наоборот. Мне так недостает опыта, и я подвожу тебя. Вот Ирэна…
— В возрасте Ирэны, ты всех конкуренток за пояс заткнешь, — Вейрон подмигнул ей, — даже без шулерства и подкупа. А теперь ешь, а я пока подумаю, чем могу удивить принца и его советников.
Однако, сколько бы он не напрягал мозги, на ум ничего не приходило. Вейрон уже собирался признаться Эмме в провале, когда в комнату ворвалась отсрочка в виде Терезы.
— Завтракаете? — спросила она, вытирая руки о передник. — А у меня новости!
— Творческий конкурс отменили? — с надеждой спросила Эмма.
— Что? Нет, конечно. Он состоится завтра. — Тереза вздохнула и присела на кресло, с интересом уставившись на Вейрона: — А ты что покажешь?
— Сюрприз, — ответил он сквозь зубы.
— Надеюсь! Ты уж не подведи, Бригитта, — Тереза постучала по своим бокам, — а то у меня ни медяка лишнего. Очень нужна твоя победа.
— Мне казалось, во дворце отлично платят, — удивилась Эмма.
— Неплохо, — повела плечами Тереза, — но и работы непочатый край, еще и не свое делать частенько приходится. Вот сегодня, например, ни с того, ни с сего всех собрали и отправили в купальни. Отмываем все с рассвета, драим, чтоб уважаемые невесты смогли расслабиться и отдохнуть перед последним испытанием первого тура. Будто вы сильно утомились.
Тереза хохотнула, а Вейрон едва не подавился куском отбивной.
— Что за купальни? — спросил он, прижав руку к бюстгальтеру, набитому носками.
— Отличное место, — ответила Тереза. — Больше всего мне нравится комната с купелями и горячими камнями. Я и сама там провела бы время, но что-то король не спешит меня пригласить. Зато менталисткам сегодня тоже откроют двери — сопровождать невест! Вас будут растирать маслами и солями, парить, мыть и массировать… Мечта!