— А что до ваших ожиданий насчет моего мужского… э-э…
Внезапно Шарлотте отчаянно захотелось прикоснуться к его коже. Она подергала рубашку, вытянула ее из брюк и просунула под нее руки — туда, где так манила и звала его теплая плоть.
— Такой жаркий! — выдохнула она, проводя пальцами по каждой выпуклости и впадине, по линии ребер, и, переполнившись ощущением и запахом Дэра, наклонилась и прижалась лицом к его рубашке. — Вы заставляете меня пылать, муж мой. Мне кажется, что я горю.
Дэр застонал, выдернул у нее из рук рубашку, быстро повернулся и обнял Шарлотту.
— Шарлотта, крайне важно, чтобы вы выслушали то, что я вам скажу, — произнес он, жарко дыша ей в губы. У нее не осталось ни сил, ни времени обдумывать его слова. Слова больше ничего не значили — значение имел только огонь, разгоравшийся у нее внутри. «Пламя, — думала она, проводя ладонями по его груди и плечам. — Он как пламя в моей крови, он заставляет меня пылать от желания, вожделения и прочих чувственных, постыдных вещей». Шарлотта запустила пальцы в его золотистые волосы и легонько потянула.
— Это вы виноваты в том, что я пылаю. Сделайте же что-нибудь! — потребовала она, запрокидывая назад голову и предлагая ему свои губы, хотя и сомневалась, что сумеет выдержать тот жар, который непременно вызовет поцелуй.
— Мне жаль, что вы пылаете, — откликнулся Дэр, легко прикасаясь губами к ее губам. Шарлотта заелозила, крепче прижимаясь к нему.
— Правда? — Она потерлась о Дэра. Ее тело просто требовало этого.
— Нет, — ответил он и завладел ее губами. Их языки переплелись, и Шарлотта прижалась к нему еще сильнее. Она жаждала испробовать его на вкус, она приветствовала его возмутительное требование подчиниться. Шарлотта в жизни своей не подчинялась ни одному мужчине, но в Дэре было что-то по-настоящему особенное (наверное, его язык, решила она), что сломило ее сопротивление, превратив его в смутное воспоминание.
— Шарлотта… — Дэр оторвался от ее губ. Его дыхание было горячим и прерывистым. Она застонала и потянула к себе его голову, чтобы он еще раз поцеловал ее.
— Нет, Шарлотта, вы должны меня выслушать. — Дэр тяжело дышал, и выглядел он довольно рассерженным. Шарлотта потянулась, чтобы поцеловать его. Дэр негромко застонал, его пальцы впились ей в бедра, но тут он внезапно, необъяснимо, жестоко оттолкнул ее от себя, от теплого убежища, которое представляло собой его тело. — Прекратите сводить меня с ума! Мужчина может терпеть только до определенного предела! Стойте там, вот прямо там, не делайте больше ни шагу. Просто стойте там, а я буду стоять тут, и тогда вы не сведете меня с ума своими губами и… своим…
Шарлотта, чье беспокойное тело пылало желанием, отражавшимся в ее глазах, шагнула вперед.
— Стоп! — взревел Дэр и метнулся за свою машину. — Стойте, где стоите, и хватит так смотреть на мою грудь, иначе я не смогу удержать себя в руках!
— Но я не хочу, чтобы вы держали себя в руках. Я хочу, чтобы вы повели себя неистово, в точности как ваш язык при поцелуях. Я никогда не думала, что язык может быть таким возбуждающим, но ваш именно такой. Мне нравится, как он танцует у меня во рту. Нравится, как он гладит, дразнит и ведет себя по-хозяйски. И я не могу перестать смотреть на вашу грудь, она мне тоже нравится. Я хочу к ней прикоснуться. И еще попробовать на вкус. Хотите, чтобы я ее попробовала?
Дэр глубоко прерывисто вдохнул и дрожащей рукой пригладил волосы.
— Господи, дай мне сил пережить эту ночь. Хватит думать о моем языке, о моей груди, о вашем жарком шелковистом рте, о том, как идеально ложатся ваши груди в мои ладони, о совершенном изгибе ваших бедер… Выслушайте меня. То, что я хочу вам сказать, чрезвычайно важно, и жизненно необходимо, чтобы вы меня поняли.
Шарлотта с трудом сморгнула разочарование — ну почему он не кинулся на нее и не овладел ею прямо тут, на месте? Хотя, если подумать, то плотские утехи на грязном полу вряд ли стали бы особенно приятным опытом.
— Очень хорошо, — согласилась она и стиснула руки, чтобы удержаться и не погладить его очаровательную золотистую кожу. — Раз вы не хотите, чтобы я попробовала вас на вкус, чтобы прикасалась к вам и, может быть, приласкала бы ваше мужское орудие так, как советует Вивьен ля Блу, я выслушаю вас.
Дэр зажмурился и тяжело сглотнул. Дважды.
— Спасибо.
— Однако я все равно буду думать про ваш язык.
Могучая фигура Дэра задрожала. Он обеими руками вцепился в стоявший перед ним механизм. Кажется, у него что-то случилось с челюстью, потому что слова изо рта вырывались с трудом и весьма резко:
— Я человек чести. Когда вы загнали меня в ловушку, вынудив сделать предложение, я имел полное право оставить вас на растерзание обществу, но не сделал этого. Я не допустил, чтобы вы стали объектом жалости и порицания, а публично предложил вам руку и сердце. И обвенчался с вами тоже публично.
Шарлотта кивнула и шагнула в сторону, чтобы лучше видеть его пах.
— Думаю, вы и сами признаете, что я мог бы оставить вас в бриджах, болтающихся у колен, и уйти оттуда без всяких последствий для себя лично.
Шарлотта прищурилась. Она была достаточно хорошо знакома с мужской анатомией, чтобы понимать, куда смотрит, и теперь дожидалась знака.
— То, что я женился на вас, доказывает, что я человек чести. То, что я отказываюсь прикасаться к вам до тех пор, пока сам не пожелаю, доказывает, что я могу распоряжаться своей жизнью, несмотря на все ваши планы. Я не допущу, чтобы женщина — любая женщина — начала диктовать мне, что я должен или не должен делать. Я понимаю, что когда-нибудь вы захотите иметь детей, что вы… гм… приветствуете физическую сторону брака, но вы должны понять, что в своем собственном доме хозяином буду я. — Дэр немного помолчал. Дыхание со свистом вырывалось сквозь его стиснутые зубы.
Шарлотта подалась вперед, не отрывая взгляда от туго натянутой ткани, скрывавшей его мужское орудие. В пальцах аж покалывало, так ей хотелось к нему прикоснуться.
— Какого дьявола вы так уставились на мою ширинку?
От этого вопля Шарлотта подскочила, взгляд метнулся вверх, к его взбешенным синим глазам.
— Я ждала, когда он пошевельнется, — объяснила она.
Дэру определенно нужно многое узнать о супружеской жизни, если он до сих пор не соображает, как укладывают жену в постель. Всем известно, что это должно пошевелиться, чтобы можно было начинать все остальное.
Дэр провел рукой по волосам. Глаза его сверкали, широкая мужественная грудь быстро вздымалась и опускалась, и выглядел он слегка безумным. Может, снова попытаться его утешить?
— Пошевельнется? Вы сказали, пошевельнется? Я вас правильно понял? Вы смотрите на ширинку, чтобы увидеть, когда мой… гм… пошевельнется?
Шарлотта с сожалением решила, что сейчас не самый подходящий момент утешать его физическими прикосновениями. Пожалуй, стоит попробовать утешить мужа с того места, где она стоит. Она улыбнулась спокойной, мягкой улыбкой, просто излучающей умиротворение.
— Да. На самом деле все это очень просто. Хотите, чтобы я вам объяснила?
По лицу Дэра скользнули недоверие, изумление и смирение.
— Да, — ответил он, скрестил на груди руки и прислонился бедром к своей машине. — Прошу вас, просветите меня.
Увидев, как зашевелились все эти мускулы, Шарлотта с трудом сглотнула, но все же сделала над собой усилие. В конце концов, она ведь успокаивает мужа. Очевидно, бедняга понятия не имеет о том, как полагается вести себя в супружестве, и она, как более мудрая и опытная, должна посвятить его во все подробности.
— Проститутка, с которой я советовалась в Италии, очень подробно рассказала мне, что требуется для постельных утех, — начала Шарлотта.
— Проститутка? — Дэр дважды моргнул. — Вы советовались с проституткой?
— Ну да, ради Антонио. Его мужское орудие действовало плохо, поэтому я пошла к проститутке, чтобы спросить, чем я могу ему помочь. Она дала вполне здравые советы, поэтому вам не стоит волноваться. Ему это не помогло, но вам-то наверняка поможет…
— Минуточку. — Дэр поднял руку, призывая ее замолчать. Шарлотта стиснула руки и изо всех сил постаралась послать ему успокаивающие лучи. — Вы пытаетесь мне сказать, что ваш муж не мог… э-э… что у него не было эрекции?
— Эрекция! — Шарлотта просияла. — Какое замечательное слово. И очень подходящее. Оно мне нравится. Да, мужское орудие Антонио отказывалось подниматься.
Дэр потер лицо и спросил, как ей показалось, очень напряженно:
— Так вы девственница?
Щеки Шарлотты порозовели, но она не обратила на это внимания. Это ее муж, и разговоры о девственности и эрекции мужских орудий с ним вполне допускаются. Она помотала головой.
— То есть он подтвердил ваш брак в постели?
Шарлотта кивнула, обрадовавшись, что Дэр понял.
— Да, в ту ночь, когда мы обвенчались.
— Только… гм… только один раз? И больше он никогда не доставлял вам удовольствия?
— Нет. Я же сказала, его мужское орудие не желало подниматься. А это возвращает нас к проститутке — она говорила, и мне это кажется вполне разумным, что шевеление указывает на интерес мужчины к женщине. Вроде бы ваше мужское орудие способно подниматься. Поэтому я и жду, когда оно пошевелится, чтобы понять, считаете вы меня привлекательной или нет.
Дэр взглянул на нее, потом запрокинул голову и расхохотался. Шарлотта нахмурилась. В его смехе отчетливо звучали истерические нотки, и, говоря по правде, она не понимала, что такого смешного он нашел. Она просто старалась быть честной.
Интересно, сколько еще жен не пожалели бы времени, чтобы поделиться с мужьями своими знаниями?
— Вы же понимаете, я проявляла только умеренное любопытство, — с большим достоинством произнесла Шарлотта, не обращая внимания на то, что муж по-прежнему завывает от смеха. Право же, она почти оскорбилась из-за такой реакции на свое предложение помощи. — Орудие Антонио не считало меня достойной эрекции, и я подумала, что нужно уточнить, как поведет себя ваше. Должна добавить, что с вашей стороны весьма грубо вести себя подобным образом, я всего лишь пыталась поделиться с вами своим опытом, все же я прожила в браке четыре года. Полагаю, большинство мужчин были бы счастливы, если бы им передали подобные знания!