кота нет. Вот, – она развела руками и тяжело вздохнула, – ходила его искать. Не нашла.
– Не нашла, – повторила булочница. – Но как же… объявление? Ведь там сказано…
– Я не ведунья, я не умею заглядывать в будущее, – с сокрушенным видом призналась студентка. – У нас ведовство было только факультативом на первых двух курсах, когда мы еще не определились со специализацией… Иначе я бы знала и приняла меры. Завтра я пойду и сниму все объявления.
– Значит, кота нет, – произнесла булочница. – Жаль. А то меня мыши одолевают. Муку едят, начинку портят… Жаль. Ну что ж. Бывает. Но нет кота – нет и пирожков.
С этими словами она вдруг выхватила из руки Лильки оба пирожка и сунула обратно в корзинку. Впрочем, тут же одумалась и вернула один. Надкусанный.
– Но если кот все-таки объявится, загляните на улицу Веников, в дом номер шестнадцать, – сказала она, направляясь к выходу. – Я подожду.
Лилька только вздохнула, глядя булочнице вслед. Вечер, начинавшийся так прекрасно, был испорчен безнадежно. Ладно, хорошо хоть от кота избавилась. А завтра… завтра будет новый день. И новая встреча с Виктором Вагнером. А уж на практике…
Задумавшись о будущем, девушка улыбнулась.
Из дневника кота Левиафана
Заперли. В комнате темно, тихо и пусто. Пахнет, однако, молоком, мышами, другими кошками. Глаза сразу привыкли к полумраку. Я демонстративно устроился прямо на полу, притворившись сонным. Конечно, никто за мной не следил, но на всякий случай предосторожность не помешает.
Наивные людишки. Они думают, что справились. Да ни в жизнь, если бы я им не поддался! Десяток мужчин на одного маленького беззащитного котика? Святые котаны, ну и местечко! И куда это я попал? Дом богатый, но мне он не нравится. Этому месту не помешает новый герой.
Окошек нет, поэтому так темно. Хотя вон там, в стене, что-то вроде проема, только забранного щитами. Окно тут было, однако его заделали. И прочно. Не выбраться! Ни когтями, ни зубами отодрать не получается. Только изодрал в хлам обивку, за которой обнаружил доски. Замуровали, демоны! Ничего. И не из таких передряг выбирались. Вот только чуть-чуть дух переведу. Буквально на часок… до конца недели задержусь… черемуха отцветет, а там, глядишь, и лето красное…
Когда спишь, время идет быстрее. Я же только на минуточку глаза сомкнул, а сюда уже кто-то ломится.
– Кис-кис-кис! Где ты там?
Дверь приоткрылась, в щели света появился силуэт головы в плоеном чепце. Горничная.
– Кис-кис-кис! Ты где?
Не видит, что ли? Ну да, люди, они такие! Пока на бедного котика не наступят, не догадаются, что и под ноги тоже иногда надо смотреть.
Кхм-кхм.
– Ми-и-иау… – пропищал тихонько.
Нет, так не пойдет. Больше жалости в голосе, больше надрыва.
– Ми-и-и… мим-м-ми…
Уже лучше. Самому понравилось. Можно еще моську скорчить скорбно-радостную – мол, мне было так страшно и одиноко, но тут пришла ты, такая сильная и добрая! Ты ведь спасешь несчастного котеночка из заточения? А то тут такие крысы…
– Ой ты бедненький! Испугался?
Поверила. Святые котаны, она поверила! Ладно, закрепим успех.
– Ми-и-иу…
Можно даже разрешить себя погладить и прижаться к человеческой руке как бы в поисках тепла.
– Кушать хочешь?
Ага! Конечно! Левушка уже два часа не евши! Жрать давай… Ой, нет, не так. Хозяюшка, миленькая, добренькая, выдели котеночку хоть капельку молочка и кусочек колбаски… А то я так ослаб, что почти на лапах не стою!
– Ми-и-ау…
– Проголодался, маленький! Кушать захотел, хорошенький! Сейчас! Вот, госпожа тебе прислала. Тут молочко, сметанка, курочка… Кушай, маленький! Кушай!
Мм… Пахнет восхитительно. Так бы сразу все и слопал. Но надо продолжать играть роль. Так что подхожу к миске с трудом, вздыхаю и, присев, начинаю осторожно лакать. Молоко чуть теплое, противное, но зато жирное, и пенка свернувшихся сливок виснет на усах. Эта девица сложила руки на животе и умиленно смотрит, как я ем. Время от времени протягивает руку, словно хочет погладить.
– Кушай, маленький! Кушай, хорошенький!
Ладно уж, погладь чуть-чуть. Пока у меня зубы заняты курицей, я тебя кусать не стану. Ты мне еще пригодишься. Дверь-то до сих пор приоткрыта!
– Ну ты покушал? Можно убирать?
Что? Убирать? Всю эту вкуснятину? Э нет, мы так не договаривались! Мое! Не дам! Ур-р-р! Ряф!
– Ой! Ты чего, котик?
Чего-чего! Лаять я умею! Не ожидала? Я – личность разносторонняя, можно сказать, образованная, целых два иностранных языка знаю, не считая мелких диалектов. И кусаться тоже могу! Так что тебе повезло, что успела руку отдернуть, а то бы я показал, чего стою!
– Ну, – служанка выпрямляется, отступая на шаг, – раз ты покушал и пришел в себя…
Она пятится к двери. Нет, стой! Куда? Мы так не договаривались! Вперед!
– Ай! Назад! Вернись!
Фиг тебе! Левушка не только образованный, он еще и увертливый! Проскользнуть между ног и шмыгнуть в закрывающуюся дверь – это надо уметь. Я однажды так целую курицу утащил. Мороженую, между прочим! Она лапы-крылья растопырила, в щели застряла, а вдогонку не визг летел, а топор, которым в меня мясник целился! Но я, как тот колобок из сказки, от мельника ушел, от колбасника ушел, от молочника ушел, а от тебя, верещащая во всю глотку девица, и подавно уйду.
Впереди открывается темный коридор с множеством дверей. То есть это для двуногих тут темно – я все вижу прекрасно. Пока девица визжит и зовет на помощь, ныряю в самую темноту, стараясь оторваться от преследования. Врешь, не возьмешь! Левушку еще никто не мог остановить.
Лестница. Кубарем качусь вниз, приземляюсь этажом ниже. Окна! Есть в этом доме нормальные открытые окна? Одно, второе, третье… Все заперты! Нет, ну это никуда не годится! Отсюда надо выбираться, и чем скорее, тем лучше.
Так, что там у нас? Шум, гам, крики. Ага, меня ловят. Понятно. И что будем делать? Судя по крикам, эта дуреха подняла на ноги весь дом. И ради меня одного? Приятно, конечно, пользоваться популярностью, но со всеми мне не справиться. Значит, применим тактическое отступление. Проще говоря, спрячемся и переждем, пока они не остынут. Жаль, что я не черная кошка. Темных комнат тут предостаточно. Хотя… Что это там у нас? Подарок судьбы! Печка! Маленькая какая-то. И вся такими глиняными пластинками покрыта, с рисунками. Как там они называются?.. Вспомнил! Изразцы. Но зачем такая маленькая печка? У моей прежней хозяйки дома камин в два раза больше. Мышей запекать?
Тэ-экс, осторожно приоткрываем заслоночку. Изнутри пахнет гарью, дровишками, почему-то птичьими перьями и… хм… кем-то еще. Я что, тут не первый? Ну-ка, ну-ка…
– Куда прешь? Не видишь – занято!
В темноте вспыхивают два глаза. Ой. От неожиданности со мной чуть было не случился конфуз, которого я не позволял себе, даже когда у мамки под брюхом лежал.
– Предупреждать надо, – ворчу, прижимая уши, чтобы протиснуться в узкое отверстие. Кто так строит? Ну кто так строит? Нет, это точно для мышей. Ну или для крыс, одна из которых как раз тут и сидит. Коту не протиснуться от слова «вообще»!
– Я предупреждал, что занято, а ты…
А что я? Лезу вот. Уши уже прошли, теперь плечи, живот…
Застрял. Ни туда ни сюда. Передние лапы тут, задние там, скребут по изразцовой плитке, но ни до пола не достают, ни внутрь пропихнуть мой ценный организм не в состоянии. А погоня все ближе! И мои самые ценные части организма у них как раз на виду!
– Что смотришь? Помоги! – хриплю.
– Ой. Говорящий кот!
– Нет, – цежу сквозь зубы, пытаясь все-таки продрать свой организм в тесное отверстие. Если выберусь, точно сяду на диету. – Не кот.
– То есть в том, что ты говорящий, нет ничего удивительного? – Глаза мигают часто-часто, не торопясь приближаться.
– Сейчас я пролезу, – пытаюсь вонзить когти в штукатурку и подтягиваю свой организм внутрь буквально по шерстинке, – и удивительным окажется то, что ты до сих пор жив! Помоги! Я застрял!
– Ага! Я тебе помогу, а ты меня слопаешь? Нет, так не годится!
Ну что ты с ним будешь делать?
– Слово даю.
– Слово кота. – Глаза ненадолго перестают мигать. – Ладно-ладно, не-кота. Но говорящего. А если обманешь?
– Тогда мне будет очень стыдно, – сообщаю, почти не покривив душой. – Но очень недолго.
– Ладно. Главное – честно!
Последний раз мигнув, глаза погасли. Послышался шорох маленьких лапок по штукатурке. Вот как они ухитряются протискиваться в такие щели, куда у меня даже лапа не пролезает? Загадка природы!
Но размышлять об этом некогда. Я остался один. Застрял в печном устьице – задние лапы, хвост и самое дорогое висит снаружи, остальное внутри. А погоня…
Хлопнула дверь. Они уже тут. Мама дорогая! Святые котаны! Не могу! Хочу, но не могу! Застрял. А-а-а-а! Спасайте кто может!
– Вон он! Смотрите!
– Вижу и слышу. Застрял! Хватай, пока не про…
– Ай-й-й!
– Крыса!
– Тут крыса!
– Бейте ее!
Что там происходит? Кто-нибудь, скажите! Мне же интересно! Эх, жаль, на заднице нет глаз. А только… Ой! Больно!
Вот уж чего не ожидал, так это того, что меня подло укусят в задницу. Брыкнул задними ногами, почувствовав, что под лапы что-то попалось. Отпихнул это что-то и сам не понимаю, как провалился внутрь печи. С разгону взлетел вверх по трубе и там растопырился, упираясь всеми четырьмя конечностями в стенки дымохода и силясь поджать хвост. Вот когда позавидуешь собакам!
Что там еще? Шорох. Люди столпились у заслонки, по очереди заглядывают внутрь, пытаются шарить руками.
– Ну чего там?
– Не вижу! Уйди со света!
– Он там?
– Наверное. Где ему еще быть?
– Да мало ли… вдруг куда шмыгнул… В щелку какую-нибудь…
– Погодите, я его вижу!
– Где? Точно?
– Ага! Вон там, наверху. В дымоходе застрял…
– Точно, кот. И как его теперь оттуда доставать? Я даже до хвоста не дотягиваюсь! – Рука шарит по печному нутру, скребет ногтями по золе.