Это замечание относилось к Вальтеру фон Майнцу, который единственный на курсе с первого дня обучения постоянно ходил с оружием.
– А еще пособия, – продолжала читать девушка.
– Возьмете в библиотеке. Авторы и названия методичек указаны внизу списка.
– Можно вопрос? – поднял руку Янко. – Палатку брать каждому?
– На самом деле три палатки, – уточнил декан. – На тот случай, если нам придется две-три ночи провести «в поле». В одной будет спать студиозус Зябликова как единственная девушка в группе, в другой – юноши, в третьей будут храниться образцы… под моим наблюдением! Обеспечение палатками и прочим походным инвентарем факультет берет на себя. Здесь, в списке, они указаны по одной причине – вдруг у кого-то есть личная палатка, которую он мог бы взять с собой вместо казенной. Дома, как говорится, и стены помогают. Так что прочитайте внимательно весь список. Вдруг найдете что-то интересное?
Студенты послушно уткнулись носами в свои листочки. Всего было больше дюжины пунктов, и Лилька, просмотрев их, поняла, что завтра придется как следует побегать. Рынок, библиотека, оружейная мастерская, медцентр… И как в этой беготне найти время на личную жизнь? А ведь ей еще и Левиафана надо успеть пристроить. И все за полтора дня. Даже не будь аллергии, Виктор ни за что не позволил мне бы взять с собой кота.
Из дневника кота Левиафана
Много думал. М-да, значит, мешаем? Значит, вот какова человеческая благодарность? И это после того, как я целых шесть лет… ладно-ладно, всего пять с половиной, но кого волнуют такие подробности!.. После того, как я относился к ней как к человеку, она меня променяла… И на кого? Я его даже не видел ни разу!
Раздумывая, что делать дальше, обошел комнату по периметру, нюхая и оставляя свои метки. Надо что-то предпринять.
На самом деле выбора-то особого нет. Печально. Однако… переживем! В конце концов, я всегда мечтал стать вольным искателем приключений. Романтика больших дорог, новые встречи, опасности, борьба, риск и сладкий вкус победы… А еще есть такая штука, как верность и честь. Найти еще трех друзей, таких же сорви-оторвиголов, и вперед! Будем совершать подвиги, ввязываться во все ссоры и стычки, спасать невинных, защищать слабых и все такое прочее. И продлится наша дружба сто лет и один день… Нет, двести лет. А лучше десять тысяч. И никогда не умрет! Может, нас даже наградят… хм… посмертно!
Да, именно так. Наградят. И вот тогда-то кое-кто заплачет – мол, не ценили мы дорогого Левушку! Придут к моему скромному памятнику, сядут у подножия и начнут извиняться. Мол, прости, что не ценили. Прости, что не уважали. Извини, что не чесали за ухом так часто, как тебе того хотелось… И печенку почти не покупали. И колбасой почти не делились. А я стою такой весь бронзовый, на задних лапах, передо мной поверженная крыса. В одной лапе – нож, в другой – колбаса… Или лучше рыба? Нет, лучше то и другое сразу. И вот так крысу задней лапой попираю – мол, лежи, тварь, не дергайся! А на постаменте – барельеф с моими подвигами, для неграмотных. Надо, кстати, предупредить, чтобы ничего не забыли. Мемуары надо написать. Пусть по книжке и рисуют…
Хм, а мои друзья? У них памятников не будет? Будут непременно. Мы все четверо будем стоять, в ряд. Четыре памятника. Где-нибудь в парке. На аллее. И мимо дети будут ходить, мамаши… голуби летать… и гадить нам на головы…
Тьфу! Вот ведь додумался до чего! Я еще жив! У меня все впереди. Приятно, знаете ли, осознавать, что еще не все подвиги совершены, что не все враги повержены, не все друзья и невинные девы спасены и не вся рыба съедена.
Так. Окинем последний раз комнату, где мне было так хорошо. Моя подушка… Моя кормушка… Моя когтеточка… Мой лоток… Схожу-ка в него напоследок, и вперед!
Как она удачно оставила форточку открытой! И как здорово, что я не растерял форму – с одного прыжка протиснулся. Значит, и подвиги совершать будет легче.
Прощай, жестокое прошлое! Здравствуй, светлое будущее! Встречай нового героя! Мр-ряу!
Студенты высыпали из кабинета, озираясь по сторонам, словно только что выпущенные из клетки дикие зверьки. Дел было много, и они просто не знали, куда бежать и за что хвататься. У Лильки уже начал созревать план действий, и она цапнула за локоть Вальтера, притянув юношу к себе.
– Валечка, милый, я сегодня вечером так занята, – начала она.
– Знаешь, Лилия, я вообще-то тоже, – пожал плечами он.
– Ну не настолько, как я! У меня, ты не представляешь, сколько хлопот! С Левкой надо вопрос решить, потом еще Виктор меня пригласил на свидание, а тут эти сборы…
Вальтер вздрогнул и хватанул ртом воздух, словно его ударили кулаком в грудь.
– Какое свидание? – прошептал он.
– Ну ты же слышал. – Девушка улыбнулась. – Он намекал на другое время и другое место… Ну ты же умный, ты сам все должен понимать!
– Я понимаю, – услышал юноша свой голос. – Только, Лилия, и ты тоже пойми…
– Ах, да все я понимаю! – отмахнулась Лилька. – Нам столько всего задали, что просто голова идет кругом! Но тебе-то легче. У тебя нет кота и к оружейникам идти не надо – меч уже есть, причем не учебный… Тебе проще. А вот я в оружии ни капельки не разбираюсь!
Как ни было ему плохо, Вальтер рассмеялся:
– Ой, слышал бы тебя мастер Май! И за что он только тебе зачет вчера поставил?
– За то же, за что и всем. Ты меня совсем уже не уважаешь? – обиделась Лилька. – За дурочку принимаешь?
– Ни за кого я тебя не принимаю…
– Вот именно! – распалилась она. – Я для тебя никто, ничто и звать никак! Эх, ты, Вальтер фон Майнц! А еще друг называется! Ты ведь мне друг, да?
– Д-друг, но… Лилия, постарайся понять, что у меня тоже могут быть какие-то дела и подготовка!..
«И мне буквально три часа тому назад вручили письмо от матушки, в котором сообщается, что меня женят на девице, про которую я даже ни разу до этого не слыхал!» – мог бы добавить он, но вовремя прикусил язык.
– Вот и я о чем, – победно улыбнулась девушка его мечты. – Давай готовиться вместе! Ты вместо меня сходишь в библиотеку. Нам ведь все равно методички забирать, так возьми сразу и на мой формуляр, хорошо? Библиотекарша к тебе вроде бы хорошо относится – ты красивый и все такое… А я за тебя в медцентр сбегаю. Меня бабушка учила кровь заговаривать и укрепляющие зелья от простуды варить, так что уж кому и получать инструктаж по оказанию первой помощи, так это мне! А заодно к оружейникам загляни, хорошо? Меч мне подберешь, ладно?
– Лилия! – чуть не взвыл Вальтер. – Пожалуйста… Я тебя прошу!
– Ну что тебе, трудно, что ли? Мы же друзья! А друзья нужны для того, чтобы друг другу помогать! Ну? – Она сделала шаг, заставляя его попятиться. – Мы друзья или нет? Отвечай? Друзья?
– Д-друзья…
– А раз друзья, то давай помогать! Поможешь?
«Я для тебя в лепешку готов расшибиться, только, боюсь, ты это не оценишь!» – мог бы сказать юноша, но лишь кивнул:
– Д-да.
– Ну и спасибо! – Привстав на цыпочки, Лилька чмокнула Вальтера в то место на щеке, где от улыбки у него появлялась ямочка. – Ты лучше всех, и я тебя люблю! Все, я побежала!
Ошеломленный ее порывом, юноша остался стоять, глядя девушке вслед.
– М-да, – раздался рядом чей-то голос. Оглянувшись, Вальтер увидел Янко Иржинеца. – Альфред мне говорил, что все плохо, но я не думал, что настолько…
– Да пошел ты! – взорвался Вальтер. – Пошли вы все знаешь куда?
– У-у-у, – покивал головой Иржинец. – Действительно все запущено. Ладно, бывай.
И ушел, словно мимоходом подав руку ожидавшей в сторонке Виктории Крама. Та приняла ее с таким видом, будто между ними все уже давно было решено.
Времени было мало. А дел много. Лилька ворвалась в комнату, хлопнув дверью, и сразу поморщилась от неприятного запаха. Расстарался Левиафан, ничего не скажешь! Ну ясно! Лоток грязный, а он кот чистоплотный, вот и не стал два раза в одно место ходить.
Девушка распахнула окошко пошире, чтобы проветрить помещение, поменяла опилки и, бросив взгляд на часы, заторопилась.
– Левка. Я пошла!
Кинула взгляд на подушку, где обычно спал кот. Потом скользнула глазами по стулу и креслу, задержавшись на подоконнике… Что-то было не так.
– Левка? Кис-кис-кис…
Тишина. Пусто. Никто не отзывается. Только в миске печально подмигивает глазом недоеденная рыбешка.
Недоеденная…
– Ой…
Лилька испуганно прикусила губу. Левиафан никогда не оставлял на тарелке недоеденную рыбу. Мог демонстративно закопать смоченный в молоке хлеб или кашу, мог даже нагадить на сухой корм, но чтобы рыбу или мясо оставить без присмотра?
– Левка? Ты где?
Забыв про дела, Лилька шлепнулась на четвереньки, заглянула под кровать и кресло, сунула нос под письменный стол и за шкаф, попыталась самостоятельно отодвинуть тумбочку и проверила содержимое обоих предметов мебели. Переворошила постель, выдвинула поочередно все ящики стола. Заглянула в навесной шкафчик, где обычно хранила кошачий корм, потом по второму разу проверила постель и шкаф, вывалив всю одежду на пол и по одной штучке запихав ее обратно.
Кота не было. Девушка уже схватилась за ручку двери, чтобы выглянуть в коридор, но вспомнила про окно. Когда она вошла, форточка была открыла. Но так девушка делала всегда, с тех пор как поселилась в общежитии. Свежий воздух и все такое прочее… Неужели…
Она кинулась к окну, высунулась по пояс, озираясь с высоты четвертого этажа.
– Левка! Левиафан, кис-кис-кис! Ты где?
Нет ответа.
– Вот скотина! Именно сейчас, когда нет ни минутки свободной…
Выругавшись, девушка бросилась к выходу, все же найдя несколько минут на то, чтобы осмотреть коридор – а вдруг котяра разгуливает на этаже или сидит и мявкает под чужой дверью? Такого никогда не бывало, но вдруг…
Нет, никого. Чувствуя, что начинает закипать, она выскочила из общежития, отмахнувшись от парочки знакомых и вопросительного окрика вахтера: «Ты куда?» Обежала общежитие, оказавшись в зеленой зоне. Тут росли кустики и молодые деревца, за которыми почти не ухаживали – разве что раз в полгода собирали опавшую листву и подрезали ветки, которые норовили влезть в окна. Впереди, шагах в двадцати отсюда, стояло старое здание общежития, теперь в нем обитали аспиранты, абитуриенты и семейные студенты, а также холостые преподаватели. Справа, в тридцати шагах, находилась прачечная и мусорные ящики, слева на таком же расстоянии, за полосой совсем уж одичавших кустов, – забор. Место достаточно глухое.