– Зябликова? Заходила. С-сдала. Что-то еще?
– Нет. – Вальтер попятился. – Спасибо. Я пойду. Приду завтра, если сегодня поздно.
– Да, приходите завтра. Этих я еще ус-спею принять, а вот вас – вряд ли!
Выскочив за порог, Вальтер заметался, словно пес, потерявший след. Куда ушла Лилия? Почему его не подождала? Может быть, случилось что-то важное? Может, ей нужна помощь? Где ее искать?
Юноша остановился на ступеньках. Искать! Ну конечно, искать! И как он сразу не подумал?
Поискал глазами укромный уголок, чтобы никто не отвлекал. Забился в угол, прячась за колонну. Прислонился к стене, закрывая глаза и сосредоточиваясь. Некромантов не учили поисковым заклинаниям, они только и умели, что отслеживать неживую материю. Но у Лилии бабушка была ведуньей, она кое-что показала внучке, а Вальтер так живо интересовался жизнью девушки, что упросил подругу научить его кое-каким методикам. И сейчас знания неожиданно пригодились.
Лильку он «увидел» почти сразу – образ девушки уже столько месяцев стоял перед глазами, что ошибиться было невозможно. Несколько раз он даже проваливал тестовые задания, пока не научился контролировать свое чувство, не давая ему прорваться наружу. Увы, это случилось уже после того, как добрая половина курса догадалась, в чем причина…
И сейчас девушка предстала перед его мысленным взором четко и ясно, как будто стояла в двух шагах. Только она была не одна. Ее держал под руку высокий мужчина, чей силуэт Вальтер, как ни старался, не мог рассмотреть во всех подробностях. Запомнил только, что он высок, строен, подтянут, а двигается со свободной уверенностью человека, который много времени проводит, тренируя свое тело. Он держал Лильку под локоть, что-то ей говоря. Девушка почти не вникала в смысл сказанного – ей было достаточно того, что с ней говорит Он. Время от времени до подсматривающего Вальтера доносились обрывки ее мыслей и чувств, которые и позволили юноше опознать в сопернике декана. Лилия Зябликова была счастлива. Она шла рядом с тем, кто ей нравился. И которому, если судить по поведению, нравилась она сама, но…
Но было в его чувстве что-то еще. Что-то темное, тяжелое, пугающее. Виктору Вагнеру не просто нравилась эта девушка – он явно лелеял в отношении ее какие-то планы.
Уловив отголосок этой мысли, Вальтер застонал сквозь стиснутые зубы. И почему некромантов не учат мозговым атакам?
С грохотом захлопнув за собой дверь, Вальтер заметался по комнате, как зверь по клетке. Его душила злость и отчаяние. Ну почему Лилия так с ним поступает? Что он ей такого сделал? Он же никогда не давал повода… За что? Неужели она не понимает, что делает ему больно?
– Лилия, – прошептал юноша, прислушиваясь к звукам ее имени, – Лилия…
Лилия Зябликова сейчас не с ним. Впору завыть.
– Ну и к чему эти метания, Принц печального образа?
Вальтер даже вскрикнул от неожиданности – на соседней кровати зашевелилось скомканное одеяло, из-под которого вынырнула всклокоченная голова его соседа по комнате.
– Ты, – юноша попятился, – все слышал?
– Даже больше, чем ты думаешь. – Альфред Земниц сел, потер ладонями лицо. – Вот и поспи тут нормально…
– Извини. – Вальтер упал на свою кровать, сел, ссутулился, свесив руки между колен. – Я просто…
– Просто ты втюрился в эту Зябликову по уши, а она, стерва такая, этого не замечает, – безжалостно закончил сосед. – Все девчонки такие. Вот ты помнишь ту лекарку с факультета целителей? Мы встречались почти полгода, несколько раз переспали и уже почти совсем решили поселиться вместе, как вдруг выяснилось, что она уже с каким-то хмырем из своих коллег давно все решила и просто пытается «нагуляться» напоследок! За мой счет, ага!
Альфреда аж затрясло от давней обиды, и Вальтер вздохнул. Даже его приятель все понимает превратно!
– Ты ничего не понимаешь, – пробормотал он.
– Ага. Я бревно бесчувственное, а ты единственный способен на душевные порывы, – кивнул парень. – Когда ты ко мне прибежал – давай, мол, кураторами поменяемся, я сразу просек, зачем тебе это надо. И согласился, между прочим, не задавая лишних вопросов! А теперь «ничего не понимаю». Я все понимаю. – Он решительно сел, откинув одеяло, спустил на пол ноги. – Давай выкладывай, какие у тебя на самом деле проблемы, а мы подумаем, как их решить.
– Ты? Мои проблемы?
– Я, – кивнул Альфред. – Твои проблемы. Мы же друзья.
Валька посмотрел в окно. Долгий день уже заканчивался, сгущались сумерки. Обычно общежитие в это время только пробуждалось для «ночной жизни»: студенты, успевшие отдохнуть после занятий, устраивали вечеринки, бегали на свидания, развлекались, как могли.
– Проблемы, – начал он, – не у меня, а у Лилии.
– Снова здорово! Она-то тут при чем?
– При том. Я… мне кажется, я что-то почувствовал. Что-то связанное с ней и нашим деканом. Сам понимаешь, если это не блажь, если я не ошибаюсь, с Лилией из-за него может произойти что-то ужасное. И тогда я… тогда мне будет очень больно, – закончил он тихим шепотом.
– И конечно, ты высказал ей свои предположения, а она послала тебя проветрить мозги и не мешать ей жить? – понимающим тоном закончил друг.
– Нет, – покачал головой Вальтер.
– Фью-у! – присвистнул Альфред. – А почему?
– Ну… понимаешь, Лилия… Боюсь, она мне не поверит. Решит, что я ревную, вмешиваюсь в ее жизнь и вообще…
– Понятно, предложит тебе пойти погулять и не путаться под ногами. И теперь ты переживаешь за нее и злишься от того, что некому оценить твои страдания.
Вальтер промолчал. Образ декана замаячил перед мысленным взором. Если они вместе окажутся на практике, ему придется в течение двух месяцев почти постоянно видеть перед собой эту пару. Вернее, не видеть, поскольку Лилия наверняка будет искать повод остаться с мэтром Вагнером наедине. Конечно, его никто не освободит от обязанностей завкафедрой и декана, да и с тремя другими подопечными придется заниматься, но в остальное время… Вот и не знаешь, что лучше!
– Да, – сказал он, отвечая сразу и другу, и своим мыслям.
– Значит, надо составить план, как отбить девчонку у декана, только и всего! – отмахнулся Альфред. – Доказывать ей свою любовь ты не станешь, а вот выставить Вагнера в глупом виде или вовсе очернить – вполне!
– Мы четвертый курс, – напомнил Вальтер.
– И что?
– В двух шагах от диплома!
– И что?
– Нас могут отчислить! Нам могут не засчитать практику, и тогда…
– Брось, – махнул рукой Альфред, – напугал ежа голой задницей! Все у нас получится! Я с тобой!
Аглая Борецова опасливо оглянулась по сторонам, на всякий случай набросила полог невидимости – вдруг что-то внезапно произойдет! – и постучала в дверь условным стуком. Через несколько секунд изнутри донесся ответный стук – несколько тактов мелодии. Девушка простучала еще, и только после этого дверь приоткрылась. В щели мелькнул карий глаз Людмилы Монс. Взгляд ее скользнул по коридору сквозь Аглаю. Потом в нем появилось понимание:
– Аглая? Ты пришла?
– Да, это я. Впустишь? – Девушка чуть-чуть приподняла полог – ровно настолько, чтобы Людмила увидела, кто стоит за дверью.
– Заходи. – Людмила сделала жест, и Аглая поняла, что на комнате тоже стояли охранные чары. М-да, как все серьезно!
– Я не опоздала? – Она бочком протиснулась в комнату.
– Пока нет. Тебя никто не видел?
– Никто. Я нарочно два раза все проверила и…
– А Антон? – Всем было известно, что на близких родственников отводящие чары, как правило, не действуют, особенно если этот родственник сам может подобные накладывать и снимать.
– Он не знает.
– Хорошо.
Из крохотной передней, образованной поставленным поперек одежным шкафом, девушки прошли в жилую часть комнаты. Две кровати, между ними письменный стол. Над каждой кроватью – полки для книг, рядом – два стула и кресло. Из остальной мебели только маленькая тумбочка, сейчас выставленная в центр комнаты, и низкий комод.
В комнате находилось пять девушек. Две гостьи с факультета некромагии и еще две – ведьмачки. Пятая, Анна Белла, расположилась на своей кровати с ногами, уютно свернувшись клубочком, словно кошка. Другие сидели на соседней кровати и стульях.
– Тебя никто не видел? – повторила Анна вопрос Людмилы.
– Нет. Я все проверила. – Аглая присела на краешек кровати напротив, посматривая на будущих ведьмачек.
– Что остальные? – Анна тоже посмотрела на подруг.
– Крама, может быть, придет, – поняла ее правильно Людмила. – А другие… Я не всем сказала. Как хочешь, а я не доверяю кое-кому. Этой Швецовой, например.
– Значит, – кивнула Анна, – нас семеро?
– Может быть, все восемь, если Крама придет.
– Хорошо. Итак, что будем делать дальше? – Анна обвела глазами подруг. – Эта Зябликова переходит все границы. Она всегда была себе на уме, держалась в стороне, то лезла не в свое дело, то, наоборот, отстранялась от нас. А теперь…
– Прямо как с цепи сорвалась, – закивала Людмила Монс.
– Пора поставить ее на место! – решительно заявила Анна. – Мы все с этим согласны, осталось решить вопрос, как это лучше сделать. Сегодня пятница, уже вечер. – Она посмотрела за окно, где сгущались сумерки. – Осталось два дня. В понедельник мы отправляемся на практику, после которой предпринимать что-либо будет уже поздно.
– А поговорить с ней? – поинтересовалась одна из ведьмачек.
– Говорили уже. Не раз. Играет в дурочку, а стоит чуть отвернуться – опять за старое. Вот у Аглаи спроси, она подтвердит!
В эту минуту под потолком тоненько зазвенело, активизируясь, охранное заклинание. И тут же раздался неуверенный стук в дверь. Через несколько секунд стало понятно, что стук условный.
– Виктория Крама, – прошептала Людмила. – Кроме нее, больше некому.
– Все-таки решилась. Иди открой! – распорядилась Анна.
Подруга послушно вскочила и кинулась к порогу. Процедура повторилась с той разницей, что за дверью шептались дольше – привратница непременно хотела выяснить, что однокурснице понадобилось здесь и сейчас в этой комнате. После чего Виктория Крама присоединилась к компании. Теперь в комнате Анны Беллы и ее соседки Людмилы Монс собралась ровно половина всех четверокурсниц, считая приглашенных с других факультетов.