После концерта его не хотели отпускать. И когда Гор вышел на сцену на бис, ему вдруг в голову пришла неожиданная мысль. Он хлопнул по гарнитуре, включая микрофон, и заговорил в зал.
— Я хочу сыграть вам сейчас одну вещь… Это будет импровизация, так что не судите строго. Эта композиция еще никогда нигде не звучала, и, возможно, больше нигде и не прозвучит, но я хочу подарить ее вам — и тем, кто сейчас ждет меня дома. Спасибо вам всем за то, что вы есть в моей жизни.
Он подошел к установке, тронул настройки — и заиграл музыку, которую сам слышал в первый раз.
Она начиналась, как вариация на дождь Илоны, с тяжелой тучи и хлынувших с небес потоков — но дальше стала превращаться в грозу, резкую и страстную, с хлещущим ветром и ослепляющими молниями. И это была его собственная, настоящая гроза! Музыка набирала мощь, пока вдруг не оборвалась на самой высокой ноте — И Гор понял, что выдохся. Внутренний стакан опустел. Быстро завершив мелодию простенькими пассажами, он закончил композицию.
Когда вспыхнули осветители в зале, он увидел, что люди повставали со своих мест и аплодируют. С трудом преодолевая дрожь в коленях, Гор поклонился, подобрал с края сцены цветы и большое плюшевое сердце, и ушел за кулисы.
Рухнув в гримерке на стул, он просипел Робу:
— Налей мне выпить!
Опустошив полстакана коньяка, Гор отказался от всех предложений отметить успешный концерт в квартале развлечений.
В кои то веки он торопился домой.
А по пути назад, в летуне ему позвонил Толя.
— Привет, просто что так долго не перезванивал…
— Да пошел ты в жопу! Ты бы еще в следующем году позвонил, — отмахнулся от Анатолия Гор. — Будь добр, отключись сам — у меня пальцы не гнутся.
— Стой-стой, погоди минутку! Буквально пару часов назад была объявлена в розыск некая Илона Зорина. Судя по описанию, это та самая твоя девица!
Гор насторожился.
— И что?
— Оказывается, она уже сбегала дважды, так что после этого заявления папаши права на девушку автоматически переходят к социальным службам. Будь осторожней, не вляпайся.
— Что значит «права на девушку»? Она же не вещь какая-то.
— Три года назад Илона Зорина была признана недееспособной. Так что она хуже, чем вещь.
Гор прикусил губу.
— И что с ней будет, когда социальные службы все-таки ее найдут?
— Отправят в лечебницу, что еще. Так что если вдруг еще раз встретитесь — сразу звони мне, понял? А то тебе еще потом долго доказывать придется, что никакого насилия по отношению к ней с твоей стороны не было.
— Ладно, я тебя услышал. Бывай, — Гор непослушными пальцами скинул вызов и выругался.
Он заявился домой с большой коробкой сладостей и двумя матерчатыми сумочками из бутика Фанни Голд.
— А ну, девчонки, налетай!
Таша запрыгала вокруг него на одной ножке.
— Это что, подарки? И мне тоже? Горчик, ты мой пууупсик!
Илона смотрела на эту сцену с улыбкой, сидя на диване и укутанная пледом по самую шею.
— Как наша больная? — кивнул в ее сторону Гор, вручая Таше сумочку, предназначенную ей.
— Нормально, только невообразимо робкая! — она хитро прищурилась. — Пришлось весь день ее обнимать, чтобы хоть как-то успокоить.
Гор нахмурился.
— Я тебе пообнимаю!
— Не кипятись, я утрирую! — пропела Таша, вытаскивая из сумочки свой подарок. — Ой, какая прелесть!
Это было нежное белое платье с кроваво-красным готическим поясом.
— Фанни — просто гений! — подкатила глаза Таша и упорхнула в ванную. — Кстати, видос с твоей перепевкой уже вирусится в сети! — крикнула она оттуда.
Гор присел рядом с Илоной на диван и протянул ее подарок.
— А это тебе.
— Не нужно было, — смущенно проговорила Илона, но сумочку взяла. В ней тоже оказалось платье, но небесно-голубого цвета, с воздушным шитьем и лифом на цветных шнурках.
— Тебе нравится? — спросил Гор с улыбкой.
Девушка кивнула, прижимая платьице к себе.
— Мы смотрели твой концерт, — сказала она, глядя в сторону.
— И как?
— Обалденно! — вмешалась в их разговор Таша, выпорхнувшая из ванной в новом наряде. — Ты был крут, честное слово! Райский, наверное, все ногти от зависти съел! Нет, ну вы только посмотрите! Ааах, какое же платье, дай я тебя обниму!
Гор отстранился от Ташиных объятий.
— Вот только давай без этого!
— Бука ты, и вредина, — фыркнула Таша и убежала переодеваться обратно. В самом деле, наряд от Фанни Голд — это не то, в чем можно вертеться дома, рискуя чем-нибудь измазаться.
И тут входную дверь сотрясли два удара. Они прозвучали так, словно дверь пинали снаружи ногой. Илона вздрогнула. Гор насторожился. Из ванной выглянула Таша, прижимая к себе спортивную кофту.
— Гор, это случайно не продолжение минувшего балета? — спросила она шепотом.
Гор пожал плечами.
— Не исключено.
Грохот повторился, но в этот раз еще настойчивей.
У Ташки в глазах заплясали черти.
— Ты сегодня трезвый, да и я рядом. Может, впустим?
Гор хмыкнул. Мало кто в тусовке знал, на что способна Таша в штанах. Гор пару раз видел, и очень впечатлился ее спортивными талантами. Да и напряжение после концерта очень хотелось скинуть, а Гор знал только два идеальных варианта: секс или драка.
— Илонка, марш в спальную, и дверь запри изнутри. Поняла?
Она поняла, и побежала исполнять сказанное. Девушка как раз пробегала мимо ванной в спальную, когда Таша снова выглянула, голая по пояс, с накладными грудями в руках.
— Только сиськи я, пожалуй, сниму? Как думаешь?
Илона сначала встала, как вкопанная, уставившись на латексную грудь, потом ахнула и убежала в спальню.
Гор уже шел к двери.
— Одну минуту! — крикнул он, имитируя пьяный тембр. И открыл замок.
Уже знакомая троица беспардонно ввалилась в студию.
— Мужик, ты совсем дебил, что ли? — заговорил самый здоровый громила, наступая на Гора. — Надо было тебе в прошлый раз балалайку об башню грохнуть!
Гор плотоядно ухмыльнулся — и со всей силы ударил его под дых.
— Эй, не веселись без меня! — завопила Таша, трансформировавшаяся в Антона. Бросок — и один из троицы уже летел через студию, сшибая спиной барные стулья. Увернувшись от прямого выпада, она отправила следом и второго, пока главный бык огребал от ботинок Гора.
— Эй, поосторожней с бехштейном! — рявкнул на нее Гор.
— Бех чего?
— Рояль, дура!
Драка закончилась, не успев как следует начаться: непрошеные гости, как только смогли встать на ноги, тут же дали деру из квартиры.
— Ну вот, а я только согреваться начала! — крикнула им вдогонку Таша, демонически хохоча.
Гор довольно улыбался, потирая кулаки.
— Да уж, как-то мы неприлично быстро закончили.
— Главное не то, как долго, а с каким удовольствием! — зубоскалила Таша. — И ты позволил этим крокусам себя отметелить в прошлый раз? Я разочарована!
— Отстань, я был не в кондиции!
— Вот я и говорю: завязывай пить, братец, — неожиданно серьезно сказала Таша. — Ладно, поеду-ка я домой. Все равно ты обниматься не даешься, да и от Илонки теперь ласки не дождешься…
Гор потрепал ей волосы.
— Спасибо тебе за все!
Таша кивнула с улыбкой.
А утром вместо будильника Гора разбудил видеофон.
Добравшись до заветной кнопки, Гор принял вызов не глядя, потирая глаза и зевая во весь рот.
— Доброе утро, — услышал он металлический голос, от которого моментально проснулся, как от холодного душа.
— Доброе, — проговорил он, уставившись в дисплей. — Чем обязан?
Госпожа Исхакова неторопливо собрала пальцы в замок, строго всматриваясь ему в лицо.
— Вчера я решила одну из ваших проблем. Пусть это событие будет вам и в помощь, и в назидание. А завтра днем я ожидаю вашего визита на Шато — немного раньше, чем мы договаривались, но тому есть причины. До завтра!
Связь прервалась, а Гор еще какое-то время сидел перед погасшим дисплеем, пытаясь понять, что это сейчас такое было.
Проблема?
Какая проблема?..
Он вышел в кухню, закурил и надел вирт-очки, чтобы просмотреть новостные ленты.
И нашел ответ в первом же заголовке: «Популярный музыкант Райский умер от передозировки после неудачной попытки повеситься».
Гор швырнул очки в стену. Вскочив на ноги, он схватил в руки стул и принялся крушить кухню: стол, барную стойку, бутылки и бокалы. Фонтаны стекол и напитков обрушились на пол. Тяжело дыша, Гор наконец отшвырнул от себя стул, сел на корточки посреди хрустких осколков и обхватил голову руками.
— Он не принимал наркотиков, старая сука… Ты слышишь? — он вскинул голову к потолку, точно был уверен, что где-то здесь непременно есть камеры, и сейчас Дина Исхакова видит и слышит его. — Он не принимал наркотиков!
Гор орал в потолок, потрясая кулаком.
— Он любил жизнь! Двадцать пять лет… Райскому исполнилось всего лишь двадцать пять лет! Он на три года младше меня!
Его трясло. Да, Гор терпеть не мог Райского, но никогда всерьез не желал ему смерти, и уж точно не был готов взвалить на себя груз ответственности за то, что с ним произошло. «Неудачная попытка повеситься» означала, что сначала его душили, а уже после укололи смертельную дозу.
— Рай, прости… Я не знал, не думал…
— Гор? — услышал он за спиной нежный голосок, и обернулся.
Илона, взлохмаченная, испуганная, в одной сорочке и босая стояла на пороге.
— Я могу тебе помочь? — спросила она, с тревогой всматриваясь в его лицо.
Гор отрицательно покачал головой.
— Не можешь…
С трудом поднявшись, он вышел из кухни, клацая вонзившимися в подошву ботинок осколками. Сел за бехштейн. Любовно погладил крышку ладонью.
— Как странно… Подумать только — ведь это даже не друг, это враг мой умер! А гроб у нас оказался один на двоих…
Она приблизилась к нему со спины, как тень, и обняла.
— Ты живой, — проговорила чуть слышно Илона.
Гор мрачно усмехнулся.