Дед у меня был о-го-го и о-га-га!.. Боевой!.. Военный в отставке, который не утратил запала и командного голоса на пенсии. Мы в детстве его ох как боялись, а всё равно тянулись. Он Горького нам читал вечерами и Булгакова, рассказывал армейские байки, всегда приукрашивая и немного привирая, чтобы веселее было…
На похоронах собрались все сослуживцы. В форме, в орденах и лентах…
Все молчали, стоя у края вырытой могилы с погружённым в неё гробом. И только я украдкой вытирала безмолвные слёзы…
— Хорошо, Роза, тогда помогите мне немного, в любом случае нужно умыться и причесаться.
— Конечно, миледи, вы же не думали собираться самостоятельно? — Женщина продолжала удивляться и всё больше вгонять меня в ступор. Элена сама никогда не одевалась и не заплеталась?
Ладно, разберусь по ходу плясок. У меня всё равно руки мелко трясутся от слабости…
Женщина помогла мне встать и не упасть, когда покачнулась.
— Что же… — жалостливо вздохнула она. — Такая красавица — и такое…
Жаклин тихо шикнула на свою наставницу.
— Простите, миледи, — виновато выпалила Роза. — Я лезу не в своё дело, но… пытаться отравить себя из-за безответной любви… Его Высочество никого и никогда не любил, это все знают, а женщин меняет… — Роза снова осеклась, испуганно округляя глаза. Похоже, она совершенно не умеет молчать и мелет всё, что на ум приходит.
Зато теперь я знаю, отчего мне так плохо.
— Я больше не стану себя травить, не переживайте, — заверила её и даже смогла улыбнуться.
Меня отвели в ванную комнату, подведя к широкой, очень необычной раковине, и настроили воду с помощью больших вентилей.
— Я буду рядом, миледи, — любезно произнесла Роза. — Жаклин, приготовь миледи одежду и ленту для волос.
Плеснула себе в лицо чуть тёплой водой и сглотнула вязкую слюну. Меня всё ещё мутило.
Растёрла лицо ладонями, выдыхая.
— Теперь нужно в туалет, — протянула шёпотом и виновато улыбнулась.
Роза округлила глаза и понимающе закивала.
— Сейчас, миледи, сейчас! Уборная там, идёмте…
— Дальше я сама, — смущённо произнесла я. — Спасибо.
Роза спешно поклонилась и отвернулась, оставаясь на страже…
В комнате меня ждало новое испытание. Широкое круглое зеркало, к которому подвели, чтобы одеть, словно куклу.
Где мои тёмные кудряшки? Где пухлые щёчки, которые так любил целовать дед? За которые меня тискали братья? Где мои большие, вечно удивлённые глаза?
— Кто это? — невольно вырвалось у меня. Подошла к зеркалу и потрогала пальцами отражение.
— Миледи? — Роза заволновалась, возвращая в реальность. Жаклин смотрела настороженно.
— Простите, — натянуто улыбнулась я. — Не узнала саму себя.
Ха-ха… обхохочешься! Что за вобла смотрит на меня из зеркала? Худая как щепка, грудь… господи, это первый размер?!
Где мои… пышки?! Руки тонкие, как веточки. То-то, думаю, принца тяжеловато перекинуть было. А оно вот в чём дело, не только в слабости. Тело не моё…
— Вы расстроены? — обеспокоенно спросила Роза, помогая одеться: поверх белья полагалась сорочка под платье…
Я носила платья, но не такие. Не такие шёлковые, не такие длинные и струящиеся. Не носила корсет…
— Немного… — уклончиво отозвалась я. — Не припомню, какое первое испытание. Наверное, головой ударилась, когда…
Роза растерянно моргнула.
— Миледи, как же вы?.. Мы тоже не знаем. Прислугу не посвящают в такие подробности. Все встречи с распорядителем отбора проходят за закрытыми дверями без посторонних лиц.
Жаклин вежливо кашлянула, привлекая внимание.
— Я слышала разговор миледи Эльвуд и миледи Айнир… — Девушка многозначительно понизила голос. — Они обсуждали испытание, говорили, что глупое. Зачем им рассказывать о своей мечте, да ещё оригинально подавать изложение?.. Так они говорили. Мол, как это поможет принцу выбрать лучшую среди остальных?
— А сколько всего претенденток? — серьёзно задумалась я. Ещё бы понимать, что за отбор такой и, главное, куда? Если в армию, я не против.
— Двадцать две, — растерянно произнесла Роза. — Вы, миледи, видать, сильно головой стукнулись. Всё забывать стали…
Я не успела ответить, как перебила Жаклин.
— Простите, миледи, что вмешиваюсь, вы можете меня наказать, но я должна высказаться.
— О-о… — протянула удивлённо. — Выскажись, Жаклин. — Я даже в предвкушении улыбнулась.
— Кхм… — Жаклин облизала губы и решилась: — Даже если вы приложите все усилия, я считаю, что у вас нет шансов выиграть отбор и стать женой принца.
— Жаклин! — Роза всплеснула руками и закусила губу.
— Пусть говорит, — любезно разрешила я, жадно впитывая каждое слово.
Это ведь информация, а информация очень нужна. Память Элены со мной не осталась, что значительно усложняло дело. Чувствую себя слепым котёнком.
— Почему ты так решила, Жаклин? — ровно спросила я, мельком всё ещё разглядывая себя в зеркале. Если присмотреться, то меня можно назвать красивой, несмотря на чрезмерную миниатюрность и, будто кукольную, утончённость.
— Миледи… — Жаклин искренне вздохнула. — Вы очень ранимая и наивная. А другие участницы… одними своими шутками довели вас до… отравления. Понимаете?
И я поняла. Жаклин смотрела не надменно, а сочувственно, со смесью жалости и недовольства моим — то есть Элены — поступком.
— Его Высочество даже не интересуется отбором, ему безразлично, кто станет его женой. А женой станет не самая достойная, а самая хитрая, наглая и упорная, — сердито выплюнула Жаклин. — Извините, но вы не такая…
Хищная улыбка невольно растянула губы. Я не такая? Ну, может, и не наглая, но упорства мне не занимать, а о борьбе знаю побольше некоторых аристократических нимфеток. У меня три брата, не стоит об этом забывать.
— Что с вашим лицом? — обеспокоенно спросила Роза. — Вы выглядите… решительно.
«Так и есть…» — мысленно ответила ей.
Я хочу выиграть этот отбор только для того, чтобы в итоге сказать принцу «нет»…
Посмотреть на выражение его лица и хоть немного отомстить за несчастную Элену, чьё тело я заняла. Принц должен был огородить девушку от насмешек, не допустить подобного исхода. Должен был отменить испытание, а не продолжать как ни в чём не бывало выбирать себе жену.
Ещё и… Воспоминание о тёмных горящих возбуждением глазах принца придало мне уверенности.
Глава 3
Я думала, что в платье буду напоминать трёхъярусный торт, но лазурный цвет на удивление хорошо подчеркнул уточнённые черты лица Элены и глубокие ореховые глаза.
Светлые волосы заплели в ажурную «корзиночку» вокруг головы, Жаклин умело выделила губы и скрыла румянами бледность.
— Косметикой можно не злоупотреблять, — произнесла я, останавливая увлёкшуюся служанку. — Естественная красота всегда была в моде.
— Как скажете, миледи, — Жаклин учтиво поклонилась и убрала косметические средства, предназначения многих я не знала. Ну или не понимала.
— Уже пора, — взволнованно произнесла Роза.
Какое там было задание? Необычно подать свою мечту? То есть не просто рассказать, а что? Спеть? Может, поведать в стихах? А может…
Меня осенило.
— Роза! — схватила женщину за плечи, ликующе улыбаясь. — Найдите мне краски! Или… мел, уголь, что угодно, чем можно рисовать. И большой… — Я развела руки в стороны. — Очень большой холст. Или лист.
Камеристка растеряно моргнула и переглянулась с Жаклин.
— Ступайте, я постараюсь найти, — с жаром заверила девушка и бросилась выполнять мою просьбу.
Стоило выйти за дверь, мне захотелось заскочить обратно.
— Ого!.. — протянула удивлённо, задирая голову. — Какие высокие потолки… — И сколько золотых и гипсовых элементов.
— Миледи… — Роза выглядела жалко и потерянно. — Как же вы… будто впервые здесь оказались.
— Простите, Роза, — виновато улыбнулась в ответ. — Голова ещё… побаливает.
С этого момента удивляюсь молча. Да-да… и гигантский барельеф во всю стену меня не впечатляет. Подумаешь, выпуклые изображения сказочных деревьев, необычных птиц и ангелов… Мне безумно хотелось коснуться рельефа, но я мысленно била себя по рукам, запрещая пугать камеристку. Женщина она ранимая и чуткая, ещё сляжет с инфарктом…
У высоких арочных дверей стоял мужчина в самой настоящей средневековой одежде. Той, что с золотыми пуговицами и петлицами, воротником-стойкой и выступающим наружу жабо…
— Мисс Элена Рамис прибыла на первое испытание, — вместо меня произнесла Роза, ободряя взглядом.
Улыбнулась ей в ответ и набрала побольше воздуха.
Мужчина поклонился мне и распахнул двери, громогласно объявив:
— Претендентка номер двадцать два, Элена Рамис, — он грохнул палкой, заставив внутренне вздрогнуть.
…Двери за спиной бесшумно закрылись.
Сможет ли Жаклин прорваться и передать мне краски?
В зале играла неторопливая, приглушённая музыка. Мой взгляд скользнул по музыкантам, по широким витражным окнам и выцепил фигуру угрюмого молодого мужчины, который смотрел на меня в упор.
Когда наши глаза встретились, мужчина двинулся с места и направился в мою сторону.
Вдоль высокой сцены выстроились другие… участницы глупого отбора. Как вообще можно таким образом искать себе мужа? Это же не шоу «Холостяк»! Неужели у них совершенно нет достоинства и гордости?
Принц вызывает во мне ненависть с каждой минутой всё больше и больше. Сам не в состоянии себе жену выбрать? Обязательно надо заставлять девушек унижаться?
— Миледи, — мужчина поклонился, поджимая губы. Его взгляд не выражал дружелюбия и будто бы заранее осуждал меня.
Участницы зашушукались. Я почувствовала, как вспыхнули кончики ушей. Меня обсуждают. Точно…
Ну ничего… Недолго змеям пировать. Зубы-то пообломают.
— Эм… а вы… — Чёрт! И как спросить его имя? Элена ведь наверняка знает…
— Вы опоздали, — сухо произнёс мужчина, сверля меня пристальным светло-серым взглядом.
— Просите… сэр, — улыбнулась на всякий случай, не рискуя изобразить реверанс. Я и так передвигаюсь в платье не слишком-то уверенно.