м операций, а также действия Барбюса, который явился на «Желтую птицу» в обществе девятнадцати вооруженных полицейских и без лишнего шума, но от этого не менее убедительно, заставил ее стартовать на поиск уцелевших.
— Воистину тяжкое бремя, — заметил Делакруа, возвращая меня к действительности. — Я как-то об этом не думал.
— Я думал, — вздохнул я, тряхнул головой в попытке прояснить мысли и сразу же пожалел об этом. Трудно сказать, что болело сильнее — голова или шея.
— Сколько рейсов вы успели сделать? — спросил я, вспомнив, что вылетел с базы почти четверо стандартных суток назад.
— На сегодняшний день восемь, — ответил Делакруа. — Я как раз вернулся из восьмого и готовился к погрузке, когда этот ваш верзила захватил мое судно. — Он хмуро покосился на Барбюса. — Вы дорого заплатите за этот рейс, адмирал, — заявил он.
Все, что мне оставалось, — это пожать плечами. Должность командующего базой подразумевала помимо всего прочего ответственность за те случаи, когда парни вроде Барбюса начинают действовать по собственной инициативе. Что ж, мне еще напомнят это из Авалона. В этом я не сомневался, тем более что в результате этого спасли не чью-то, а мою собственную задницу. Возможно, решил я, когда какой-нибудь бессердечный чинуша из адмиралтейского отдела финансов прищучит меня за нецелевой расход средств, и я еще пожалею о том, что Делакруа сумел найти и подобрать мой спасательный пузырь. Я и еще двое с НК-19 оказались последними спасенными, и нас искали целые сутки. Я тяжело вздохнул.
— Сколько? — спросил я и посмотрел ему прямо в глаза.
Делакруа чуть улыбнулся. Странная вышла у него улыбка: почти одними глазами.
— Нисколько, адмирал, — произнес он и тряхнул головой, словно сам не верил тому, что говорит. — Ноль кредитов.
— Сколько-сколько кредитов? — переспросил я. — Что-то я не расслышал.
На лице его снова заиграла эта странная улыбка.
— Нисколько, адмирал, — повторил он. — Ноль целых ноль десятых кредита.
— Не понял, — выдавил я из себя. — Вы с меня ничего не просите?
Он пожал плечами.
— Спасательная операция не имеет ничего общего с коммерцией, — объяснил он, ткнув пальцем в Барбюса, который снова занял пост справа от меня. — Гораздо в большей степени она связана с преданностью… с преданностью, а еще с такими типами, как ваш Барбюс, готовыми пожертвовать мной, собой и моим кораблем ради одного только шанса спасти вас, адмирал. — Он негромко засмеялся. — Мне хотелось бы надеяться, что мой собственный экипаж тоже поступит так в схожей ситуации.
— Но…
— Подумайте сами, адмирал, — продолжал он. — Столь преданные люди так редки, что их можно считать вымирающим видом. Поэтому я не могу не вознаградить их за редкую преданность, а вас, адмирал, — за то, что заслужили ее.
Я посмотрел на Барбюса, который вдруг принялся внимательно изучать показания приборов на пульте перед собой, потом снова глянул на Делакруа.
— Не знаю, что и сказать, — пробормотал я, едва не лишившись голоса от избытка чувств.
— Вот ничего и не говорите, — сказал Делакруа с обыкновенной своей циничной улыбкой. — Просто так случилось, что я смог помочь вам.
— Что ж, — кивнул я с улыбкой и снова сморщился от боли. — А мне выпал случай поблагодарить вас, капитан. И я всегда буду помнить то расположение, которое вы выказали к шеф-сержанту Барбюсу…
Когда «Желтая птица» ошвартовалась у огромного комплекса грузового терминала Аталанты, Джим Уильямс уже ждал меня на причале. Что еще приятнее, я разглядел в толпе за его спиной лицо Клавдии. Правда, это послужило причиной изрядного моего смущения, когда мне пришлось прибегнуть к помощи Барбюса, чтобы проковылять вниз по трапу. Мне пришлось так худо, что ко времени, когда ноги мои ступили на причал, я всерьез начал задумываться о том, стоило ли мне прибегать к спасательному пузырю.
— Скажите, адмирал, у вас каждый бой кончается вот так? — с ухмылкой спросил у меня Уильямс, салютуя мне. — До сих пор я еще не видел, чтобы вы хоть с одной операции вернулись целым и невредимым.
Я отсалютовал в ответ.
— Ну, — рассудительно сказал я, — пожалуй, мне стоило быть поосторожнее, не так ли?
— Матерь Вута! — ахнул он, вглядевшись в мое лицо. — Ну и вид же у вас… не знаю, как и сказать. Один фингал под глазом чего стоит!
— Благодарю вас.
— Полагаю, результаты операции вам уже известны?
— Которой из двух? — с улыбкой спросил я. — Все, что мне известно, — это то, что Ла-Салль и его ребята хорошенько взгрели торондцев, не дав конвою прийти по назначению.
— Взгрели по первое число, — кивнул Уильямс. — До оккупированной Флюванны не дошел ни один торондский корабль, и, похоже, больше половины их уничтожены. Как раз сейчас ребята из разведки заняты подтверждением результатов.
— А что с теми, которым удалось улизнуть? — спросил я.
— Часть их получила серьезные повреждения, — ответил он. — Ла-Салль продолжает преследование, однако даже если некоторым из них и удастся вернуться на базу, груз, который они несут, никак не попадет к нужному времени в нужное место — а это в войне вроде нашей дорого стоит.
— Что ж, согласен, — кивнул я. — Выходит, мы одержали победу.
— Даже две, — поправил меня Уильямс. — Вы тоже оставили базу в От'наре далеко не в полном порядке. Я ухмыльнулся.
— Ага, — согласился я. — Похоже, ближайшую пару дней нам не обязательно туда возвращаться. Уильямс улыбнулся в ответ.
— Возможно, не стоит. Судя по последним данным разведки, вы добились прямо-таки невероятных результатов: От'нар невозможно будет использовать в качестве базы для вторжения по меньшей мере шесть стандартных недель. Вы здорово прищемили им хвост, адмирал.
— Спасибо, Джим, — с чувством произнес я. — Вот бы только этот хвост подольше оставался прищемленным, ибо это стоило нам не одной жизни, не говоря уже о кораблях.
— Эти люди не первые, кто погиб на этой войне, — угрюмо произнес Уильямс. — И наверняка не последние. Так что, сокрушаясь по поводу потерь, Вилф Брим, не забывайте, что сами едва не попали в их число.
Прежде чем я нашелся, что ответить на это, нюха моего коснулся аромат духов. Рядом со мной стояла Клавдия, не без интереса разглядывавшая мое лицо.
— Клянусь бородой Вута, ну и вид же у вас, адмирал Брим, — заметила она, протягивая мне руку чисто профессиональным жестом.
— Добрый день, чертовски рад вас видеть, госпожа администратор, — с немного кривой от боли ухмылкой отвечал я. Только коснувшись ее руки, я наконец понял одну простую вещь: я жив! Я не погиб в этом чертовом спасательном пузыре. — Н-нет, Клавдия, я действительно рад видеть тебя, — пробормотал я, совершенно утратив контроль над своими эмоциями.
— Да тебя трясет, — заметила она, с неподдельной тревогой сжав мою руку.
Стараясь удержать непроизвольные слезы, совершенно некстати наворачивавшиеся на глаза, я прикусил губу и постепенно взял себя в руки.
— Все в порядке, — выдавил я из себя. — Так, минутная слабость.
— Может, мне подбросить тебя до… — предложила она и покосилась на Барбюса — тот стоял в паре иралов за моей спиной, явно готовый подхватить меня в случае, если я начну падать.
— Он едет прямиком в госпиталь, — твердо заявил Уильямс.
Я мотнул головой.
— Нет. Я в порядке, Джим, — сказал я. — Правда. Мне просто надо посидеть пару циклов. Штаб для этого вполне сойдет.
— Что ж, мой глайдер как раз под рукой, — сообщила Клавдия, махнув в сторону потрепанной частной машины, припаркованной в самом центре служебной стоянки, как раз на красной надписи «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА». — Давайте, шеф, помогите мне усадить его, а там уж он сам решит, куда хочет ехать.
Прежде чем я успел сообразить, что происходит, Барбюс с ухмылкой подхватил меня под руку и усадил как маленького на пассажирское сиденье глайдера.
— Спасибо, шеф, — только и смог сказать я.
— Адмирал, — прошептал он. — Как вы себя чувствуете?
— Как куча дерьма, по которой проехался каток, дружище, — признался я. — Но смотреть на госпожу администратора куда приятнее, чем на вас вместе с Уильямсом. Согласен?
Барбюс снова ухмыльнулся.
— Может, все-таки лучше в лазарет? — спросил он.
— Туда ты отвезешь меня позже. А пока мне срочно надо в штаб. Я ведь не забыл, что первый конвой с Авалона приходит завтра, хоть вы об этом и не упоминали.
Барбюс отдал честь и подмигнул.
— Что ж, значит, так. Только с вашего позволения, адмирал, на всякий случай не повредит, если госпожа директор поведет машину медленнее… и дорогу выберет поровнее, ладно?
Я покосился на Клавдию.
— Ты не спешишь?
— Я повезу тебя чертовски осторожно, — пообещала она.
Уильямс тоже улыбнулся.
— А вас, шеф, подбросить до штаба? — предложил он.
— Но уж меня-то, капитан, вы не отправите в лазарет? — с наигранной тревогой спросил Барбюс.
— Видите, что я имел в виду, адмирал? — спросил Уильямс, закатив глаза. — Стоит вам отлучиться на пару дней, и вся дисциплина идет псу под хвост.
— Я непременно поработаю в этом направлении, когда будет время, — пообещал я.
— Надеюсь, — кивнул Уильямс. — Идемте, шеф, попробуем поработать, пока он не доберется до штаба.
— О тебе уже говорили как о погибшем, — заметила Клавдия; при этом юбка ее задралась так, что дух захватывало. У меня даже мелькнула мысль, не нарочно ли она это проделывает. — Экипажи двух «Огней», уходивших от планеты следом за вами, — продолжала она, — видели все, что произошло. Они утверждали, что ваш корабль просто разорвало пополам.
— Эти безмозглые жукиды не заметили наших спасательных пузырей, — буркнул я. — Мы же специально учим людей следить за такими вещами. Все было бы гораздо проще, если бы они только… — У меня перехватило дыхание.
— Ладно. Главное — ты вернулся, — сказала она, крепко сжав мою руку. Потом посмотрела на меня, перехватила мой взгляд и улыбнулась. — Кому бы я позволяла глазеть вот так на мои ноги, если бы с тобой что-нибудь случилось, Вилф Брим?