Осознание накрывает мгновенно.
В следующий миг я вспоминаю всё и, перегруженная этим, не улавливаю, когда Джек начинает горячо целовать меня в шею и водить ладонью по бедру.
Глава 46. Перед попыткой триста восемьдесят восемь
Как назло оказываюсь в каком-то лесу, да ещё и в снег!
У меня есть всего несколько минут, чтобы сделать всё необходимое.
Вдыхаю морозный воздух и улыбаюсь. Мне нравится атмосфера. Видимо, это небольшой уютный мирок, где сотнями лет ничего не меняется. Отдохну от сумасшедших технологий, к которым пришлось приспосабливаться в мире номер триста восемьдесят шесть.
Миры получают такие же номера, как и испытания богини Сильфиды.
У меня уже нет сил находить для неё какие-либо эпитеты и вообще… если честно, я очень устала.
Жаль только, что так поздно в этом себе признаюсь.
Кому и что мы хотим доказать?
— Ладно, — встряхиваю головой и замираю, услышав в отдалении собачий лай. Или мне показалось? — Не стоит тратить время на самобичевание, дорогуша. Ты найдёшь своего мужика, поцелуей его горячо и страстно, а потом вы вместе вернётесь домой. И, наконец, будете свободны.
Только вот отчего я не рада?
Дурная голова, не иначе.
Иду в ту сторону, где слышала лай собак и вскоре понимаю, что рядом с лесом расположена деревня. Ай, всё же удача не изменяет мне. А вот Кай может. Интересно, где он в этот раз?
— Ничего, милый, я буду рядом… — под ногами хрустит снег, я касаюсь его, леплю снежок, и со смешком подкидываю его вверх. — Совсем скоро.
Кай — могущественный, скажем так, маг. Но вот в чём дело — его сила слишком велика и инородна для большинства из миров, в которых мы бываем по долгу проклятья. Поэтому чаще всего она принимает форму ту, в которой ей удобнее выражаться. И чаще всего это дракон. Из-за него, мне кажется, все в цепи миров слагают легенды о здоровых крылатых тварях.
Кай сильный, но вовсе не гибкий. Из-за своих способностей он часто попадает в плен. Находятся те, кому крылатая магия кажется лакомым куском.
С этим ничего не поделаешь.
Но самое неприятное в этих вылазках — потеря памяти.
Только в каких состояниях и положениях я его не находила за всё это время!
Иногда смешно вспоминать, иногда противно.
Я думала, что самое сложное в проклятье Сильфиды, это сражаться с могущественными тварями в незнакомых мирах, но на самом деле это самое простое.
К горлу подкатывает ком.
Чёрт…
— Соберись, Герда! — рыкаю на саму себя. — Иди вперёд, делай, что должна, улыбайся. К тому же, детка, может быть у них есть кофе.
Я не сумасшедшая, честно.
Но говорить с собой привыкла. Это помогает очистить мысли, и говорит о том, что большую часть жизни я провожу в одиночестве.
А всё почему? Потому что нам с Каем не дают передышки. Я нахожу тот мир, где он оказывается. Долго ищу его, лишившись памяти, нахожу, вытаскиваю на нейтральную территорию, проходит несколько дней — и он снова исчезает, слово дымка.
Радостные эмоции, поцелуи, страстные порывы не дают остановиться хотя бы на минуту и выдохнуть.
Мне кажется я…
Впрочем, это последний раз.
— Всего один рывок, — утираю выступившую слезу, — и всё.
Ещё повезло, что я — хамелеон. Так называют тех, кто обладает редкой техникой копирования чужих умений, быстро всему обучается, интуитивно находит язык со всеми, прекрасно манипулирует, и может даже подстроить суть под мир, в которым находится.
Правила путешествий по чужим мирам гласят, что себя нужно урезать. Каждый раз по-разному. Всё индивидуально. Но память оставлять себе точно нельзя. У остальных она просто пропадает до определенного момента, я же могу сделать всё сама.
С силой жить не получится, буду слишком заметной, придётся отрезать её у себя вместе с воспоминаниями.
Но зачатки останутся, хамелеоньи корни, скажем так.
Это будет мне подсказкой к действию. А в остальном опираться придётся лишь на сердце. Всё будет в порядке, пока в нём ещё теплится любовь.
— Надеюсь, здесь живут добрые люди.
В любом случае Сильфида так или иначе меня подстраховывает. Ей ведь хочется доказать, что у любви есть границы. А не тупо избавиться от соперницы.
Выглядываю из-за леса и завороженно рассматриваю маленькие, уютные домики.
Из трубы идёт дым, всё занесено снегом. Снежинки, будто встречая меня, пикируют вниз. Высовываю язык и ловлю сразу три.
А ведь мне нравится зима.
Как же я это запамятовала?
Так часто меняя судьбы, есть риск потерять себя.
Каю придётся весь остаток жизни носить меня на руках после всего того, что я прошла…
Впрочем, он ведь не виноват в том, что понравился могущественной богине с извращённой фантазией.
И я найду в себе силы его не винить.
После того, как мы со всем разделаемся, а в моём распоряжении будет ванна с пеной и снегопад за окном.
Ещё минута и меня выбросит назад, нужно торопиться…
Делаю несколько заклинательных движений, закусив от сосредоточения губу, вынимаю из себя силу и формирую её… ну, например, в сову. Она зависает в воздухе, ухая, не сводя с меня грозного взгляда.
А мы чем-то похожи…
— Ты — это почти что моя суть. Ты носительница силы и воспоминаний. Помни, что главная цель — найти Кая. Ты должна направлять меня, и в нужный момент исчезнуть, вернув мне всё до последней капли.
Если я сама открою свою же силу и память здесь, но смогу задержаться, так как энергетика не будет конфликтовать слишком.
Но без танцев с бубном никак.
Следующий небольшим ритуалом я отдаю сове все свои воспоминания.
И в взамен получаю базовые знания по этому миру.
Всё равно что гражданство.
Где-то с этим сложнее, где-то проще.
Стану свободной, стану вести курсы на этот счёт. Или открою кофейню.
И это последнее, что мелькает в голове.
Дальше падаю лицом в сугроб.
И позже слышу отдалённое: «Интересно, а как её зовут? Снежана или Изольда?»
Хоть бы не Снежана…
Глава 47. Бал пламенного дракона
Джек прижимает меня к себе, стискивает в сильных пальцах ткань платья, судорожно дышит в шею, и я… нет, не пытаюсь выбраться из стальной хватки его рук. Скорее повернуться к нему лицом. Чтобы взглянуть в тёплые, янтарные глаза и спросить бесцветно:
— Что ты делаешь?
— Мне показалось, ты… — он хмурится и тут же рыкает: — Ничего! Бал у дракона уже заканчивается! К твоему сведению.
Я вздрагиваю.
— Что?
— Не волнуйся, мы можем успеть к вручению ледяных роз, если уйдём прямо сейчас…
— Ты вообще собирался об этом говорить?
Джек передёргивает плечом и щёлкает пальцами.
Да так, что звук больно бьёт по ушам. Комната смазывается, мы оказываемся в центре снежного вихря.
Моё сердце словно корочкой льда покрывается. Всё было так хорошо… И даже узнав собственную тайну, как и хотела до нового года, моим главным желанием было задержаться ещё хотя бы на минутку с грустным, хорошим троллем.
Но господин зла есть господин зла.
Сначала руки распустил, потом психанул!
И вот уже в каком-то совершенном раздрае я оказываюсь в огромном зале из узорчатого льда. Здесь так ослепительно-красиво, что больно смотреть.
Некоторые ведьмы красуются в нарядах из лавки «Платья и шубки от Сандры», другие сверкают так же, как пол, стены и люстра: желая поразить Ледяного дракона, они облачились в снег и лёд.
Аркай кружит в танце с довольно симпатичной колдуньей в красном платье, я наблюдаю за его точно выверенными движениями и слегка вздрагиваю, когда Джек касается горячей ладонью моего плеча.
— Он должен будет танцевать с каждой. И ты следующая, Изольда. Выберет не больше двух претенденток на звание моей ученицы.
Всё это уже мало меня волнует.
Испытание богини заключается в том, чтобы пройти сквозь все преграды, найти, узнать любимого, выказать желание продолжать игру.
И покинуть мир, оставить позади всех тех людей, которые были лишь фоном по сравнению с Аркаем…
Я делала это столько раз…
Всё стало таким простым и обыденным…
Но при одной лишь мысли о том, что через несколько минут придётся выбросить Джека из головы навсегда, я чувствую, как в сердце впиваются ледяные шипы.
— Тебе ведь нужна самая сильная, так причём здесь дракон?
— Я связал его с собой, помнишь? Его задача сейчас изучить ведьм особым, горящим взглядом и выбрать самых сильных. Но выглядеть это будет скорее как заигрывание. Я посчитал, что девочкам не плохо было бы расслабиться.
— Зачем тогда одиннадцать испытаний? Мог просто у него спросить, какую взять.
— И тогда он бы ничего не разглядел в тебе, а сейчас даже мне не по себе рядом с тобой, Изольда. Магия не открывается сама. Иногда ей нужно помочь.
— Возможно, — осмеливаюсь я сказать, — это наш последний разговор.
Джек на удивление не отвечает. И через несколько секунд уходит вовсе.
Я остаюсь одна. Ещё недавно была так вовлечена в маленькие события этого мира, так весела и беззаботна, несмотря на трудности, а теперь…
Ко мне с ухмылкой подходит Гуня в нежном, розовом платье и белой шубке. Очень необычно для неё.
— Выглядишь такой хрупкой, — улыбаюсь я. — Красиво, но ты на себя не похожа.
— Зато ты совсем не принарядилась, Изольда.
— Не думаю, что это будет иметь значение.
Я срываюсь и вдруг беру ведьму за руку. Пальцы приятно-горячие, кожа нежная. Мне будто хотелось заземлиться здесь, зацепиться за что-нибудь… живое.
— Как у вас с Джеком? — даже не вырывается Гуня.
Она, видимо, решила окончательно, что права насчёт нас, ведь мы опять пропали вдвоём, опять вернулись с опозданием.
И опять в ссоре.
Но об этом ей знать не обязательно.
— Он сумел меня поразить, — отвечаю шёпотом.
Ведьма хмыкает, будто поняв гораздо больше из этих слов, чем я сама. Но будоражит её, как и всех остальных, лишь своя собственная жизнь.
— Я оказалась лучше неё! Хотя ничего удивительного в этом. И танцевала с дракончиком… Он дал мне понять, что выберет меня… Жаль, конечно, нам не удалось поговорить тогда, но… Изольда? Изольда, ты вообще меня слушаешь?