Знаете, а вам… хм… идет.
Девушка восприняла это как намек и попыталась обнять декана за шею.
Выскочивший из-за угла Вальтер заранее успел сбавить скорость, и двое обнимающихся его не заметили. Юноша быстро отступил, прижимаясь к стене, и впился зубами в свой кулак. Он не был сторонником решать все споры с помощью грубой силы, будущий некромант должен понимать, что сильно отличается в этом плане от других людей, но именно сейчас юноше ужасно захотелось кого-нибудь ударить, что-то сломать, разбить… Не в силах справиться с нахлынувшим чувством, он несколько раз ударил кулаком по стене. Содрал кожу до крови, но бил до тех пор, пока в запястье что-то не хрустнуло.
Правая рука! Если перелом или вывих, он сегодня вряд ли сможет сдать зачет по фехтованию. Да и завтрашний тест под вопросом…
А, не все ли равно! Пусть хоть совсем выгоняют! Он перейдет к алхимикам. Лишний год проучится, чтоб нагнать программу, ну да ничего. Так даже лучше. И мама с отцом будут довольны – алхимики могут получать придворные должности. Их иногда даже назначают послами или сопровождающими лицами важных людей. Карьера ему обеспечена. А потом он женится. На какой-нибудь девушке голубых кровей с родословной, тянущейся чуть ли не от самого сотворения мира. И забудет Лилию…
Руки на плечах Лилии слегка напряглись, но не для того, чтобы крепче прижать к себе девушку, а чтобы мягко отстранить.
– Вы уже успокоились, студиозус Зябликова… э-э… Лилия? – Мэтр Вагнер сверху вниз заглянул ей в глаза. – Может быть, вы пойдете? Или вас проводить?
– Я, – девушка растерялась, – я к вам шла.
– Ко мне?
– На кафедру. Понимаете, мне кое-что надо было вам сказать… очень важное… личное! Наедине!
– Наедине? – Декан поднял голову, огляделся по сторонам с таким видом, словно за каждым углом притаилось по шпиону и еще несколько соглядатаев подсматривало из окон. Как назло, рядом были два корпуса: второй корпус факультета целителей и третий корпус факультета некромантии, а чуть в стороне, за садом, стояло приземистое здание – корпус факультета боевой магии с примыкающим к нему тренировочным плацем.
– Ну если действительно надо поговорить наедине, то прошу.
Он галантно подал девушке руку, и Лилия не преминула этим воспользоваться. Улыбка мелькнула на ее губах. Какая жалость, что ее не видит никто из девчонок! Пройтись под руку с самим Виктором Вагнером! Предел мечтаний для девчонок всего факультета! А достался главный приз ей, скромной Лилии Зябликовой. Она, конечно, не глупая, не двоечница и довольно симпатичная. И характер такой, какой нужно – скромная и вместе с тем решительная и напористая. Мужчины таких любят. Главное – вовремя показать свои достоинства и не выпячивать недостатки… если они есть.
За ней следили не только жадные глаза Вальтера фон Майнца. Накинув полог невидимости и стараясь поменьше шевелиться и помалкивать – иначе вся маскировка полетит к бесам! – три девушки следили за парой.
– Вот стерва! Вешается ему на шею! Ни стыда ни совести!
– Тише ты. Услышит.
– Она? Да Лилька глухая как пень! И слепая к тому же – дальше собственного носа не видит!
– Она, может, и не видит, а мэтр Вагнер все замечает! Видели, как он в нашу сторону смотрел?
– Ой…
– Думаете, заметил?
– Да все может быть. Он же Вагнер! Его дед, говорят, голыми руками упыря завалил.
– Правда?
– Ты что, не знала? Все знают! Сходи в Зал Славы – там на витрине череп упыря выставлен. И если он нас тут увидит, нам конец. Вышибут как пить дать. Да еще волчий билет дадут. Тогда вообще без образования останемся.
– Девочки, смотрите! Они уходят! Уходят вместе!
– Вот дрянь.
– Главное, что сейчас они нас не заметили.
– Нет, девочки. Я так не могу! Я ей сейчас…
– Стой! Куда? Маскировку нарушишь…
Но было поздно. Полог невидимости затрещал и стал рассеиваться, как туман под лучами солнца. Проступили три силуэта.
– Да не заметил он нас. Вон, уже за угол…
– Девочки, Вальтер!
Все трое обернулись, уставившись на юношу у стены. Невольно сбились в кучку.
– Тише ты! Что это с ним?
– Ой, девочки, он, кажется, плачет!
– Точно. Глазам не верю. Вальтер ревет. Из-за этой дуры Лильки наверняка. Вот ведь стерва. Такой парень по ней сохнет, а она на чужих заглядывается…
– Как думаете, он нас видел?
– Если раньше не видел, то сейчас увидел точно.
Полог невидимости истончился настолько, что любой не только увидел бы девушек, но и узнал их, несмотря на остатки маскирующих чар. Вальтер, всхлипнув, прижался к стене, пытаясь набросить такие же чары на себя самого. Никто не должен видеть его в таком состоянии. Он – граф, дальний родственник самого короля. И вдруг распустил нюни. Как девчонка. Позор.
Но случайные свидетельницы явно сами не хотели, чтобы их заметили. Анна Белла выступила вперед, вскинув руки в знакомом атакующем жесте:
– Ты. Нас. Не. Видел!
Принуждение не было сильной стороной будущих некромантов, его всерьез изучали только ветеринары, целители и ведьмаки. И Вальтер успел выставить защиту прежде, чем парализующее волю заклинание накрыло его с головой. Отдача от столкновения двух противоположно направленных заклинаний была такова, что противников раскидало в разные стороны. Юноше пришлось легче – он как стоял у стены, так и стоял, разве что его немного тряхнуло. А вот Анна Белла не удержалась на ногах и упала на руки своих подруг.
– Ты чего?
– А ты чего?
– Я – ничего. А ты чего дерешься?
– Не твое дело!
Воскликнув это хором, они уставились друг на друга. Первым отступил Вальтер. Махнув рукой, он отлепился от стены и зашагал прочь.
Три пары глаз смотрели ему вслед.
– Как же мне его жалко! Такой парень пропадает…
– Ну так догони его и скажи об этом! А он тебя пошлет подальше, потому что ты посмела очернить его ненаглядную Лилечку.
– Но ведь этого так нельзя оставлять! Он же пропадет!
– Если ему так хочется, пусть пропадает, – фыркнула Анна Белла, пресекая спор подруг. – Мужчины – они такие. Вобьет что-нибудь себе в голову, ничем оттуда не выбьешь!
Ведьма проворно, даже слишком проворно для женщины преклонных лет, добралась до своего дома, стоявшего не просто в конце улицы, а немного на отшибе. Разросшиеся кусты тянулись на обочине стеной, не позволяя рассмотреть приземистый дом с покосившейся с одной стороны оградой. С другой стороны естественной границей служили все те же кусты, только растущие на склоне старого крепостного рва. Когда-то именно тут проходила линия городских укреплений, которые вот уже двести лет как никому не были нужны и постепенно приходили в негодность. Крепостную стену, правда, местами подновляли, даже кое-где надстраивали, но ров, особенно вблизи реки, давно забросили. По дну его бежал грязный мутный ручей, а склоны так густо заполонил кустарник, что даже кошки не рисковали продираться сквозь него. Кроме вездесущих мальчишек посторонние сюда редко заглядывали, но ведьма все равно воровато оглянулась и сотворила охранный жест, прежде чем прошмыгнула в калитку. Пригибаясь, добежала до крыльца, несколькими пассами сняла магическую защиту и юркнула в дом. Там перво-наперво заперла дверь, возобновила охранное заклинание и только после этого поставила корзинку на пол и откинула крышку:
– Ну, выходи!
«Фык!» – раздалось изнутри.
– Киса-киса-киса! – позвала ведьма. – Как там тебя? Левиафан?
«Фык-фык!»
– А ну вылезай! Знакомься с новым домом, паршивец! Быстро! Мне некогда! – Ведьма слегка пнула корзинку ногой.
Из дневника кота Левиафана
Нет, ну что она себе позволяет? Я что, какая-нибудь мышкодавка помоечная, чтобы выскакивать как угорелый? Святые котаны! Да она совсем меня не уважает! Еще и пинается… Нет уж, как мяукнется, так и мурлыкнется.
Орет. Ногами топает… О, еще раз пнула, посильнее! В ответ уперся лапами изо всех сил и матерно обругал ее. М-да, судя по всему, поняла. Перестала пинаться, ушлепала куда-то. Интересно куда? Пакость какую-нибудь готовит, не иначе. Или затаилась и ждет, чтобы я нос высунул. Фиг вам! Ученые! Я еще в котятах упрямством отличался. Сутки мог сидеть неподвижно.
…Но, с другой стороны, неужели они думают, что я вот так и смирился с переменами? Плохо же они меня знают. Настоящий кот – это вам не тот! Вы у меня строем ходить будете и лапку подавать!
Хм… Интересно, а чем это так пахнет? Мм… рыба? Рыба? Неужели мне? И, судя по аромату, свежая, только что плавала. Интересно, когда наловить успела? Есть хочется. Я уже три часа ничего не ел, брюхо подвело. От голода скоро в обморок упаду… Но поддаваться нельзя. Это провокация. Держись, Левиафан, стисни зубы…
Кстати, что она там бормочет? «Жирненький котик… хороший котик… лакомый кусочек…» Это она что, меня собралась есть? Ну уж дудки! Котов не едят! И вообще я не жирненький. Я, можно сказать, с голоду пухну! И вообще – это шерсть. Я пушистый, понятно? Пушистый! И вообще на диете из воды и хлеба. Так что вредно таких, как я, есть. Вот обижусь и голодовку объявлю.
Все. Объявил.
Но запах! И ведь не какие-нибудь карасики, а полновесный лещ. Это, если его сразу слопать, до вечера можно ничего больше не просить. Мм… Аж слюнки потекли.
Нет, Левиафан, держись! Ты что, готов за кусок рыбы родину продать? А где твои принципы? Твоя диета и голодовка? Вообще-то смотря за какой кусок и какой рыбы! И не обязательно продать. Скажем, сдать напрокат или в аренду… До понедельника.
Ой, как пахнет! Вылезать или нет? Не вылезти – с голоду помереть. Вылезти – себя не уважать. Тем более что меня тут жирным обзывают… Но не уважать себя лучше живым и на сытый желудок. Решено. Внимание, я выхожу! Я им покажу, кто тут жирный!
На абордаж!!
Рыжий снаряд вылетел из корзинки и молнией пересек комнату, приземлившись на посудную полку. Отчаянно заработал когтями, цепляясь за все подряд. Ведьма заголосила, когда на пол посыпались горшки, миски, тарелки. Освободив полку от всего, что на ней стояло, кот перескочил на соседнюю, но сорвался и повис на развешенных на веревке пучках целебных и колдовских трав. Не выдержав тяжести, веревка оборвалась, и все оказалось на полу. Пробуксовав когтями и заодно собрав в гармошку половик, кот метнулся на окно.