Несколько часов спустя
Артур заехал за мной в ресторан. Вид у него был угрюмый. Чувствовала, что мужчина какой-то не такой. Задумчивый, хмурый…
– Проблемы на работе?
Я посмотрела на мужа. Он смотрел на дорогу, крутил баранку и что-то бормотал под нос. Повторила вопрос.
Он повернулся и грустно улыбнулся. В его карих глазах сияла тоска. Хоть табличку вешай. Что, чёрт возьми, с ним твориться?
– Можно и так сказать. Как прошёл день?
Решил сменить тему разговора? Хорошо, я позволю. Позже расспрошу, когда Артур будет в настроении.
– Прекрасно, но тяжело. Сегодня был суматошный день. Алиса и Вадим, будто с поводка сорвались, – я усмехнулась, – Идеи подхватывают на раз и развивают. У меня сегодня мозг чуть не взорвался.
– От Казановой ничего другого ждать и не приходится, – хмыкнул Арти, – удивительно, что она вообще…
– Перестань, – одернула его, – Алиса моя подруга и прекрасный повар. Да, характер у неё не сахар, но она просто человек. Добрая, отзывчивая…
– Взбалмошная, беспринципная и язык без костей. Она постоянно болтает, – процедил сквозь зубы Артур.
– Да что с тобой такое?
Мужчина резко затормозил из-за машины подрезавшей нас.
– Кретинка, – прорычал он, – Вот раздуют права направо и налево!
Вздохнула. Интересно, что за проблемы, которые заставляют его так себя вести. Огрызается, возмущается, злиться.
– Арти, ты мой самый близкий и лучший друг. Что произошло? Или у тебя ПМС? Потому что, в последний раз ты так завёлся из-за матери. А это было два года назад.
– Шарлотта, просто помолчи и дай мне успокоиться.
Его тон не располагал к дальнейшему общению. Я волновалась. Он мне не чужой человек. Обычно рассказывает мне всё, а тут молчит. Нервничает, думает… Только из-за чего весь этот негатив?
Я отвернулась и стала смотреть в окно. Картинки мелькали перед глазами, но в голове, то и дело возникали волнительные вопросы. И Артур отказывается успокоить мои переживания. В нашей семье это неправильно. Пять лет мы делились друг с другом всем, а сейчас меня просят помолчать. Работа? Вряд ли… Может, у него кто-то появился, и Арти хочет развода? Что ж, это не такая уж проблема. Мог бы и сказать. Или дело в другом? Может, опять мамочка нарисовалась? Да вроде не должна. Артур каждый месяц перечисляет на её счёт приличное пособие. Такое, что можно в шелках купаться.
Телефон завибрировал. Я посмотрела на дисплей и, сняв блокировку, открыла входящее сообщение. Усмехнулась. Алиса, как всегда в своём репертуаре.
«Твой благоверный злой, как чёрт. С чего бы это? Может туфли продырявил своим взглядом или, стоп, угадаю, его до чёртиков бесит, что я на тебя пагубно влияю? Хотя с чего такие выводы? Он ведь само спокойствие… Шеллс, у вас всё хорошо? А то, спокойные люди запросто могут стать социопатами».
Рассмеялась. И стала строчить ответ.
«До социопата ему далеко, хотя у меня подозрение на ПМС. А если серьёзно, то его что-то сильно беспокоит, и я волнуюсь. Сильно».
– Казанова не может тебя отпустить? И что она пишет? Что я снова одет, как гомосексуалист?
– Арти, – хихикнула я, – Она же прикалывалась. И на этот раз, Лиска утверждает, что ты социопат и можешь меня пристукнуть.
Видела, как костяшки его пальцев побелели. Ой, сильно рассердился.
– Передай, что если кого и «пристукну», то только её. Может, у меня страсть к блондинкам?
Я даже не знала, что ответить на это. Просто убрала телефон подальше, решив, что больше не буду с ним разговаривать. Портить настроение себе окончательно, не собираюсь. Его ядовитые фразы и так, сильно ранят меня.
Мы доехали домой под песни популярного радио. Молча, зашли в дом.
– Мама! Папа!
К нам бросилась Кэти, размахивая рисунками в разные стороны.
– Смотрите, что я вам нарисовала! Няня говорит, что у меня талант. Это ведь, прекрасно?
Я опустилась на корточки и обняла дочку. Соскучилась за целый день. Самое ценное, что у меня есть.
Артур стоял и рассматривал рисунки. Казалось, его настроение упало донельзя.
– Умница, Катюш. Дашь па… Мне раздеться. И можно будет поужинать. А потом я почитаю тебе сказку.
Голубоглазая девочка широко улыбнулась и, вырвавшись из моих объятий, обхватила руками ноги Артура.
– Хорошо, папочка. Сказу про русалочку?
Арти хмыкнул.
– Нет, сегодня про Машу и медведя.
Катя повернулась ко мне.
– Тогда ты расскажешь про Ариэль, – хлопнула глазками.
Рассмеялась.
– Договорились, хитрюга.
Малышка убежала, и мы стали раздеваться. Артур, как обычно помог мне снять пальто, повесил его в шкаф.
Я не стала ждать, пока он соизволит со мной поговорить. Направилась прямиком в ванную комнату. Она располагалась на втором этаже, рядом с моей спальней.
Я закрыла за собой дверь и разделась. Взяла ватный диск, смочила жидкостью, для снятия макияжа и приложила к одному глазу. В зеркале я видела усталую женщину с печальным блеском в глазах. Такое впечатление, что жизнь меня доконала. Но это не так. Стараясь быть сильнее, я ломаю себя. Потому что привыкла быть слабой? Или потому что, эта жизнь, хоть и комфортна, но не доставляет мне чисто женской радости. Я, как и любая представительница прекрасного пола, хотела любить и быть любимой.
Выдохнула и смыла косметику со второго глаза. Повернулась и открыла душевую кабинку. Включила душ и встала под него, запрокидывая голову.
Что значит жизнь, если в ней нет смысла? А если он есть, но не полный? У меня есть Кэтрин, есть друзья, и, казалось бы, этого должно быть достаточно. Но сердце ныло. Напоровшись однажды на проволоку, больше не хочешь испытать боли, но жаждешь тех же ощущений. Может, любовь – это и ходьба по канату, но она и мне нужна.
Вот я и мучаюсь. Изменилась внешне, внутренне, но глупое сердце просто хочет испытать женское счастье.
Я простояла в душе, пока голова окончательно не прояснилась, и прежний настрой не вернулся в нужное русло.
Я выключила воду, вытерлась и облизнула губы. После того, как уложу Кэти спать, поговорю ещё раз с Арти. А потом спать. Завтра новый день, новые эмоции, новые достижения…
Час спустя
– В далёкой стране, за морями жила-была маленькая девочка, которая верила в чудо. Она была доброй, щедрой и великодушной. Наивность, как говорили многие, её чрезвычайно красила, несмотря на суровую реальность. У этой девочки, назовём её…
– Лана, – встряла малышка.
Я рассмеялась, поправила одеяло и принялась дальше рассказывать сказку.
– У Ланы был братик, подвижный, смышлёный и любящий. Однажды, он упал. Сильно так. Лана очень переживала, потому что, – я посмотрела на дочку, – как его будут звать?
Катя задумалась.
– Дима!
– Хорошо, – я улыбнулась, – Дима при падении ударился головой и заработал себе большую шишку. Оступился один раз и получил травму на всю жизнь. Лана заботилась о Диме, пока тот болел. Искала лекарства, докторов. Шла на крайние меры, чтобы брат поправился. Но бедной девочкой воспользовались. Или наивность виновата, или просто не было выхода. Лана договорилась с одним дядей, чтобы он помог с лекарствами, а взамен, девочка будет ему помогать, выполнять некоторые поручения…
– А какие?
Катя хлопнула глазками.
– Например, передать записку или сделать омлет. И вот, так прошли месяца. Девочка работала, получала за это деньги, которые шли на лечение Димы. И в один прекрасный миг…
– Брат поправился? – дочка хлопнула в ладоши и заливисто рассмеялась.
Ох, если бы так…
– Да, уколы и таблетки, помогли мальчику, и они вместе с сестрой продолжили свои игры.
– А где их мама была?
– Она работала, но этого не хватало для двоих детей.
Сидела с Арманом, пока я гнула спину, да и не только. Сказка ложь, а в ней намёк…
– Что ты поняла из этой истории?
– Ходить надо аккуратно, чтобы не упасть и не набить шишку.
Расцеловала дочку.
– Умница моя, – ласково провела рукой по её волосам, – Спокойной ночи, малыш.
– Спокойной ночи, мамочка!
Я встала и вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь. Сейчас предстояло самое сложное. Разговор. Для нас с Артуром это никогда не было проблемой. Бывало, он злился, молчал и огрызался. Но хотя бы объяснял причину. А сейчас мёртвая стена посреди океана.
Прошла немного и постучалась в его спальню.
– Арти? – я перешла на французский язык, – Нам нужно обсудить…
Услышала размеренные шаги в комнате. Дверь приоткрылась. Артур стоял с обнаженным торсом, блестевшим от капелек воды. Снова был в душе.
– Шелли, не думаю, что данная тема стоит обсуждения.
Мужчина запустил руку в волосы и взлохматил их.
Прикусила губу.
– А вот я считаю иначе, – твёрдо проговорила я, – У тебя плохое настроение. Ладно, я не стала давить на откровения в машине, и когда ужинали. Но сейчас ты уже должен более-менее остыть. Что такого случилось, что ты так себя ведёшь? Может Алина опять навестила? Или мама?
Арти выдохнул сквозь зубы, открывая дверь шире.
– Заходи.
Я прошла, и села на край постели. Подняла на него глаза и стала ждать.
– Шелли, никто не приходил ко мне. Мать не осмелится, иначе я лишу её содержания, а Алина не так давно вышла замуж. Да она, меня и не беспокоит собственно. Проблема в нас.
– Арти, ты мой самый лучший…
– Друг, – закончил он, – Но я не хочу быть им. И не хотел. Ты мне понравилась, тогда в баре. Но ты безбожно любила этого ублюдка. Потом он выкинул тебя, как ненужную игрушку. Я подобрал, и не жалею об этом. Для меня это было даром небес. Я знал, что тебе нужно время. Оно лечит. Знаю, по себе… И вот, казалось, мы сдружились, переехали в Россию, и ты поняла, что беременна. Я поддержал, хотя проклинал твоего сутенёра, что даже на тот момент не желает тебя отпустить.
– Ты не рад Кате? – тихо спросила я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу и хочется глупо расплакаться.
– Не передёргивай. И так трудно говорить, – отчеканил мужчина, – Я люблю Катю. Она моя дочь и неважно, чья кровь в ней течёт. Но ты до сих пор не можешь его забыть, а я продолжаю любить и ждать.