– Стой, скотина! Куда!
На окошке стояла дежа[4] с тестом. Опрокинуть тяжелую емкость было трудно, но Левиафану это удалось. Тесто выплеснулось на пол, заляпав скамью и стол, разбрызгивая остатки, дежа покатилась под стол, отмечая свой путь чередой капель. Сам кот провалился в нее лапами и брюхом и кинулся вытираться о занавески, после чего перескочил на печку, где проехался животом по овчинному тулупу.
– А ну брысь! – кинулась к печи ведьма. – Абе-фабе-тебе-набе… Чтоб тебя приподняло и шлепнуло!
Кота действительно приподняло. Вместе с овчинным тулупом и подушкой, за которые он цеплялся. И действительно шлепнуло. На пол вместе со всеми вещами. Наволочка на подушке лопнула, перья полетели во все стороны, попав на разлитое тесто.
– Тварь! Скотина! Вот я тебя…
Увернувшись от рук ловящей его ведьмы и заодно от выпущенного в его сторону парализующего заклинания, кот успел отпрыгнуть в сторону, а вот огонь в печи нет, из-за чего мгновенно потух. Левиафан на ходу цапнул рыбу и нырнул под печь. Изнутри раздался отчаянный вой.
– Ага! Попался!
Ведьма плюхнулась на пол возле устьица, подхватила кочергу и проворно зашуровала внутри:
– Вылезай!
Внутри, судя по всему, происходило что-то страшное. Выли и орали на два голоса, что-то стучало, рвалось, слышались шлепки и стук. Кочерга натыкалась то на что-то мягкое, то на что-то хрупкое, то на что-то твердое. Попытавшись заглянуть внутрь, ведьма получила пригоршню пыли и золы в лицо, отпрянула, протирая запорошенные глаза. Зола жгла немилосердно. Ища, чем бы вытереться, ведьма вслепую схватила первое, что попалось под руку…
– Ах вот ты как, матушка! – проскрипело оно, выпуская когти.
– Ай! – Ведьма подальше отшвырнула от себя помятого, перепачканного в золе и тесте домового и сама откатилась в другой угол комнаты, утираясь подолом юбки.
Пострадавший домовой нырнул под половик, откуда злобно сверкали его глазки.
Под печью завозились, после чего оттуда полетели зола, угольки, какие-то тряпки, мелкий сор, очистки репы, старый, обмотанный паутиной веник, ветхая, выцветшая кукла-закрутка и несколько черепков.
– Ты чего творишь? – Ведьма подобралась к печи, заглянула в щель. – Вылезай!
– У-ау-ау-ау! – раздалось воинственное, после чего прямо в глаза ей полетело несколько пригоршней мелкого сора.
– Ах ты…
Соринки попали в глаза. Ведьма отпрянула, закрываясь руками, и не заметила, как мимо нее пролетел пушистый снаряд. Зацепившись когтями за платок, кот забуксовал, орудуя всеми четырьмя лапами, сорвал платок с головы новой хозяйки и вместе с ним, зацепившимся за коготь, всеми четырьмя лапами врезался в валявшуюся на полу дежу. Судя по тому, какой при этом получился звук, кот застрял в ней, как пробка в бутылке.
– Ага, попался!
Ведьма и домовой с двух сторон устремились к нему. Домовому удалось перевернуть дежу и усесться на нее всей тяжестью, пока ведьма искала крышку и осторожно подсовывала ее под отверстие.
– Огонь разводи! – пропыхтела она.
– Перепекать будешь, матушка? – догадался домовой, серой тенью кидаясь к печи.
– Я его, паршивца…
– Мя-ау-у-у… – взвыли из дежи зловещим тоном. Та подпрыгнула.
– Огонь! – заорала ведьма.
Домовой уже справился с печью, и по кое-как набросанным внутрь дровам весело скакали язычки пламени. Обхватив дежу двумя руками, ведьма бросилась к печи и с размаху зашвырнула свою ношу внутрь.
– Заслонку! – скомандовала она. – И огонь сделай побольше!
– Дык ведь сгорит… – забеспокоился домовой, но приказание выполнил.
Из-за закрытой крышки доносился зловещий вой. Огонь разгорался все сильнее. Ведьме самой стало жарко, но она с риском обжечь руки все держала заслонку.
– Хватит, матушка, – отстранился домовой. – Не могу больше! Он же там…
Глухой удар.
– Ур-р-рау!
Рев заставил ведьму и домового содрогнуться. Что там происходит?
Ведьма осторожно прислушалась. Эхо грохота еще металось в печи, но постепенно затихало, и только слышался яростный шорох и скрежет, постепенно удалявшийся вверх по трубе.
– А ну-ка…
Она рывком откинула заслонку, взмахнула рукой, собираясь и защищаться, и атаковать, но сражаться оказалось не с кем.
Внутри печь была забрызгана прилипшим тестом пополам с углями и обуглившимися остатками дежи. Пахло паленой шерстью, кошачьей мочой и горелым. Но самого кота не было видно. Чертыхнувшись так, что домовой испуганно отпрянул, ведьма по пояс всунулась в печь, выворачивая шею и пытаясь осмотреться в темноте. Посыпавшаяся ей на лицо сажа подсказала, где искать беглеца. Но было уже поздно.
Хлопнув дверью, Вальтер ворвался в свою комнату и рухнул на кровать, обхватив голову руками. Хотелось кричать от обиды и боли. Ну почему это должно было случиться именно с ним? Почему она поступает так?
– Почему? – не выдержал он.
Перед глазами все стояла Лилия Зябликова и поддерживающий ее под локоток мэтр Вагнер. Юноша видел сияющие глаза своей подруги, в ушах все стоял ее слегка изменившийся голос, когда она соглашалась пройти вместе с ректором куда-то. Девушка, конечно, пыталась отнекиваться, но больше для проформы – мол, не думайте, что я такая… Она даже не понимает, какую боль причиняет другим… и дайте боги, чтобы ей самой не пришлось испытать нечто подобное!
Тихое шкрябанье в дверь заставило его встрепенуться. Машинально, не думая, что и зачем делает, он махнул рукой, ставя защитный блок. Заклинание, рассчитанное на то, чтобы удерживать на безопасном расстоянии разбушевавшуюся нежить, отозвалось на живых людях противным звоном.
– Ой, Вальтер! Ты чего?
– А ты чего? – По голосу он узнал девушку.
– Я… Вальтер, у тебя все в порядке?
– А тебе какое дело? – огрызнулся юноша.
– Как это – «какое»? Я за тебя переживаю.
Переживает она! Вальтер почувствовал глухое раздражение.
– А что за меня переживать? Все у меня в порядке…
– Не изводись так, – настаивала добровольная утешительница. – Лилия того не стоит. Она сама не понимает… и нечего из-за нее переживать.
– Не твое дело, – буркнул он.
– Конечно, не мое, – торопливо согласились с той стороны. – Только… можно, я войду?
– Нет.
– Тогда ты выходи, хорошо? Чего там сидеть? Ты и так уже обед пропустил…
Юноша насмешливо фыркнул. Вот про свой желудок он думал в последнюю очередь. Но мысль о том, что и за него кто-то переживает, оказалась неожиданно приятной и раздражающей одновременно. Хорошо, что он кому-то небезразличен. Плохо, что при этом он безразличен Лилии Зябликовой. И что, интересно, он в ней нашел? Что такого необыкновенного в ее глазах, губах, волосах, голосе, фигуре… даже характере? Что в ней такого, что даже сейчас он думает о ней с нежностью и ревностью? Почему его тянет к ней настолько сильно, что остальные для него просто не существуют? И ведь уже не первый год это продолжается.
– Вальтер? – С той стороны явно забеспокоились его молчанием. – Ты как?
– В порядке. – Он несколько раз глубоко вздохнул. – Сейчас в столовую пойду. Может, успею на обед. Нам же еще тест писать и один зачет сдать надо.
– Ты точно сейчас в столовую пойдешь? – настаивали за дверью.
– Точно! – рассердился юноша. Рывком вскочил, подбежал к двери и резко ее распахнул. При этом неснятые чары взорвались с оглушительным треском. Поскольку нежити поблизости не оказалось, все ограничилось только шумом и яркой вспышкой. Но беседовавшая с ним Аглая Борецова все равно отскочила к стене, закрываясь руками.
– Ой!
– Извини. – Злость куда-то делась. – Я пойду? Или… с тобой все в порядке? Я не хотел… не думал, что будет такой откат… немного не рассчитал…
На краю сознания мелькнула мысль, что роли переменились. Теперь он беспокоится о девушке, которая минуту назад переживала за его состояние. Ах, будь на ее месте Лилия…
– Я в порядке, Вальтер, – торопливо заверили его. – Все хорошо. Правда!
Он вздохнул и зашагал по коридору, продолжая думать о Лилии. Было больно, но юноша призывал себя терпеть. В конце концов, он привык… и у них еще будет два месяца практики, чтобы он успел…
Успел – что? Сказать о своих чувствах? Успел понять, что между ними ничего не может быть? Задачка посложнее, чем на экзамене!
Аглаю отловили уже на лестнице. Подруги взяли девушку за локти, потащили в сторонку, на ходу набрасывая полог невидимости.
– Ты с ума сошла? Зачем ты к нему ходила? Хочешь все испортить? – с двух сторон напустились на нее.
– Да отстаньте вы, девочки, – отбивалась та. – Ничего вы не понимаете…
– Все мы понимаем! Все дело провалить хочешь?
– Да ничего я ему не сказала! Просто мне стало его жалко… Если бы вы его видели… Он так переживает!
– Видели, не бойся за своего ненаглядного Вальтера! Попереживает и перестанет. Лучше бы придумала, как его от Лильки в нужный момент отвадить!
Аглая сникла. План нейтрализации Вальтера они разрабатывали давно, но все предыдущие попытки терпели крах или браковались еще на стадии подготовки.
– А без этого никак?
– Сама знаешь, что никак. Не хватало еще, чтобы он в самый последний момент явился и все испортил! Его надо убрать.
– Но только так, чтобы он не пострадал!
– Само собой.
– Тогда… он в столовую пошел, – вспомнила девушка. – Может быть, там попробовать?
– Иди.
Державшие ее руки разжались. Аглая сорвалась с места. Нет, это все так сложно – играть на две стороны!
Лилия Зябликова не чуяла под собой ног. Ей хотелось визжать от восторга, но она сдерживалась и изо всех сил старалась быть серьезной, в меру печальной и общительной. Сам Виктор Вагнер вел ее под руку через весь университет! Она заметила как минимум двоих однокурсников и трех приятельниц с других факультетов и не сомневалась, что уже к вечеру эта новость облетит весь корпус их общежития, а к завтрашнему обеду перекинется на два других корпуса. Вот это новость так новость – декан факультета некромантии со студенткой под ручку!