— У вашего сына масса достоинств! — пытаюсь ее как-то утешить, ну и как всегда, когда касается доброго дела, попадаю впросак.
— Правда? — женщина перестает тяжко вздыхать и устремляет на меня жадный взгляд. — А каких?
Глава 57
Алла
Поставив перед женщиной чашечку кофе, делаю себе свежую порцию, потому что теплый кофе терпеть не могу. Присаживаюсь напротив мамы своего руководства и медленно размешиваю густую, пышную пенку.
Кто бы еще неделю назад сказал, что мне предстоит защищать генерального, я бы расхохоталась, честное слово. Но за это короткое время многое изменилось, его мама и правда сильно расстроена, я перед ней виновата за прошлое бурное выступление, к тому же, я не собираюсь ей лгать.
Главное, она понимает, что у нас с ее сыном — исключительно деловые отношения. Так что мое мнение — просто взгляд стороннего наблюдателя, верно? Я могу говорить беспристрастно.
Бросив взгляд на пустующий проем двери, делаю первый глоток изумительного капучино, и приступаю к озвучиванию самого очевидного.
— Профессиональные качества не берем, — говорю, — понятно, что здесь все в порядке.
— Понятно, — легко соглашается женщина, тоже делает первый глоток, довольно жмурится, кивает мне благосклонно и просит: — Еще!
— Внешность тоже не обсуждаем, — улыбнувшись, продолжаю доклад. — Лев Николаевич — видный мужчина, с этим никто не поспорит.
— Никто? — сомневается женщина.
— Ну, я о подобных случаях пока что не слышала, — заверяю ее. — Поэтому переходим к другим его плюсам.
— Другим? — сделав очередной глоток, мама моего руководства по-девчоночьи хлопает в ладоши. — То есть, их несколько? О, Господи… и какие же? Пожалуйста, пожалуйста, не тяните, я уже не в том возрасте, чтобы кайфовать от интриги!
Меня невероятно смешит ее живая реакция, тем более, что понятно: для каждой мамы ее сын — уровня Бог. Но как и каждая мать, она не против лишний раз убедиться в том, что ее выводы верные.
Нет, понятно, что для меня Биг Босс достиг высшего уровня лишь в качестве моего руководства. Но если посмотреть на него как на мужчину…
Смех дает мне время на то, чтобы успокоиться, немного подумать и продолжить с еще большим энтузиазмом. С мамой Льва Николаевича как-то не страшно — в том смысле, нет страха, что скажешь какую-то глупость и тебя не поймут. Может быть, нас так кофе сближает?
Мы обе им наслаждаемся, нет ощущения нападения и обороны, поэтому хочется не спрятаться, промолчать, а еще больше раскрыться и как можно больше раскрыть.
— У него хорошее чувство юмора, — говорю я. — Но это не мешает ему быть серьезным, ответственным и самым грозным боссом компании.
— То есть, он неплохо справляется с ролью шута?
— Нет, это не его роль однозначно. Другого он в этом свете выставить мог бы, но я не замечала, чтобы он это делал.
— Добряк?
— Я бы так не сказала, — снова смеюсь. — Думаю, он может быть добрым и пушистым с людьми из своего близкого круга, но я-то рассуждаю просто как его подчиненный.
— Ах, да, понимаю, — соглашается мама Льва Николаевича, бросает на меня пытливый взгляд и задает странный вопрос, почему-то совсем не в тему беседы. — Вам часом не жарко?
— Нет, — немного теряюсь. — По-моему, в квартире комфортная температура.
— Да уж, — она досадливо морщится. — А мне что-то душно, только нечего снять. Смотрю на вас и думаю — и как же тогда вам, в пиджаке? Уверены, что все нормально? Может, мой сын так спешил искупаться, что забыл вас раздеть?
Ее слова и смешат, и смущают, и сдержаться совершенно никак.
— Простите, — говорю через смех. — Ваш сын меня и правда не раздевал, но разуться позволил. И даже выдал мне тапочки!
— Я заметила, — женщина бросает озорной взгляд на моих мышек, которые, кажется, тоже повеселели. — Так, ладно, раздеть вас у меня тоже не вышло. Проехали. Так что там про моего сына? Я так понимаю, что, кроме того, что он может рассмешить и сам посмеяться, больше для женщины, которая могла бы его полюбить, ничего привлекательного и нет.
Пенка медленно крутится в чашке, в комнате тихо, улыбка все еще трогает губы, и на душе так светло, что хочется привнести в этот мир тоже капельку светлого, настоящего.
— Ну почему же? Он заботливый, — вожу по полу новенькой тапочкой и, тихонько подув на молочную пенку, наблюдаю за ее ленивыми виражами. — Очень внимательный. А еще способен удивить, приятно удивить, причем просто так, а это куда лучше запланированного подарка по случаю. С ним интересно. Спокойно и в то же время очень волнующе. В нем сгусток эмоций, и не всегда угадаешь, какую он позволит увидеть. А еще, но это только мои ощущения…
— Да, дорогая? — подбадривает меня ласковый голос женщины.
— Мне кажется, он надежный, и это чувствуется, — делюсь тем, что думаю. — А еще я уверена, что в него довольно легко влюбиться.
— А вы? — перейдя на шепот, интересуется женщина. — Вы тоже…
Качаю головой.
— Но могли бы? — заговорщически шепчет она.
И я так же по секрету ей сообщаю:
— Нет.
А подумав, говорю и причину:
— Помимо того, что есть другие обстоятельства, у меня все давно стабильно и распланировано… Нет… Нет, я бы, наверное, струсила.
— Вы?! Не верю! Хочу доказательств!
— В такого мужчину можно не просто влюбиться — а врасти в него, погрузиться в отношения, — привожу самые очевидные на мой взгляд доказательства. — А женщиной, которую он выберет, в итоге можешь оказаться не ты.
— Да неужели?! — ахает мама Льва Николаевича.
Но ей отвечаю не я.
— Может и так, — подняв голову, замечаю в проеме хозяина дома, который не сводит с меня хмурого взгляда. — Но если не попробовать, не рискнуть, в итоге самым стабильным и распланированным в жизни может остаться лишь страх.
А я смотрю на него, и…
Смотрю.
Не могу не смотреть.
Глава 58
Алла
Таким я вижу его впервые.
Не в привычном строгом костюме и в галстуке, не в белой рубашке с черными дорогими запонками. Из привычного только часы на запястье.
Он в светлых джинсах — не классических, а узких, с модными дырками, в футболке с изображением какой-то рок-группы и босиком.
А еще он побрился, но вкупе со сменой образа выглядит еще более опасным, чем раньше.
Потому что я даже на какое-то время забываю, что это мой босс.
— Все подслушали? — спрашиваю немного ворчливо.
— К сожалению, нет, — отвечает он, ничуть не раскаявшись. — Не знал о том, что у вас такая занимательная беседа и потерял время на телефонный разговор с одним из клиентов.
— Работа… — вздыхает женщина сокрушенно и прикасается своей ладонью к моей, как будто я тоже переживаю по этому поводу. — Снова работа… но ничего, мы ведь знаем, что есть шанс все исправить, не так ли?
Понятия не имею, в курсе ли его мама, что ее сын меня нанял в качестве свахи, поэтому неопределенно пожимаю плечами и выдаю нечто нейтральное:
— Многое зависит от Льва Николаевича.
— Ну, здесь я спокойна, — бросив взгляд на сына, улыбается женщина. — Уверена, что он постарается. Правда, сын? Я ведь правильно понимаю — ты и правда стараешься?
Его мама — святая женщина, честное слово. Меня уже немного припекало от пронзительного взгляда Льва Николаевича, но она ловко перевела внимание с меня на себя.
— Кстати, мама, — говорит он, прищурившись, — что ты здесь делаешь?
— Кстати было бы пожелать маме доброго утра, — сетует женщина притворно обидчиво, но на сына действует. Она получает и приветствие, и поцелуй от него, после чего наконец сообщает: — Уже ничего. Забежала на минутку, оставить тебе от дачи ключи, теперь могу бежать дальше, у меня столько дел.
Допив кофе, она действительно поднимается.
— Зачем мне ключи от дачи? — интересуется Лев Николаевич.
— Как это зачем? — поражается женщина и оглядывается ко мне за поддержкой. — Дача — это свежий воздух! Можно погулять, побродить, посидеть у камина, можно орехи собрать! И потом, не все же вам в четырех стенах работать! То в офисе, то в квартире — никакого разнообразия! Тем более, в воскресенье!
Генеральный явно хочет что-то сказать по этому поводу, но попросту не успевает, что тоже выглядит очень смешно.
— Ой! — его мама присматривается к печенью, которое я принесла, но забыла поставить на стол. — Домашнее? Дарья Павловна испекла? Можно я немного возьму с собой?
— Домашнее, — усмехнувшись, отвечает мое руководство и кивает на меня. — Испекла Алла Геннадьевна. Так что можешь спросить у нее.
— Я не против, — улыбаюсь, видя такую искреннюю реакцию. — К тому же, я принесла его хозяину дома, так что…
— Хозяин дома… — бормочет женщина, складывая печенье с собой. — Как звучит-то надежно, да? И как-то уютно…
Не смущусь.
Не смущусь — буду держаться!
Отвлекаюсь на кофе, хотя ее слова попадают в самую точку, а радость, с которой женщина пробует печенье и решает взять еще больше, неимоверно мне льстит.
— Ну все, я пошла! — сообщает гостья, прихватив с собой небольшой подарок. — Пойду порадую твоего папу печеньем и куплю себе что-то белое! Устала от этого черного цвета!
Она останавливается возле сына, дожидается, пока он целует ее в щеку. Потом с довольным видом оборачивается ко мне и с подкупающей искренностью сообщает:
— Второе знакомство мне понравилось куда больше первого. И спасибо за изумительный кофе. Буду рада еще одной встрече.
— Взаимно, — отвечаю с улыбкой, и это действительно так.
— А ты подумай о том, чтобы отправиться за орехами, — строго напутствует генерального мама, а потом поспешно уходит в прихожую.
Пока Лев Николаевич провожает ее до двери, я начинаю снова заваривать чай, потому что прежний остыл. Ну и заодно делаю себе еще одну чашечку капучино.
Слышу, как во входной двери прокручивается замок, слышу шаги, и как-то вдруг остро чувствую, что мы остались одни.
И что он стоит в проеме двери и снова за мной наблюдает.
Отвлекаюсь на напитки, раскладываю остатки печенья, а потом оборачиваюсь и почти обжигаюсь, наткнувшись на задумчивый взгляд мужчины — даже не взгляд, а серое олово, в которое без подготовки больно нырять.