Теперь, чтобы перейти к диетологии для здоровых, мне хотелось бы сделать некое отступление. Не знаю, как вы, а я считаю себя продуктом эволюции, и поэтому, как это ни печально, не очень люблю смотреть на себя в зеркало и фотографироваться. Признавая факт, что таким меня слепила природа, я не могу не согласиться, что все, что мое тело худо-бедно умеет, мне ею же и дано. Я, пардон, писаю, какаю, потею, чешусь или, какой ужас, совокупляюсь, странным образом не задумываясь, правильно ли я это делаю. Впрочем, не хочу выглядеть лицемером и признаюсь, что все-таки зуд и секс для меня не находятся в одном ряду. Их значимость для человека несопоставима, я лишь хочу подчеркнуть, что, несмотря на несопоставимость, они непременная часть нормального человеческого существования. Однако речь в статье, к сожалению, не о сексе. А о неизменной, но доминантной потребности тела, которой испокон веков придавалось и придается преувеличенное значение, а именно, необходимости есть. А иногда жрать.
И вот тут-то возникает загвоздка. Вряд ли у кого-то возникает сомнение, что мир в значительной степени полярен по культурным, религиозным и, главное, экономическим составляющим различных человеческих сообществ. А это значит, что есть такие, в которых поиск пищи и производство продуктов питания является вопросом выживания, и люди в таких сообществах довольствуются тем, что им просто удается, если повезет, добыть у матушки-природы. А есть и такие, где вопрос, что покушать, давно перестал быть проблемой, и такое понятие, как голод, люди понимают только теоретически. Речь идет об экономически развитых странах, которые плодят все большее и большее количество бездельников, настаивающих на своем праве жить, то есть бездельничать, как можно дольше, и поэтому испытывают просто болезненный интерес к здоровому питанию. Именно такие государства претендуют на роль авангарда цивилизации и сознательно, или нет, навязывают себя как пример для подражания во всем, в том числе и в такой простой вещи, как, что и сколько есть.
В не таком уж далеком прошлом привилегия «правильно» питаться принадлежала монархам, аристократии или просто богатеям, которые верили, следуя советам лекарей того времени, что поедание тех или иных животных или растительных продуктов может укрепить организм, мужскую силу или продлить жизнь. Дольше жить они точно не стали, а остальное проверить не представляется возможным, потому что не с чем сравнивать. Зато нет никаких сомнений, что отголоски прежних представлений о «правильном» питании сохранились и сейчас в вере людей в исцеляющую и укрепляющую силу некоторых съедобных растений (я имею в виду не траволечение как некую сомнительную область медицины, а собственно съедобные растения как часть диеты) и традиционных афродизиаков. Самое смешное, что, несмотря на прогресс и изменения представлений, что полезно, а что вредно, современное общество мало отличается от прежних в смысле идеи «правильно» питаться. Разница лишь в том, что этой идее была придана некая наукообразность, а доступ к «правильному» питанию стал несложным для верящего во всякую туфту населения.
Пищеварительная система человека сформировалась в процессе эволюции и схожа с таковой у высших приматов. (Я хотел было добавить, чтобы не погрешить против научных фактов, – и свиней, которым, как известно, все впрок, но побоялся задеть нежные души читателей). А чтобы понять, как кто питается, нужно рассматривать пищеварительную систему существ с самого начала, то есть с зубов, ведь именно они, как ни крути, определяют способность поедать ту или иную пищу.
Так что же представляют собой зубы человека? В принципе, довольно жалкое зрелище. Прежде всего, у него не развиты клыки, что в ряду хищников опускает его на самую низшую ступень, зато неплохо развиты резцы и коренные зубы, что дает возможность откусывать и жевать характерную для травоядных пищу. Для сравнения можете взглянуть на клыки приматов, а взглянув, слегка вздрогнуть, потому что они мало отличаются по размерам от таковых, скажем, у волков. И, тем не менее, приматы в основном травоядные, но за некоторыми «но». Обезьяны нуждаются в белке, и поэтому, первое, активно поедают насекомых, и, второе, охотятся на мелких зверьков. Шимпанзе любят разнообразить диету обезьянками других видов, а бабуины, к примеру, при случае всегда готовы сожрать детеныша антилоп-импал, с которыми живут в близком взаимовыгодном соседстве, или подвернувшуюся птичку. А кроме того, большинство обезьян склонны тянуть в пасть все что ни попадется, включая падаль. У человека, который, как было сказано, анатомически и физически более слабый хищник, чем приматы, в силу его природных ограничений не могло не сложиться предпочтение к падали как источнику животной пищи. Я утверждаю, что человек эволюционно сформировался как всеядное существо и падальщик.
Вы когда-нибудь задумывались, откуда у человека еще с первобытных времен возникла привычка к кулинарной обработке пищи? Ведь в тех условиях, когда каждый час спокойной жизни дорог, это просто пустая трата времени. А все просто. Любой неживой, но свежий биологический продукт подвергается двум процессам: гниению, вызванному гнилостными бактериями, и аутолизу, то есть самоперевариванию клеток за счет содержащихся в них ферментов. Среди падальщиков только единичные способны переваривать гниющие продукты, большинство же предпочитает относительный «свежачок», то, что успело подвергнуться аутолизу, но не успело сгнить. Так вот, кулинария человека – это, в сущности, способ активировать аутолиз, препятствуя гниению. И термическая обработка, и добавление рассолов или консервантов служат одной и той же цели – превратить свежий продукт в похожий на падаль. Впрочем, и здесь есть исключения. Некоторые народности Северной Канады вообще, не мудрствуют лукаво, просто закапывают на пару месяцев печень акулы в землю, то бишь, по сути, хоронят ее, а потом с удовольствием поедают без дополнительной кулинарной обработки.
Подтверждением факта того, что человек – естественный падальщик, являются и некоторые каннибальские традиции. Надо сказать, что даже среди каннибалов человек никогда не рассматривался напрямую как источник питания и на него не охотились ради прокорма. Поедание человечины всегда носило ритуальный характер. Съедаемый был побежденным в войне врагом, а отдельные части его тела служили укреплению силы и доблести победителей. Но большего распространения достиг даже не этот каннибализм, а акт поедания умерших соплеменников, в сущности эквивалентный и замещающий традиционные способы захоронения. Часть южноамериканских индейцев, в современных условиях отказавшихся от ритуального поедания, когда-то практиковали странный обряд. Они не просто ели умерших. Они вначале на несколько дней относили труп в джунгли, где тот подвергался естественным процессам разложения, и лишь потом съедали его. Разве после этого человек не падальщик? Да, он таков, и таким сотворила его природа.
Жизнь существ контролируется двумя кардинальными взаимодополняющими инстинктами. Первый – это выживание, который непосредственно стимулирует поиск пищи. Второй заставляет самцов тратить силы и «бодаться» друг с другом в поисках партнерши для спаривания, и это – инстинкт воспроизведения. Так вот, первый из инстинктов всегда и везде построен по принципу: проголодался, пошел искать, нашел, поймал и съел. А значит, поедание пищи, как, кстати, и секс, является удачей и удовольствием, которое надо заслужить помучившись, пройдя стадию голода, степень которого возрастает по мере затрат времени и сил на поиск съедобного. В живой и гармоничной природе, сформированной миллионами лет эволюции и естественного отбора, почему-то нет, да и не может быть ни «сбалансированного», ни регулярного питания. Поедается то, что удалось поймать, и, следовательно, у наших меньших братьев нет ни завтраков, ни обедов, ни ужинов, а у их бедных детенышей-младенцев вне зависимости от того, хотят они или нет, шестиразового питания по часам. А значит, и человек, думая, что разумен, с раннего возраста приучает себя есть без связи с физиологическими потребностями. И он и уверен, что поступает правильно.
Думаю, что корни современной «науки» о здоровом питании кроются вовсе не в стремлении улучшить качество жизни и ее продолжительность. Это скорее лозунги, произносимые иногда бескорыстно в силу искреннего заблуждения, а иногда откровенно лицемерно. Диетология и производство «здоровых» продуктов или пищевых добавок – это бизнес, сравнимый по доходности с нефтяным, доходами ВПК и наркокартелей.
Голод многие века оставалась насущной проблемой, и она не потеряла актуальность в слаборазвитых и развивающихся странах и сейчас. Но кого волнуют проблемы бедных? Не они являются лицом мира, да и не думают они о здоровом питании. Им бы просто поесть. Другое дело – развитые страны западного и восточного полушария, которые за счет индустриализации сельского хозяйства проблему голода давно решили, и у которых вопрос, скорее, не в том, чтобы произвести достаточно, чтобы накормить, сколько в том, куда девать избытки сельскохозяйственной продукции.
Развитой мир наводнен доступными и в меру дешевыми продуктами питания, которые по карману даже не самому благополучному населению. Хорошо ли это? Смотря с чьей позиции смотреть. Нет сомнения, дешевое питание окупается и выгодно за счет массовости потребления. Но любой предприниматель понимает, что еще лучше, чтобы и массовость сохранилась и платили подороже. Покупательная способность среднестатистического жителя благополучной европейской страны высока, и он может тратить на еду больше, чем на обычный ширпотреб из супермаркета. Как его заставить это делать? Ответ известен из неписанных законов рыночной экономики. Лучший способ победить конкурента – опорочить его. Точнее, не самого его, а его продукцию.
Самое простое – сказать, что его продукты низкого качества и не вкусные. Наверно это не так уж далеко от истины, но нужно сделать оговорки. Вряд ли кто-то сомневается, что томат из «супера» проиграет помидору с бабушкиного огорода. Но дело не в бабушке. Это лишь отражение преимуществ и недостатков массового производства по сравнению со штучной работой. Кто поспорит, что «мерседес» немецкой ручной сборки лучше, чем его тезка с конвейера турецкого завода, но оба «мерсы», а что на самом деле ездит лучше, могут показать только сравнительные испытания. Так и бабушкин помидор, может, и вкуснее, но он тот же помидор, что из магазина, и нет в нем никаких особых целительных и полезных веществ, как бы вам ни пытались доказать обратное.