Я мило улыбнулась, поправила маску.
– Приятно провести вечер, месье Незнакомец.
Развернулась и направилась вперёд. Мне было неуютно среди этих чужих лиц, но я улыбалась. Как будто чувствовала себя красивой, успешной и, пожалуй, счастливой.
Подошла к столу для фуршета и взяла закуску из форели. Заснув в рот, услышала:
– Пати, меня утомило твоё поведение. Иди, сходи, погуляй, – проворчал мужчина.
– Фаби, – взвизгнул женский голос.
Я взяла второй бокал шампанского и медленно повернулась. В нескольких метрах от меня стояла женатая пара Дюваль. Они будто сошли с того фото, которое показывал Делакруа.
Патриция была в ярко-розовом наряде с крыльями ангела за спиной и нимбом над головой. Её длинные волосы распущенны и, завиваясь спиралями, спускались на плечи. Фабрис же красовался в золотом костюме с маленькими красными крылышками и контейнером со стрелами за спиной. На глазах золотисто-серебряная маска, в руках красный лук… Моё представление, о Купидоне, совершенно отличалось от увиденного образа. Его большой живот, похожий на упругий мячик, делал Фабриса похожим на Карлсона.
Патриция демонстративно удалилась в сторону балкона.
– Эта женщина меня доконает, – пожаловался Фабрис, подходя к столу.
Ему налили ярко-красного пунша. Он залпом осушил бокал.
– Вот скажите, мадемуазель, что Вам, женщинам, нужно? Она меня пасёт, будто овцу на пастбище… Шагу нельзя ступить.
Вздохнула.
– Вы хотите честный ответ или же предпочтёте общее замечание?
Дюваль заинтересованно на меня посмотрел.
– Первый вариант.
– Ваша девушка…
– Жена, – оборвал он меня, – продолжайте.
– Ревнует. Боится, что её любимый мужчина найдёт себе более красивую женщину, чем она.
Я, конечно, солгала. Приукрасила действительность. Но я, же не могла сказать прямо…
– Вы идеализируете отношения, дорогая. У Пати красивое тело, но она, как и многие, жаждет моих денег. Пока они со мной трахаются…
Я театрально прикрыла рот от подобного слова. Специально… Пусть думает, что я непорочная девочка. Боже, веду себя, как стерва. Мне противно от своих действий. Но на кону деньги. Большие… Они помогут Арману, должны помочь.
– Извините, – промямлила я, – не привыкла к подобным выражениям.
Фабрис махнул рукой и засунул в рот канапе с сыром.
– Это безумно хорошо. Вы напоминаете мне этим мою, малышку, дочку. Эмилия… была прекрасным ребёнком, хорошей дочерью и милой девушкой…
– Мне жаль, – прошептала я, – терять близких, всегда тяжело.
– Вы тоже теряли? – серые глаза посмотрели на меня.
– Да. Родного человека и свою жизнь. Ведь очень часто, обстоятельства решают за нас.
Мы постояли минутку в молчании, предаваясь мыслям. Я думала о том, что потеряла не только брата, но и родителей. Нас никогда нельзя было назвать образцовой семьёй. Жаннет постоянно тряслась над сыном, отец любил меня больше, чем сына и мать. А я любила всех и от этого страдала. Нужна ли любовь, чтобы потом мучиться от неё же?
– Прекрасная Незнакомка…
Я подняла взгляд и увидела перед собой Ксавье, Реми Моранси и ту блондинку, которая липла к моему Хозяину, словно чёртов лизун.
Сжала зубы от неприятного чувства ревности, которого не должно было быть. Улыбнулась сквозь стиснутые зубы.
– Прекрасный Незнакомец, – вторила я Реми.
– Не представитесь? – громко прозвучал голос блондинки.
Он был грубоватым и неприятным, что не вязалось с внешностью девушки.
– Это бал-маскарад, где настоящие лица прячутся за масками. Поэтому, предпочту, без имён.
– А это правильно, – выдохнул Фабрис, – Где же Пати?
Я невольно тронула его за плечо.
– Возьмите из вазы розу и ступайте на балкон. Может она гуляет?
Мужчина, в миг, расцвёл и, благодарственно кивая, отчалил от нашего, весьма неприятного, квартета.
– Мириам, не веди себя, как шлюха, – прикрикнул Моранси на блондинку.
– Реми, не будь занудой. Сам около рыжей вьёшься, как кобель возле суки, – гавкнула Мириам.
Округлила глаза от подобного хамства. Посмотрела на Моранси:
– Вероятно, я чего-то не понимаю…
– Это моя сестра… Сводная, – прошипел Реми.
– Даже не скажешь, что родственники. Воспитание говорит само за себя, – медленно проговорила я.
Услышала частое дыхание девушки.
– Да ты хоть знаешь, кто я? – провизжала она.
Закатила глаза.
– Мири, заткнись, – зашипел Ксавье.
Блонди поддалась вперёд.
– Да нет, пусть послушает!
Я начала закипать от этого цирка.
– Извините, но мое воспитание, не позволит высказать, во всех красках, все, что я о Вас думаю. Тем более мой жених…
– Какой жених? – прерывает меня Делакруа.
По его взгляду можно было сказать, что он очень зол.
– Традиционной ориентации, интеллигентный, любящий и просто превосходный человек.
– И Вы его любите? – вкрадчиво спросил Хозяин.
Усмехнулась.
– А, это, не Ваше дело, месье… Реми, я бы выпила…
– Делакруа! Моранси!
Я покрылась потом. Все звенья в одном месте с извращенцем, хамоватой бабёнкой… И мной…
Готье Тобо и Жан Мартен собственной персоной. Их было легко узнать, и я даже не задумывалась они ли это.
Ксавье весь напрягся.
– Извините, господа, но мы с прекрасной леди, удаляемся для более приятных дел…
Реми взял меня за руку и я, не препятствуя этому, позволила мужчине увезти меня в центр зала.
– Терпеть их не могу, – услышала я Моранси.
– Почему?
– Не забивайте свою головку, я уже говорил об этом.
Его голос, будто бархат, окутывал меня. Алкоголь добавил мне смелости и раскрепощённости. Я прижалась к нему.
– Позвольте один вопрос, – прошептала я.
– В обмен на Ваше имя и поцелуй.
Я задумалась.
– Тогда два вопроса.
Мужчина рассмеялся.
– А Вы та ещё торговка! Спрашивайте.
– Мне интересно, Вы говорите, что терпеть не можете этих молодых людей. Кого именно и почему?
– Для чего Вам это?
Я звонко рассмеялась.
– Женское любопытство? Бросьте, каждый из нас кого-то недолюбливает.
Моранси нагнулся и пошептал мне на ухо, касаясь его языком.
– Делакруа.
– Я так полагаю, это тот брюнет? – хлопнула пару раз ресницами.
Реми внимательно на меня смотрел.
– Да. И отвечу почему. Из-за него умерла моя девушка.
Я перестала улыбаться.
– Мне жаль…
Сегодня день откровений. Я не знаю, есть ли мотив у Жана или Готье, знаю, что Фабрис ни при чём, а у Моранси он определённо есть.
– Я ответил, теперь Ваш черёд…
Проглотила слюну.
– Меня зовут Эжени…
Как только фальшивое имя слетело с губ, мужчина прижал меня к себе ещё сильнее, нагнул голову и завладел моими губами.
Я не чувствовала той страсти, пылающей во мне в моменты близости с Ксавье. Да, и те вспышки были непостоянны. Лишь тогда, когда он вёл себя, не как козёл. По началу…
Реми был настойчив, но нежен. Его язык не вызывал ни капли эмоций, желания.
Он освободил мои губы и прошептал в них:
– Ведь нет жениха, не так ли?
– Я говорила раннее, что он есть, но нет любви и страсти, – прошептала в ответ.
Мы стояли, обнявшись, пока кто-то не оттащил Моранси в сторону. Это был Ксавье…
Его глаза пылали такой яростью, что страшно было смотреть. Я перевела взгляд с одного мужчины на другого и нервно прикусила губу.
– До встречи, Незнакомец.
И на ходу снимая туфли, буквально бежала к выходу. На улице стоял Маркос.
– Отвези меня домой, – пропыхтела я, – немедленно!
Мужчина дал команду привезти машину. В течение пяти минут мы выехали.
Глава 8
«Жизнь – это госпиталь, где каждый мечтает сменить койку.»
Делакруа. Маскарад
– Мири, прекращай, – промурлыкал мужчина на ухо сестрёнке Ремингтона.
Она специально оделась, как развратная сука, в надежде снова залезть к нему в штаны. Её грудь буквально продавливала мужчину. Я не святой, а именно, поэтому последовала незамедлительная физическая реакция на красивое женское тело.
– Ты просто ломаешься, милый, – прохрипела она, рукой касаясь ремня.
Сжал зубы и вымученно улыбнулся. Доведёт же, стерва… Знает, как я ненавижу её брата. Но душу греет мысль, что Моранси будет в гневе от увиденной сцены.
Я ждал. Нервно. Мне хотелось сломать каждый инструмент, чтобы прекратили играть медленную мелодию. Чтобы эта дрянь отлипла наконец-то!
– Поедем ко мне после приёма? Или можно прямо здесь… В каждой комнате… Как раньше…
Закатил глаза и прижал девушку сильнее.
– Воздержусь, – прошептал ей с улыбкой на ушко.
Видно было, что Мириам ответ не устраивает. Честно говоря, наплевать. Единственное, о чём я думал – это Шарлотта. Её запах до сих пор отпечатком красовался на моей коже, ровно, как и на члене. И я терпеть не мог, эту чёртову зависимость. Меня крайне бесило, что какая-то девчонка с большими зелёными глазами не может отпустить меня. Точнее я этого сделать не могу. Только подумать, Ксавье Роже Делакруа, стал зависеть от милой глупой Шелли. Уже полгода я обещаю себе, что тот или иной трах будет последним. И каждый раз хочу ещё… И каждый раз мне мало.
Повернул голову и увидел её. Она стояла возле фуршетного столика и пила шампанское. Красное платье изумительно подчёркивало изгибы тела. Рыжий парик был ярким. Цвет ей шёл, но слишком старил. Если бы её волосы струились по плечам… Было бы во сто крат лучше. Алые губы, озарены едва заметной улыбкой, а глаза с интересом разглядывали гостей. Возможно, стоило ей сказать, что это я устроил этот бал, что единственной, кто меня интересует – брат Мири, а остальные выполняют мои указания.
Нет, так было бы скучно.
К Шелли подошёл Ремингтон. Мне сразу захотелось вылить флакончик с перекисью на его голову, чтобы мозги окончательно выцвели. Мужчина смотрел на Шарлотту, словно на трюфель. Облизывался, изучал. Она его заинтересовала, как я и планировал.