Я кивнула, и мы спрыгнули со скалы на пляж. На нас итак почти не было одежды, так что мы просто забежали в прохладную воду. Мы плескались и ныряли, пока небо совсем не почернело. «Было бы круто, если бы такие мгновения длились подольше…»
А потом он отвёз меня в отель, и произошло то, чего я не ожидала, но чему, безусловно, обрадовалась. Мы обменялись контактами – телефонами. А ещё добавили друг друга во всех соцсетях, чтобы больше не теряться.
Что ж, давно пора…
Полночи и весь следующий день я переписывалась с Джеком в «телеге». Мы могли бы просто ещё раз увидеться и поговорить лично, но, в том чтобы отправлять сообщения, тоже была своя романтика. О встрече мы в итоге тоже договорились – назначили рандеву на час тридцать ночи. Джек должен был за мной заехать.
Перед этим свиданием я звонила и писала Мишель, чтобы поделиться с подругой свежими новостями, но ответа так и не получила… В конце концов, решила сама приехать к ней на виллу – заодно и Марину проведать.
Когда я была у двери Мишель, часы показывали 22:50. Дверь оказалась открыта, я прошла внутрь, и на этом всё. Меня кто-то схватил, прижал к лицу платок с хлороформом – не прошло и полминуты, как я отрубилась.
Ну вот, во второй раз за последние четыре дня я теряла сознание…
Призрак прошлого или демон настоящего?
Мне вдруг вспомнился один случай…
Это было давно. Не то, чтобы совсем давно – хотя теперь кажется, что это было где-то в прошлом тысячелетии… Короче, в начале истории нашего с Мишей брака кое-что произошло. Я предпочла бы это никогда не вспоминать, но прошлое само собой полезло наружу…
Всё начиналось банально, и ничего не предвещало беды. Это был обычный выходной. Миша тогда ещё не проявил свою истинную сущность, а ещё не успела его как следует заколебать, так что мы хорошо проводили время. Сидели в какой-то кафешке в компании его и моих друзей – почти ничьих имён я уже не назову. Да, вот так ненадолго эти «друзья» задержались в моей жизни…
Мы пили, разговаривали, рассказывали друг другу смешные истории. В общем, говорю же: обычная встреча после долгой рабочей недели… Я тоже принимала активное участие в беседе – до тех пор пока мне не поплохело. Видимо, перебрала с алкоголем или смешала его с чем-нибудь не тем… не знаю, я вроде была уже не девочка, а всё равно пошла в туалет блевать.
Было даже стыдно немного. Впрочем, против собственного организма не попрёшь. Когда я во второй раз отпросилась в уборную, нашей компанией было принято решение переместиться из кафешки к нам с Мишей домой. Меня это вполне устраивало. А вот Мишу – нет: я видела по взгляду моего мужа, как ему неприятно прерывать посиделку из-за моих проблем с желудком…
Тем не менее, мы добрались до дома, накрыли там стол и продолжили пить, говорить и рассказывать смешные истории – хотя градус веселья действительно сильно упал. Я уже ничего не представляла из себя в качестве собеседника, и это, казалось, ещё больше раздражало Мишу. Мне хотелось куда-то деться от его неприязненного взгляда. Благо, подвернулся случай, и мне снова пришлось выйти в туалет…
Стоя на коленях над унитазом и придерживая пряди волос, я думала, как глупо всё получилось: я не рассчитала свои силы, набралась и испортила выходной. Следующего такого выходного ждать ещё неделю… Закончив сливать в толчок остатки ужина, я умылась, прополоскала рот, и вроде стало полегче. Но за стол я не вернулась.
Я пошла в спальню, легла на кровать и через приоткрытую дверь стала слушать продолжавшийся в гостиной разговор:
– Эмилия всё что ли? – спрашивал один из «друзей».
– Не знаю. Неважно… – узнала я голос своего мужа. Он запил свои слова и со стуком опустил на стол бокал.
– Да уж, некрасиво получилось… – сказал другой «друг». Вернее, «подруга».
– Да с ней всегда так, – снова пожаловался Миша. – Давайте просто представим, что мы начали без моей жены. Без неё и закончим.
Это прозвучало как тост, и все выпили. А потом беседа перешла в прежнее русло. Снова стали шутить и смеяться… А я лежала одна на нашей двуспальной кровати, и мне было та-а-ак тошно. Не в прямом смысле: тошнота-то меня уже отпускала…
Я не помню, в какой момент меня срубило, но, когда я снова открыла глаза, компания за столом сильно уменьшилась. Они были уже почти такие же пьяные, как я, так что уловить суть их разговора было непросто… Как я поняла, они хотели позвать какого–то Мишиного друга, которого никто, кроме Миши, не знал.
Перед тем как этот таинственный гость приехал, я снова ненадолго отрубилась. А разбудил меня его голос – спокойный и как будто «прохладный» тембр звучал очень сексуально, особенно в моих пьяных ушах… Я плохо помню, о чём он тогда говорил, да и вряд ли я внимательно слушала. Я даже не помню, чтобы за столом произносили имя этого загадочного мужчины…
В конце концов, все разъехались, и в гостиной не осталось никого – кроме Миши и его друга. Они говорили о чём-то личном. «О чём-то»! – да, я прекрасно знала о чём. Этот разговор я даже несколько лет спустя отчётливо помню…
– Тебе надо больше расслабляться, – советовал сексуальный голос.
– Да я бы рад… Но сам видишь, какая фигня… – в этот момент мой муж, должно быть, указал на дверь в спальню, где лежала пьяная и недееспособная я, но я этого не видела.
– Да-да, ты мне каждый раз жалуешься на свою жену.
«Каждый раз? – подумала я. – Неужели всё настолько плохо?» Забавно, что меня тогда волновало именно это. Да уж… теперь я бы больше волновалась из-за природы их разговора.
– Я думаю, проблема не столько в твоей Эмилии, сколько в тебе, дружище… – продолжал голос.
– Ты это… что хочешь сказать? Что это я виноват?! – он хлопнул чем-то по столу. Я даже вздрогнула… – Да она вообще никакая. Ни в постели, ни в жизни от неё ничего невозможно добиться!
Я помню, что заплакала в этот момент. Как глупо и жалко это, наверное, выглядело со стороны… Хорошо, что я была в спальне одна.
– Тише, тише, – обладатель сексуального голоса усмехнулся. Бархатистый такой смех… – Слушай, я хочу сказать, что ты слишком паришься из-за всех этих… условностей. Посмотри на меня: ты знаешь, чем я занимаюсь, и знаешь, что такая работа сопряжена со стрессом. И что? Думаешь, моя вторая половинка – это какая-нибудь Марго Робби или Моника Беллуччи? Конечно, нет!.. Но это не мешает мне получать то, чего я хочу, и расслабляться. Разве я выгляжу уставшим или напряжённым?
– Нет, …, не выглядишь, – тут мой муж назвал имя своего собеседника. Но я, блин, не могу вспомнить! Конечно, теперь я думаю, что знаю, какое имя он произнёс – одно из двух…
– А знаешь, в чём всё дело? Я не обращаю внимания на условности. Закон – условность. Мораль – тоже условность. Любовь и брак – одна большая условность. Мы окружены такими условностями. Их очень просто принять за реальность, но это всего лишь иллюзия, которую мы сами создали.
– Кажется… кажется, я тебя понимаю…
– Во-о-от! Думаю, за это стоит выпить. За разрушение условностей!
Они чокнулись и выпили.
О чём они говорили потом и что произошло, когда Миша со своим другом ушли с кухни – я не помню. Потому что стала медленно засыпать. Если бы я могла вернуться в прошлое и встать рядом со своей пьяной тушей, я бы кричала изо всех сил: «Не спи! Не закрывай глаза!»
Но там была только я из прошлого. И всё, что случилось ночью, а ночью точно что-то случилось – всё это, как говорится, кануло в лету. Единственное, что осталось на утро в моей голове, поражённой похмельем, это смутный расплывчатый образ моего мужа и какого-то мужчины с собранными в пучок бурыми волосами…
Я обнаружила синяки на своих запястьях не сразу – только спустя два часа после пробуждения, во время душа. Синяки были маленькие и едва заметные – я тогда решила, что они от тесных браслетов…
Полароидный снимок я нашла вообще спустя несколько дней. Случайно увидела его на тумбочке. На снимке была я, голая, в спальне. Помню, увидев его, я подумала: «У нас что, есть полароид?» Кстати то, что я проснулась голая, у меня почему-то тоже не вызвало подозрения: засыпала-то я вроде в одежде…
Ни про синяки, ни про снимок я Мишу не спрашивала. Все мои мысли следующие несколько дней были лишь о том, как бы исправить свой косяк. Подумать только!.. Да и стоит отметить, что тот снимок я больше никогда не видела. Это теперь я знаю, кто и зачем его сделал, а Эмилия из прошлого вполне резонно списала всё на «показалось»…
Таинственный друг Миши больше ни разу у нас не появлялся. Про этого обладателя сексуального голоса я, разумеется, тоже не спрашивала. Кстати, голос у него был обычный – теперь я это поняла. Многое было необычно, но вот голос – самый обыкновенный. Не знаю, что я тогда в нём нашла…
– Так. Мне просто нужно, чтобы вы посидели смирно часик… – сказал Билл, стягивая мне запястья пластиковым браслетом. – Мне нужно решить кое-какие проблемы, а потом я уйду.
Когда я пришла в сознание, было, наверное, около половины двенадцатого. Голова раскалывалась, а глаза стягивала какая-то мутная плёнка.
Мы втроём сидели посреди комнаты, около придвинутого туда дивана. Я, Мишель и Марина. У нас у всех были связаны руки, а моей подруге, ещё не до конца оклемавшейся после хлороформа, ещё и вставили кляп.
«Господи! Неужели всё это со мной происходит?!» – думала я, чувствуя, как учащается пульс и как потеет всё мое тело. Билл, который Володя, стоял прямо надо мной – он был абсолютно спокоен.
– Пришлось заткнуть ей рот, – объяснил он, указывая на Мишель. – Она громко себя вела, когда я вошёл. А ведь я ничего такого не хотел…
Он завёл длинный монолог. Да уж, поговорить этот выродок любил, это я уже поняла… Если коротко: Билл как-то узнал, что Марина остановилась в доме Мишель, пришёл её «проведать», но его не захотели впускать – тогда он выбил замок на двери и ворвался силой. Напал на девушек, усыпил их, а потом и меня усыпил, когда я по стечению обстоятельств тоже оказалась в доме Мишель.
– «Ничего такого не хотел»? – я посмотрела Биллу в глаза. Ждала, что они на этот раз мне скажут. – Поэтому взял хлороформ и эти штуки… Чёрт!