Открываю свое царство покоя, окидываю пустой подоконник довольным взглядом и готовлюсь лениться. Непривычное дело, конечно. Но раз сказано: поливать цветы, причем таким тоном, будто они давно сохнут и погибают — буду следовать этому распоряжению.
Даже с учетом, что никаких цветов ни в кабинете шефа, ни в нашей приемной никогда не имелось.
И телефон так удачно молчит.
Но стоит только расслабиться, как в приемную с какой-то папкой в руках влетает главный бухгалтер.
— Каренина! — с упреком произносит она.
Кладет папку на стол передо мной, присаживается на стул, переводит дыхание — все же про «полет» было не образно, она действительно влетела в кабинет на полном ходу. А для нее такие быстрые передвижения не только непривычны, но и, по ее словам, противопоказаны.
Все-таки возраст! Хотя лично я сорок два года не считаю глубокой старостью, когда бесстрашно можно только дышать, сидеть и лежать. И еще у нее формы, которые придают солидности! А вот здесь соглашусь, потому что сто тринадцать килограмм при росте метр шестьдесят максимум — это и правда солидный набор.
— Каренина, — отдышавшись, Марина Ивановна окидывает меня строгим и чуть встревоженным взглядом. — Признавайся: что ты натворила такого, что тобой интересуется генеральный?
— А вы с какой целью интересуетесь? — спрашиваю подозрительно. — Хотите повторить опыт и тоже добиться аудиенции?
— Уже! — она указывает пальцем на папку, приглашая раскрыть ее. — Уже добилась. Теперь вот, готовлюсь.
Взглянув на папку, читаю надпись, сделанную желтым маркером и явно поспешно, быть может, минуту назад — «Личное дело. Каренина Алла Геннадьевна». Н-да…
Зная, как главный бухгалтер относится к обязанностям кадровика, которые на нее попутно навесили, лучше бы генеральный сэкономил свое время, калории Марины Ивановны и просто попросил меня показать паспорт, пока я была у него в кабинете.
— Ну что смешного? — своим вздохом бухгалтер сдувает короткую челку, прилипшую к ее лбу. — Нет, Алла, ну правда! Я тебя выручила с этой анкетой, заполнила искренне, не таясь. Давай теперь ты меня выручай!
— Хорошо, — отсмеявшись, открываю папку, просматриваю ее скудное содержимое и из «облака» принимаюсь распечатывать копии других своих данных. — Генеральному придется чуть подождать.
— Ничего, — отмахивается Марина Ивановна, — это важные документы, они на виду не хранятся. Вот пусть и считает: пока я открыла сейф, пока нашла нужную папку среди других документов… У меня столько работы с этими кадрами! К тому же, он очень лоялен к сотрудникам.
— Возможно, — киваю я, не забыв распечатать трудовую с перечнем крупных компаний, в которых я работала, копию не только диплома с отличием в области менеджмента, но и несколько сертификатов с курсов повышения квалификации, которые я тоже успешно прошла. — Но исключительно к тем, которых не замечает.
— Ну это ты зря, — Марина Ивановна кокетливо поправляет челочку. — Меня не заметить нельзя. Но он всегда добр, приветлив, корректен, тактичен и мил. И вообще, он иногда так улыбается…
Она осекается, засовывает уже собранную папку под мышку, вздыхает, задумавшись. А потом расстегивает еще одну пуговичку на натянутой блузе — то ли чтобы свободней дышать, то ли чтобы генеральный потихонечку привыкал к пятнистой расцветке белья.
И не спеша выходит из кабинета, видимо, полагая, что мужчина всегда, даже если он главный, должен ждать даму, если уж пригласил.
И хотя на аудиенции теперь Марина Ивановна, как на иголках сижу именно я. Мне так и видится, как генеральный, ознакомившись с моим делом, заходит в приемную, опустив глаза в пол, потому что просто не может смотреть мне в глаза. И тихо, ведь ему неудобно за то, как сильно он ошибался, говорит:
— Простите, Алла Геннадьевна, был неправ. Естественно, с таким опытом, как у вас… Вы все еще хотите взвалить на себя должность начальника отдела продаж? Уверен, что с вашим образованием и предыдущими навыками…
Мои мечты бессердечно прерывает звонок.
Поднимаю трубку в благостном настроении, с удовольствием произношу длинную фразу, мол, приемная заместителя… а сама мысленно примеряю, как буду отвечать в скором времени: «начальник отдела продаж» …
И вдруг слышу:
— Я только что ознакомился с вашим делом, Алла Геннадьевна…
Генеральный!
Так быстро!
Просто не верю ушам!
— Да-да, — подталкиваю его сказать самое главное, а то он держит слишком долгую паузу, и мне так жарко, душно и невыносимо от этого ожидания, что хочется содрать с себя этот кошмарный костюм.
— Считаю своим долгом сказать, — с легкой усмешкой в голосе, как будто читает на расстоянии мои постыдные мысли, говорит генеральный. — Вы произвели на меня впечатление.
Отодвинув трубку в сторону, медленно выдыхаю.
Сердце бьется так, что голос генерального становится чуточку глуше, мне даже начинает мерещится, что он с трудом держится, чтобы не рассмеяться.
— Очень сильное впечатление, если говорить откровенно.
Я просто боюсь дышать, боюсь дышать во время очередной паузы генерального.
— За три года, — продолжает он, — вы пять раз сменили компании, в которых работали. Наша компания — единственная, в которой вы смогли продержаться почти целый год. Да и то еще есть время, чтобы не испортить вашу статистику.
Мне кажется, я настолько глохну от неожиданного звонка руководства и похвалы, о которой грезила, но на которую не надеялась прям вот так, спустя пару минут, что слышу совершенно не то, что он говорит.
А может, это не он?
Может, я так погрузилась в фантазии, что…
— И да, самое главное, — вырывает меня из самообмана голос главного руководства. — Теперь понятно, что если бы я все-таки выбирал на должность начальника отдела продаж между Снежаной и вами, вы бы проиграли со стопроцентной гарантией. И не потому, что я был бы предвзят.
Глава 13
Алла
После телефонного разговора с генеральным настроение на нуле, но хандрить не мой стиль.
И уж тем более я не собираюсь лить слезы.
Вывести меня на них не получилось даже у Павла Ивановича, а он бы смело мог вести курсы: «Как заставить уволиться сотрудника за один час».
Ничего, прорвусь. Обидно, конечно, но бывало и хуже. И потом, генеральный в моей жизни — это временное явление. И, полагаю, нечастое. Почти год мы практически не пересекались. Я узнавала, что он в офисе по воодушевленным шепоткам и дружному цокоту каблучков девчонок, которые по нему сохли. Да по звонкам и отлучкам Павла Ивановича в кабинет руководства.
Наш максимум — пара случайных встреч в коридоре. Надеюсь, так будет и дальше, иначе есть риск, что я все-таки завяжу ему галстук потуже.
К тому же, унывать не позволяет работа. Мои ожидания, что без Павла Ивановича ее станет поменьше, себя не оправдывают. Нет, многие вопросы, которыми он занимался, я действительно не тяну. Потому часть времени работаю мостиком, переключая их на других.
Перепадает и Максиму Тарасовичу, и генерального без дела не оставляю, переправляя звонки на Снежану. Уж ничего, потрудится между чаем. Большой соблазн перебросить на генерального все обязанности, а себе оставить только звонки и отписки, но совесть не позволяет. Да и жалко людей — мы долго сотрудничаем, привыкли друг к другу, так что если я в курсе и в силах помочь, пытаюсь разобраться в проблеме.
К концу рабочего дня чувствую себя выжатой, измотанной, дико уставшей — все эпитеты сразу. Костюм раздражает неимоверно, мне уже без разницы с какой стороны там замок, зато обувь на плоской подошве начинаю ценить. Тем более, что у меня по плану не диван, а свидание.
А это весьма утомительное занятие, особенно, когда мужчина, с которым предстоит встреча — не твой, но об этом пока не догадывается.
Чаще всего хватает осторожного разговора с мужчиной, чтобы дать ему понять — мы с ним не пара, увы. Но вот есть у меня подруга…
А бывает, что есть двое людей, которые могли бы друг другу подойти — не идеально, в такое я не верю сама. Но которым было бы друг с другом комфортно и хорошо, словно они нашли то, что давно потеряли, о чем успели забыть, и потому не искали.
Иногда две души — как пара перчаток. Дорогих, эксклюзивных, сделанных на заказ. Только одна заблудилась, изменилась, многое повидала и теперь, быть может, выглядит не так, как вторая.
Но стоит присмотреться, примерить, и неожиданно понимаешь, что не отдашь ее и не снимешь теперь. Даже если временами будет неудобно и жарко.
Проблема в том, что иногда мы носим чужие перчатки, еще большая — что мы к ним привыкаем.
У Вадима, к которому я иду на свидание, как раз такой случай. Он вбил себе в голову, что ему нравлюсь и нужна именно я, и на мои намеки, что другая девушка подошла бы ему куда больше, даже не реагирует.
Меня с ним более близкие отношения, чем приятельские, понятно, не интересуют, но и жесткий отворот поворот пока дать не могу. Я все-таки верю, что он использует шанс, который я ему сегодня устрою. Потому что моего терпения надолго не хватит, а вероятность, что банкир когда-нибудь заедет в кафе одной компании и потребует вызвать повара, слишком мизерна, чтобы ждать еще одного шанса от случая.
Как выглядит повар в этом кафе я сама узнала лишь спустя месяц, как устроилась на работу в компанию. Да и то, если бы не услышала случайно, как кто-то тихонечко плачет…
Рита — замечательный человек, которому просто не повезло. И который, несмотря ни на что, продолжает искренне верить, что где-то бродит мужчина, с которым им двоим может быть хорошо.
А я искренне верю, что этот мужчина — Вадим.
Стоит выйти из здания, как со стоянки трогается черный джип со знакомыми номерами. Небольшая заминка происходит, когда машина останавливается у лестницы: наверное, Вадим рассматривает мой костюм, вернее, пытается рассмотреть в этом огромном костюме меня.
Но он довольно быстро справляется с удивлением, и выходит из авто, чтобы открыть для меня дверь. Но что-то вспоминает и снова обходит машину.