Тряхнула головой и почувствовала головокружение от этого.
– Я изменился, Шелли, – услышала тихий голос мужчины, – Как бы я не хотел тебя… Этого не будет. Ты опьянена и не знаешь, что творишь.
Усмехнулась.
– Странно, Ксавье Роже Делакруа отказался от секса.
Подняла указательный палец вверх.
– Потому что, – заголосила я, вставая, покачиваясь с дивана,– девушка пьяная. Это, блин, сенсация! Где, чёрт возьми, журналисты! Или хотя бы мой телефон? Записать надо… Потом смотреть буду и удивляться.
Плюхнулась на попу и скривила лицо. Былой запал исчез, и осталось лишь горькое послевкусие.
Мне только что отказали… Нет, я могла бы ожидать этого от кого угодно, но не от него.
– Это, вероятно, к лучшему, – пробормотала я, зевая,– пойду я. завтра подумаю, как решить проблему интимного характера.
Последние слова я произнесла специально. Как же без этого? Пусть не думает, что на нём клин клином сошёлся.
Во мне говорила обиженная женщина. Но как ни странно, на Делакруа мои слова возымели эффект. Он медленно, словно хищник подошёл ко мне и присел на корточки.
Его синие холодные глаза пылали яростью и желанием одновременно.
– Я не воспользуюсь тобой, Шарлотта, – прошипел он, – Но намотай себе на ус: ещё раз повторишь подобное, и придётся, как маленькую отшлёпать.
Я хотела возразить, но голова резко закружилась и я обмякла на мягком кожаном диване, погружаясь в одурманенную дрёму.
Лирическое отступление от лица Ксавье Роже Делакруа
Постригла волосы, отдавая дань моде. Выкрасила в другой цвет, смазывая остатки той Шелли, которая мне нравилась. Невинная внутри, казалась недоступной снаружи. Холодная, но всё так же тает в моих руках и на моих губах. Опустился на колени и коснулся щеки рукой. Шелли никогда не умела пить. Такая бойкая, такая смешная, такая… Моя. А ведь чувствует ко мне что-то. Не может забыть, хотя пыталась.
Улыбнулся. Наклонил голову и коснулся губами её лба. Сильная и слабая одновременно. Женщина с большой буквы. И как ты, маленькая, могла полюбить такого, как я? Ведь пять лет назад для меня твои чувства не существовали. Зато было, громкое, хоть и ругательное «Я», грязная собственническая похоть и нравы, вбитые мне в голову неоднократно законами улиц и банды, в которой жил.
Поднялся с колен и аккуратно взял девушку на руки. Отнёс в спальню и положил на постель. Маленькая, хрупкая…
Мне пришлось ломать себя, чтобы иметь наглость вновь ворваться в твой устойчивый мирок. Я не хочу втягивать тебя в дебри прошлого. В те, в которых жил почти всю жизнь.
Прикрыл глаза и сел на постель, рядом с любимой женщиной. Родила дочь, будучи с этим барменом. Чёрт, кто бы знал, как ревность все эти года меня съедала, как рвала душу на части. И только дела не давали мне сорваться и лететь в Россию. Только одна мысль грела все эти пять лет: если я избавлюсь от прошлого, если пересилю себя, то будет шанс на прощение. А если она меня простит, значит, есть надежда.
Я прикрыл Шарлотту одеялом, а сам лёг рядом, поверх него. Мне хотелось раздеть её, прижаться к ней телом, поцеловать в шею и спуститься ниже… Боже, как же я истосковался.
– Спокойной ночи, – пробормотал я и закрыл глаза.
Никто не видел, как из правого глаза мужчины скатилась большая скупая слеза.
Глава 21
«Совесть, она как пьяная женщина, то покоя не дает, то уснет внезапно.»
Пить надо меньше.… Эту прекрасную мысль необходимо запомнить, записать или распечатать на отдельном листе. Утром, после посиделок с подругой, я просыпалась медленно, с головной болью и сухостью во рту.
Я лежала на чём-то тёплом. И это что-то размеренно дышало. После анализа и перечня всех возможных инсценировок, я распахнула глаза и резко вскочила с постели, хватаясь за голову.
Услышала протяжный стон и, затаив дыхание повернула голову.
Ксавье лежал поверх одеяла полностью нагой. Полотенце лежало в его ногах…
Но меня привлекла та самая часть тела, которая по утрам обычно у мужчин «стоит». Бог мог…
Казалось, во рту стало ещё суше. Мне стало невыносимо жарко, и еле преодолела соблазн провести рукой по эрегированному члену.
Я сглотнула и оглядела себя. Одета. Это безумно радует. Я сползла с кровати и на цыпочках побежала в ванну. Включила воду и, поставив руки на раковину, посмотрела в настенное зеркало.
М-да… Круги под глазами, как у конг-фу Панды, розовые от стёртой помады губы, бледное лицо и на голове, как будто кукушка гнездо свила.
Стала оттирать водой и мылом лицо, приводя в божеский вид. Потом с помощью пальцев расчесала волосы. Сделала хвост.
Снова взглянула на себя в отражение. Лучше, но видно, что ночью я пила и причёсывалась с бодуна.
Да думаю, и перегар подтверждает это помимо внешнего вида.
Вспомнив, как вчера вела себя, залилась стыдливым румянцем.
Ну, подруга, ну удружила! Нет, а вот, где мои мозги были, когда стремя голову летела в «Плазу» и кидалась на шею Ксавье? Уж точно, не головой, а шилом в одном месте.
Резкий стук в ванную комнату заставил меня едва ли не поседеть от испуга.
– Шелли, ты в порядке?
Хриплый голос пронзил всё моё тело мелкими топающими мурашками.
– Вполне, – сдержанно ответила мужчине.
Передо мной пронеслась сцена, когда Делакруа отказался воспользоваться ситуацией. Почему-то этот момент плотно засел в голове. Может, и правда, изменился? После всего, этот «отказ» был первой вещью, в которую я поверила. Будто сердце полили сахарным сиропом и обложили вкусными сладко-кислыми ягодками.
Я выключила воду и, поправив мятую одежду, вышла из помещения. В спальне мужчины не оказалось. И я понадеялась, что уйду так его, и не повстречав. Не тут-то было.
Ксавье вырос передо мной уже одетый и преградил путь к выходу.
– Я заказал в номер завтрак, давай поговорим и поедим, – безапелляционно отчеканил он.
Мне было стыдно поднимать глаза. Боже, я вчера так себя вела! Хотелось залепить себе пощёчину. Есть за что…
– Раньше не замечала за тобой желания говорить не переставая, – пробормотала я, – Сейчас возьму телефон из сумки.
В этот момент в номер постучали, и Делакруа пошёл за подносом. Я же нашла сумочку на диване, и вытащив мобильник, ахнула: десять пропущенных от Алисы, двадцать от Артура и столько же сообщений.
Я быстро включила интернет и посмотрела в сети ли Артур. Выдохнула.
Быстро маневрируя пальцем по сенсорной клавиатуре, набрала сообщение:
«Со мной всё в порядке. Напилась у Алисы, поехала к К. и уснула. И он от меня отказался! Скоро приеду. Позвони Казановой и скажи, что я не убилась по дороге к французу. Как Катенька»?
Ксавье стал сервировать стол и выкладывать еду.
Телефон издал привычный сигнал, и я начала читать ответное письмо, от которого потеряла дар речи.
«Вот зачем вы напились? Катя с няней уехали в зоопарк. А я переспал с твоей пришибленной подругой. И что мне делать? Катя меня с утра спросила, что тётя Алиса делает дома, когда мамы нет? Боже, я жду тебя, потому что даже не хочу вспоминать, что было ночью».
Вот расклад какой… Напрягла извилины и не удержавшись, треснула себя по лбу. Я Алисе посоветовала тоже не ждать солнышка, а брать ноги в руки и прыгать на том, кто нравится. Правда, я думала, что это Вадик, а не Арти.
После переваривания сего факта глупо расплылась в улыбке. Это надо же… А Арти не промах, быстро отошёл от «люблю не могу». Слава богу!
Я отложила мобильный в сторону и прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Ну, надо же! Алиса пускала слюни по Арти, в тоже время постоянно его подкалывая. Да, и муженёк хорош, постоянно с ней в контрах был. Всё, что не делается, всё к лучшему. Никак иначе.
Ксавье сел рядом со мной. Я почти ощущала жар его тела. Как в старые времена.
Он пододвинул ко мне тарелку и разлил по чашкам кипяток.
– Эта первая искренняя улыбка за последние наши встречи.
Хмыкнула, стаскивая с тарелки круасан.
– Просто, мои друзья счастливы и я вместе с ними.
Быстро прожевав сдобу, запила чаем и повернулась в пол-оборота.
– Мне нужно к дочери.
Ксавье облизнул губы, и это привлекло моё внимание. Он сведёт меня с ума. Как можно и любить, и ненавидеть? Простить, хоть быть рядом и не доверять…
– Я хочу с ней познакомиться, – прошептал мужчина, – Я видел только фотографии, да и только. Слышал тоненький голосок по телефону. Шелли, дай мне шанс. Ломать просто. Всегда. И для меня это всю жизнь было нормой. Эгоистичное существо, самодовольное, жестокое. Меня не учили любить и ценить, лишь брать и подчинять. Но ты показала, что не все люди потребители.
– Да, и мне мой мягкий характер принёс счастье? – медленно проговорила, пристально изучая лицо мужчины,– А всё, из-за того, что я не ценила себя. Пыталась помогать, пыталась быть хорошей дочерью, а потом и тебе женщиной. Думала, если попросишь остаться после окончания договора, сделаю это. Потому, что любила. Сам знаешь, что влюблённые бабы – дуры. А я, видимо, занимаю среди них главенствующее место.
На мою ногу легла рука Делакруа. Он медленно провёл пальцами по ткани, слегка надавливая. Чтобы я чувствовала… Чтобы понимала.
– Не говори так.
Поднял другую руку и погладил мой подбородок. Приблизил лицо.
Рефлекторно приоткрыла рот.
Дыхание участилось. И мне казалось, слышала стук сердца.
Всё внимание было сосредоточено на его губах. Как они что-то шепчут… Мгновение, и я почувствовала лёгкое прикосновение языка. Стон и мне хотелось вцепиться в плечи Ксавье.
Мужчина втянул в себя нижнюю губу, слегка прикусывая, потом зализывая. Я таяла. Его язык скользнул в рот, не подчиняя, но призывая. Показывая, что он готов сдаться. Что готов идти на компромисс.
Ксавье прервал поцелуй и прошептал в губы.
– Один шанс, Шелли. Прошу…
– Я тебе не доверяю.
Он провёл пальцем по моей щеке.