Лилька представила Вальтера, который горстями рассыпает вокруг себя лепестки роз, и рассмеялась.
– Ничего смешного! – воскликнул он. – Та девушка, которая первой врывалась в крепость, получала право женить на себе одного из защитников, и тот не имел права ответить отказом!
Девушка закусила губу. Вместо Вальки воображение мигом нарисовало ей красавца-декана. Ах, если бы Виктор Вагнер принимал участие в подобной забаве, она бы жизни не пожалела, но первой ворвалась внутрь крепости. Лилька столь живо представила себе, как она в доспехах, словно милитисса Ордена топора[10], врывается в крепость и падает на колени перед деканом, что чуть не упала по-настоящему. Крепкая рука, схватившая ее за локоть, вернула студентку в реальный мир.
– Ты чего?
– Лилия, я, – видимо, Вальтер тоже что-то такое подумал, потому что внезапно смутился, – я тут подумал, что если бы ты… если бы такое случилось с нами, то… Я бы сам открыл тебе ворота!
Выпалив эти слова, юноша рывком распахнул дверь и скрылся в недрах библиотеки. Изнутри донесся торжествующий вопль сторожевого привидения.
Лилька поколебалась немного, после чего решительно двинулась прочь. Нет, она не совсем уйдет. Она просто не станет его долго ждать. Если захочет, закончит все дела с библиотекаршей быстро – у него всегда все учебники в полном порядке, не придерешься. Сдаст и догонит.
Пока она торчала в библиотеке, в другом крыле толпа рассосалась. Возле злополучной стены осталось всего двое аспирантов, которые стояли там на манер почетного караула. Часть стены была огорожена цветными лентами, ярко выделялся белый лист объявления.
Подойдя ближе, Лилька прочла: «Это памятник студенческой безалаберности и бесшабашности, а также наглядное свидетельство того, до чего человека может довести неумение рассчитывать свои силы. Оставлен девятого числа изока-месяца[11] 1569 года от С.Б.[12] Охраняется руководством университета».
Проходившие мимо студенты останавливались, читали надпись, понимающе улыбались. Некоторые шепотом обменивались мнениями насчет того, как в стене получилась такая фигурная дыра. Нашлись даже энтузиасты, которые прямо там принялись строить гипотезы и пытаться рассчитать траекторию и точку приложения сил.
– Лилия!
Девушка обернулась и невольно умилилась. Бежит, чудо! Руками размахивает!
– Лилия, ты почему меня не подождала? – воскликнул Вальтер, подбегая. – Я так торопился…
– А откуда мне было знать, сколько времени ты проторчишь в библиотеке? – фыркнула девушка. – Кроме того, я сама только что оттуда, мне топтаться у порога как-то не улыбалось…
– Извини, – мигом пошел на попятную юноша.
– И потом, мы же с тобой не договаривались там встретиться, оно как-то само получилось, – продолжала Лилька. – У меня, может быть, срочные дела были. И все бросать? Ради чего? Постоять рядом пять минут? Стоим, что дальше?
Так хотелось сказать больше, например: «Ты мне, конечно, друг, но пойми, что у меня есть и своя жизнь!» Но Вальтер опередил ее.
– Я тебя искал, – промолвил он извиняющимся тоном.
– Нашел, – кивнула девушка. – А зачем?
– Там, – он почему-то смутился, – насчет твоего кота, Левиафана…
– А что насчет моего кота?
– Его опять назад принесли.
Аглая Борецова чувствовала себя прескверно. Не сдать последний зачет! И из-за чего? Из-за шпаргалок, которые в другие аудитории на другие экзамены можно было пронести свободно! Другой вопрос, что не всегда была возможность и даже время для того, чтобы ими воспользоваться… А вот поди же ты, было время, была возможность – и такой провал. Времени на пересдачу оставалось всего несколько часов. А ведь еще есть куча других дел! И когда все успеть?
Подруги ждали ее в комнате, собравшись выпить чаю, судя по дымившимся кружкам. Кружки принесли свои, как и печенье со сластями, а вот заварка была ее. Но Аглая сейчас была не в том состоянии, чтобы возмущаться. Не забыли про хозяйку, плеснули кипятка и ей – на том спасибо!
– Спасибо, – пробурчала она, пробуя губами чай.
– Ты чего такая снулая? – Анна Белла сидела на ее кровати, подогнув ноги. Ее туфельки стояли на полу. – Случилось что?
– Случилось. Я тест не сдала.
– Ой.
Сказано это было так спокойно и даже мимоходом, что Аглая не смогла сдержаться.
– Я шпаргалки взяла. Твои, между прочим, – кивнула она Яне Терчевой, – по которым ты все прекрасно написала. А он меня с ними заловил. Все отобрал – работу и записи…
– Записи? – Третья девушка, Виктория Крама, подняла голову.
– Угу. До единого листика. – Аглая хлебнула из кружки так лихо, словно это была самогонка, и закашлялась, обжегшись кипятком.
– И что теперь? – Дождавшись, пока она прокашляется и восстановит дыхание, спросили девушки.
– Ничего. Пересдача сегодня после трех. Представляю, как это будет выглядеть… – Аглая задумалась.
Пустая аудитория, кажущаяся еще больше оттого, что в ней всего двое. Она на первой парте, пишет. Общевик прохаживается перед ее носом туда-сюда, время от времени посматривая на ее записи. Помалкивает, и от этого становится еще страшнее.
– Сдашь ты эти тесты, не бойся. – Анна решительно отставила кружку и поманила подругу пальцем. – Иди сюда, я тебе ауру подправлю.
– Зачем? – насторожилась Аглая, но придвинулась ближе.
– Затем. – Анна встряхнула кистями и потянулась к голове девушки. – Поменьше будешь внимание привлекать. Может, он даже вовсе в твою сторону смотреть не будет. Кроме того, учти, что сегодня шесток, ему самому домой поскорее хочется. Так что дело может обойтись малой кровью. Главное, сама не болтай и без крайней необходимости к нему не обращайся. А лучше вообще молчи. Как будто обет дала. Я бы тебе речь отняла, да вдруг она может понадобиться?
Говоря это, Анна не сидела сложа руки. Ее пальцы порхали, словно бабочки, касаясь краев ауры подруги, поглаживали там, сминали тут.
– А ты можешь? – Аглая затаила дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. – Ну, чтобы речь отнять.
– Могу. Кузен научил. Только тут надо быть осторожнее, чтобы не перестараться. Легко совсем все разрушить, и человек до конца жизни становится немым… Что? – Она резко опустила руки. – Я уже думала об этом. Но с Зябликовой я такой номер выкидывать не хочу. Мы же ее только напугать хотим, а не совсем уничтожить. Или как? – Она строго оглядела подруг.
Студентки молчали. Все было понятно без слов.
Из дневника кота Левиафана
Что-то я слишком давно сижу в этой комнатке, не находите? Четверть часа прошло, а я все не пытаюсь выбраться наружу. Спрашивается – почему? Отвечаем – нюхаю. Вонища тут стоит просто ужасная. Святые котаны, как можно жить в таких условиях? Ну я вам тут наведу порядок!
Ки-йя! А ничего у меня удар левой задней! Подвернувшаяся табуретка улетает в потолок, освободив мне пространство для работы. Итак, приступим! Первым делом справимся с запахами. Это просто! Чтобы хоть как-то перебить ароматы, наделал на полу лужу, а рядом еще и кучку навалил. Приличные коты «это дело» закапывают, но в данном случае от моего «добавления» хуже никому не стало. Наоборот, родным и знакомым повеяло.
Так, приступаем к осмотру местности. Ну что это не мой новый дом, и ежу понятно. Столы, шкафы, полки, стульев всего два, диванчика нету, даже креслица самого завалящего, чтобы коту было где поспать. Зато кругом на всех столах, полках и просто в ящиках на полу пробирки, колбы, стаканы, банки-склянки, реторты и прочая алхимическая дребедень. Даже котлы для зельеварения имеются. Я уж молчу про мешочки с травами, образцы минералов, костяную муку и несколько мумий, покачивающихся под потолком. Крокодил, ворона, сова… Нормально.
Запрыгнул на стол и попытался пройти в обход территории. Да, «попытался» – это самое верное слово. Тут все так заставлено, что лапу некуда поставить. Но зато – удача! – среди пробирок, колб и чашек нашлась настоящая тарелка, в которой остатки колбасы и каши! Я, конечно, кот порядочный и все подряд в пасть не тащу, но тут, как говорится, сами святые котаны велят. Сожрал все, а тарелку сбросил на пол. Блямс! Ничего, только уголок откололся. Жить можно.
Пошел дальше, заглядывая во все углы и емкости. Фу! Я не знаю, чем он тут занимается, но явно ничем хорошим. Это ж отрава какая-то! Вот кто безоаровый камень мешает с желчью павиана? А перья трясогузки в растворе волчеягодника зачем? Для красоты? Или чтобы пыль в глаза пускать? Уж на что моя подопечная глупа, а и она понимает, что крапиву и папоротник в качестве успокоительного средства никогда не применяли! А там что? Никак настой медуницы? И в каком, прошу прощения, веке его заваривали? В нем уже жизнь завелась! Многоклеточная. Вон таращится! Не смотри на меня так! А то вылью. Хотя… у тебя там, кажется, уже лапки образовались? Тогда плавай дальше. А я еще и сверху книжку потолще положу, чтоб ты не выбралась ненароком!
Так, а что на книжке написано? «1001 рецепт вечной молодости». То что надо! Интересно, есть тут что-нибудь такое, чтоб шерсть блестела и лоснилась безо всякого мытья со стороны хозяев? Почитаем…
Мэтр Макмис прекрасно понимал, что на зарплату преподавателя хорошо не поживешь. Просто на жизнь, если ты одинок и не привык к роскоши, хватает, но если надумаешь жениться, то надо срочно разбогатеть. Даже семье из двух преподавателей трудно сводить концы с концами, а если преподаватель – единственный кормилец в семье, такая семья обречена на нищету. Поэтому он подрабатывал, откладывая лишние деньги для женитьбы. Он не желал жить так, как большинство его коллег. Многие преподаватели одиноки не потому, что работа отнимает слишком много времени, а потому, что не хватает денег на содержание семьи. Женщинам в этом отношении легче – они могут выйти замуж за богача, который и станет их содержать. А куда податься мужчинам? В мужья к богатым вдовствующим старушкам? В поле зрения мэтра Макмиса таких было шесть штук. Но по ряду причин он не рассматривал их в качестве фиктивных жен.