– Нет!
Юноша никогда не видел Смерть вблизи, но сразу узнал ее. Он застыл, затаив дыхание, вне себя от изумления и восторга, ибо мало кому из студентов довелось лицезреть ее воочию. Всесильная богиня, перед которой склонялись порой даже боги и бывало, что отступала сама любовь, замерла над телом студентки, опустив голову и ни на кого не глядя. Потом медленно, словно через силу, протянула руку ладонью вперед, словно поджидала, когда на нее сядет прирученная птица.
– Нет, – очнувшись, прошептал Вальтер, делая шаг. – Не надо! Не забирай ее…
Смерть подняла на него глаза. Она была молода и прекрасна, но ее взор пугал и заставлял цепенеть от ужаса. Легенды рассказывают, что когда-то Смерть любила и была любима, но была вынуждена расстаться с тем, кто ей всего дороже, когда он ушел в Бездну. С тех пор она познала жестокость и мстит тем, кто счастлив, разрушая их мир. Правда это или нет – сейчас Вальтер верил в легенду всей душой. Его счастье лежало перед ним в луже крови и уже не дышало.
– Почему? – прошелестел бесплотный голос.
– Я… люблю ее.
Он медленно сделал шаг и опустился перед телом Лильки на колени. Где-то рядом трепетала душа девушки – пока еще бесформенный комочек, сгусток света. Смерть протянула руку, и сгусток сам скользнул ей на ладонь, принимая форму птицы.
– Прощайтесь!
– Нет.
Вальтер осторожно протянул руку, дотрагиваясь до еще теплого тела девушки. Он так никогда и не сказал ей о своих чувствах. Они не провели вместе ни одной ночи. Он лишь несколько раз пробовал сжать ее в объятиях, не решаясь, оттягивая миг… которого теперь уже не будет.
Под левой грудью Лилии темнел кривой разрез. У убийцы дрогнула рука, и смертельного удара не получилось. Жертва умирала долго и, наверное, всего несколько секунд назад испустила последний вздох.
Несколько секунд назад…
– Нет! Я не позволю тебе ее забрать!
Голос юноши дрогнул, крепчая на каждом слове.
– Почему? – Голос Смерти дрогнул тоже.
– По праву, – рукоять обрядового ножа показалась скользкой от пота, – некроманта. Я – некромант. И властью, данной мне…
– Нет.
Смерть сжала кулак, стиснув душу девушки в руке.
– Не пущу! Не хочу! – Голос ее заледенел, но смотрела она не на юношу у своих ног, а на Виктора Вагнера, так и стоявшего на коленях.
– Прости, – промолвил тот.
– Ты знаешь, кто ты и кто я, – зазвенел голос Смерти. – Знаешь, что нас связывает, и в то же время ведешь себя так, словно между нами ничего нет. Я долго терпела – в конце концов, у меня тоже есть прошлое и память. Но рано или поздно это должно было прекратиться. И я это прекращаю. И забираю ее душу, чтобы ты…
– Прости, я больше не буду. Но я… ты сама понимаешь, – декан осекся, покосился на студентов, – тебе не кажется, что здесь не время и не место для выяснения отношений?
Смерть посмотрела куда-то в угол и, казалось, колебалась.
– Ты прав. – Голос ее чуть дрогнул. – Мы поговорим позже. А сейчас я ухожу…
Ее ладонь все еще сжимала в пальцах душу Лилии Зябликовой, и Вальтер услышал свой голос:
– А я тебе это не позволю.
– Что?
– Отпусти Лилию. Я… приказываю тебе!
– Приказываешь… мне? – Смерть зашипела, как рассерженная кошка. – Ты знаешь, кто ты и кто я?
– Знаю. Я – некромант. Я заключаю с тобой договор. Я создаю нерушимый союз. Я обязуюсь хранить нашу связь…
– Студиозус фон Майнц, откуда вы знаете формулу посвящения? – прошипел за спиной голос декана.
– Помолчи, – неожиданно послышался оклик самой богини. – Дай дослушать…
Испокон веков при посвящении в некроманты ученики произносят эту клятву. Она звучит на устах выпускников, покидающих стены Университета некромагии, но еще никогда эту формулу не произносил ученик, да еще в такой обстановке. Оставалось загадкой, где и когда он мог ее услышать и запомнить, да Вальтер и сам бы не сказал. Слова шли от сердца, и на последней фразе он протянул вперед руку и уже уверенно, как будто делал это много раз, провел по коже обрядовым кинжалом:
– Властью, дарованной мне, над местом сим в обмен на плату мою…
– Идиот!.. – Голос декана.
– …приказываю тебе вернуться…
– …замолчи или не получишь диплома!
– …в тело твое!
Несколько секунд ничего не происходило, а потом Смерть медленно разжала пальцы.
И самой сладкой музыкой для юноши показался судорожный хриплый вздох Лилии Зябликовой, когда девушка пришла в себя.
– Ты… ты… студиозус фон Майнц, на ближайшем заседании ученого совета я поставлю вопрос о правомерности нахождения вас в рядах студентов Университета некромагии! – выпалил Виктор Вагнер.
– Да отчисляйте сколько влезет, – отмахнулся юноша. – Графом фон Майнц я могу стать и без диплома о высшем образовании. Это не… самое… самое… главное…
И Вальтер впервые заплакал, не стыдясь своих слез.
День пятый(Вместо эпилога)
– Не пущу! Не проси и не умоляй! – Матушка Кромби стояла в дверях, скрестив руки на груди. – Совсем совесть потеряли! Человек только-только со смертного одра…
– Пожалуйста!
Вальтер был готов встать на колени, но главврач медцентра и заодно старшая преподавательница факультета целительства матушка Кромби готова была стоять насмерть. Тем более перед каким-то некромантом. Несмотря на то что некроманты и целители, как поговаривали некоторые, одного поля ягоды (одни, мол, в могилу кладут, другие из нее вынимают!) да и бывало, когда сами некроманты лечили людей, – все равно представители этих двух профессий часто друг друга недолюбливали. И именно сейчас это противостояние вспыхнуло с новой силой.
Несколько часов назад в медцентр срочным порядком доставили пострадавшую студентку. Поднятая с постели матушка Кромби вместе с двумя помощницами не отходили от нее все это время. И все это время однокурсник девушки торчал у порога, не желая уходить. А теперь вот рвался увидеть ее хоть одним глазком.
– Нет. Не проси. – Целительница смотрела поверх его головы, гордая, как памятник отцу-основателю города. – А если будешь настаивать, устрою в соседнюю палату. С тяжкими телесными повреждениями. И заниматься тобой будет доктор Шварц, а не я. А он простой лекарь. Тогда точно не скоро увидитесь!
За спиной послышались поднимающиеся по лестнице шаги.
– Матушка Кромби, я настоятельно рекомендую вам внять просьбе молодого человека!
Вальтер стремительно обернулся. Декан факультета некромагии мэтр Виктор Вагнер-младший стоял в двух шагах от него. Мужчина повел носом, принюхиваясь, и потянулся к карману за флаконом с эликсиром. Пропитал очередной порцией снадобья носовой платок и поднес его к лицу.
– Вы один? – поинтересовался он. – А где… кот?
– В моей комнате. Я… мы нашли с ним общий язык.
– Это заметно! – Виктор указал на несколько рыжих шерстинок, которые пристали к рубашке студента. От нее ощутимо несло кошатиной.
Вальтер покраснел, вспомнив, как еще несколько часов назад судорожно тискал кота, пряча у него в шерсти недостойные мужчины слезы. И как Левиафан, яростно мурлыча, вылизывал ему нос и щеки шершавым языком.
– Я почему-то был уверен, что найду вас здесь, студиозус фон Майнц, – сказал декан. – Вы знаете, который час?
– Об этом и я твержу ему уже несколько минут, – заявила матушка Кромби. – Весь зеленый, краше в землю кладут… то есть… прямо вылитый ваш клиент. Хоть бы на минутку глаза сомкнул. Пусть не у себя, так в ординаторской кровать есть. Нет, тут торчит как приклеенный.
– Я хотел увидеть Лилию, – сказал Вальтер.
– Забавно, но я тоже. Как ее самочувствие? – поинтересовался декан.
– Удовлетворительно, – уже спокойнее произнесла целительница. – Потеряла много крови, заработала переохлаждение, обезвоживание, нервное потрясение, легкое сотрясение мозга… ну, про остальное я молчу. Тут для организма последствий мало. Если только… – Она выразительно покрутила пальцем у виска, заставив обоих мужчин ахнуть:
– Что, все настолько серьезно?
– Трудно сказать наверняка. Она была мертва почти четыре минуты. Ей повезло, что она вообще очнулась. Самое большее, что ей грозит, – это провалы в памяти.
– То есть учиться ей дальше будет сложно? – уточнил Виктор Вагнер.
– Да.
– Мне все равно, – тут же заявил Вальтер.
– Не о вас речь, молодой человек!
– Как раз обо мне! Лилия… мне все равно, что с ней и какой она станет! Вы же целительница, вы знаете, как ей помочь! Но если вы помочь не сможете, я, – он прикусил губу, собираясь с силами, – я готов взять на себя заботу о ней! До конца своих дней, в горе и радости, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас…
– …снова, – уточнил декан, намекая на события прошлой ночи.
– Да. Снова. Но до тех пор… я могу ее увидеть? – вновь обратился юноша к целительнице.
– Мы можем ее увидеть? – поправил его Виктор Вагнер. Мужчины переглянулись. – Под мою ответственность…
Матушка Кромби испустила такой долгий мученический вздох, словно речь шла о ее собственной жизни и смерти.
– Пять минут, – наконец изрекла она с таким видом, словно у нее только что поинтересовались ее последним желанием перед казнью.
Мужчины вместе шагнули было к двери, но остановились. Вальтер непременно хотел пропустить вперед учителя как старшего по званию и возрасту, а тот – ученика, поскольку от кошачьего запаха у него слезились глаза и першило в горле. Наконец оба протиснулись в двери боком, одновременно.
И первой, кого они увидели, была Мирабелла Флик. В отгороженном переднем углу палаты студентка перебирала на столике препараты, заодно готовя какую-то смесь.
– Ой! – шепотом воскликнула она, увидев посетителей. – Что с вами?
– Дичево, – прогнусавил декан сквозь платок.
– Присядьте! – захлопотала девушка. – Я сейчас вас осмотрю. Ничего страшного. Это не больно.
Вальтер отодвинулся подальше, вставая к открытому окну. После того, что случилось этой ночью, он больше не считал учителя своим соперником и даже испытывал сострадание – коты и кошки практически домашние животные некромантов. И аллергия на этих пушистых должна была помешать карьере декана. По крайней мере, в том, что касалось практических занятий. А то, что мэтр Вагнер столько лет преподавал некромантию с таким недугом… это достойно уважения.