— Успокойся, Кейли, — прошептал онмне вухо, ностеплое дыхание согреломоюшею, шевеля тонкие волоски. — Просто расслабься и слушай...
Моиногине слушались, как и мойвзгляд, который был обращенкМередит, теперьтанцующеймеждуСофииминиатюрнаяблондинкой, которуюя зналатольков лицо.
Нэшсхватилменяна руки,крепко прижав к груди, что-то шепчамне на ухо. Что-то знакомое. Что-то, чторифмовалось. Егослова падалинаменяпочтифизически, успокаивая везде, где ониприкасались ко мне, какбальзам, который яслышала.
И все жекрикбушевалво мне, требуя выхода, и, видимо,готовего найти, еслия не предложуникакой другой альтернативы.
Эммашлавперединасдо концаанглийского крыла иза угол, из поля зрениядвора. Никто ничего незаметил, поскольку все смотрелипредставление.
Нэш опустилменя на устенывконцездания, рядом сдверью, которая использовалась тольков качестве выхода.Он снова селрядом со мной, и на этот разобнялменя, аЭммаопустилась на корточкирядом снами. От Нэша по моей спине исходило тепло, иединственныезвуки, которыея могла слышать,былиегошепот и моисобственныемягкиепричитания, все еще оставшиеся, несмотря на мои попытки их подавить.
Ясмотрелачерез плечо на заинтересованноелицоЭммы, нажуткосерыеполя вдали, сосредоточиваясь на усилии, чтобы говорить безкрика.Что-тобросилсявлевом краюмоего зрения, имойвзглядавтоматически попытался сосредоточиться на этом. Ноондвигался слишкомбыстро, оставив менясосмутнымвпечатлением очеловеческомсилуэте, поэтому яникак немоглаобъяснить эти короткиепроблески.Эта фигура былакакой-то уродливой. Странной. И когдаяморгнула, я уже не моглабытьуверенна, где я ее видела раньше.
Это вероятно учитель, искаженный до неузнаваемостистраннымсерымтуманом, который окружалмое видение. Язакрыла глаза, чтобы избежать любых будущихотвлечений.
Тогда, так же быстро,как и появилась,паникаисчезла.Напряженностьотлила отмоеготела, как воздухизшарика, оставив меня слабую от облегченияи усталости.Я открылаглаза, чтобы увидеть, что цвет и ясностьвернулись вмир. Моирукирасслабились,крикумер в горле. Номгновение спустяонразорвал воздух, и мне понадобилась секунда, чтобы понимать, чтокрикбылне моим.
Онраздался со стороны двора.
Язнала, что случилось, даже не взглянув. Мередит упала. Моежеланиекричатьумерло в тотмомент, когда это случилось.
Опять же,язнала, чтокто-тоумрет. Иснова, япозволила этому случиться.
Моиглазазакрылись в то время, когда меня окатило новой волной шока игоря, за ними последовало чувствовинытакойтяжелой, чтоя едва моглаподнять голову. Это моявина. Ядолжна была быть в состоянииспасти ее.
Больше криков раздалось со стороны двора,кто-токричалкому-то, чтобы тот вызвал скорую помощь. Скрипя, открылись двери, врезавшись вкирпичную стену здания.Кроссовки застучал по ступенькам.
Слезыстыдаи отчаяниякатилисьпо моему лицу. Я спрятала лицо в плечеНэша, не обращая внимания на то, как слезыпропитываютв егорубашку. А, возможно, это я убила ее, возможно, это сделало мое предупреждение.
За угломгулхаоса возрастал, каждыйиспуганныйголоссливался соследующим. Кто-топлакал. Кто-тобежал. И во всем этим хаосе, миссисТакер, тренердевочек по софтболу, подула всвисток, неэффективно пытаясьуспокоить всех.
— Кто это? — спросила Эмма, все еще стоя на коленяхрядомс нами, широко раскрыв глаза в шокеи понимании, в то время как откидывалапрядьмоихволос, чтобы могла увидеть мое лицо.
— Мередит Коул, — прошептала я, вытираяслезырукавом.
Нэшсжалменя еще крепче, положив свои руки намои там, гдеони хватались заживот.
Эммамедленно поднялась, с выражениемнедоверияи страха на лице. Онапопятилась отнас, ее ноги дрожали. Тогдаона повернуласьивнимательнозаглянулаза угол.
— Я ничего не вижу. Тамслишкоммноголюдей.
— Не важно, — сказала я, слегкаудивленауслышав свойсобственный голос. — Она уже мертва.
— Откуда ты знаешь? — Еерукаухватилась зауголздания, ногтиврезались вгрубыйрастворизложенногокоричневого кирпича. — Ты уверена, что этоМередит?
— Да. — Я вздохнула, потом встала ипотянулавверхНэша, вытираяслезы со щек.Он всталслева от меня, Эммасправа.Вместемыповернули за уголивошли вхаос.
ГЛАВА 6
Эммабылаправа — везде толпилисьлюди. Несколькодверейоткрылисьво двор,и студентывыбегали из классов, несмотря на протестысвоих учителей. А еще оставалосьдесять минут до конца обеденного перерыва, но кафетерийв настоящее время была пуст, а его обычнаятолпатоже вывалилась натраву.
Явидела,по крайней мере, двадцатьстудентов с сотовымителефонами,и обрывки их разговоров, которые доносились ко мне,звучаликакзвонки в службу 911, хотя большинство звонящихна самом деле незнали, что случилось, иликто пострадал. Онизнали, что кто-торанен, и что не было никакой стрельбы.
ТренерТакермаячиланакраюзелено-белой толпы, ее ноги в кроссовках былишироко расставленыдля равновесия, она отталкиваладетей с путиодного за другим, даже если теряла равновесие. Наконецтолпа расступилась передней, открыв неподвижную фигуру вженской форме,лежащую накоричневойтраве, одна рука былавыброшена в сторону.Янемогла видеть еелица, потому чтоодинфутболист — с номеромчетырнадцать — выполнял СЛР[4].
Ноязнала, что этоМередитКоул. Ия немогла сказатьномеручетырнадцать, что его усилиябудут потрачены впустую, он не сможетей помочь.
ТренерТакероттащилафутболистаотмертвойдевушкииупаланаколенирядом с еетелом, крича всем, чтобы они отошли. Чтобы вернулись назад в здание. Тогдаона наклонилалицо кМередит, проверяя дышит ли она. Мгновение спустя, тренерТакернаклонилаголовутанцовщицыназадивозобновила СЛР, с того места где прекратил четырнадцатый номер.
Через несколько секунд, спонсор команды танцовщиц — миссисФоли, одна из преподавательниц алгебры — вылетела из открытогокласса, промчавшись через двор, ошеломленныеречи стихли на несколькосекунд. Быстро перебросившись несколькими словами спаройстудентов,онасобралаоставшихся плачущих танцовщицвнескольких футахотМередититренера по софтболу. Другие студентысмотрелинанихвизумлении, некоторые плача,некоторыешепчась, а другие стояливтихомшоке.
Поскольку мы наблюдалисокраины двора, то видели, как еще тривзрослых,толкнув дверьстоловой, спустились по лестнице: директриса выгляделаслишкомчопорнойвееузкойюбкеина высоких каблуках, еепомощник, маленький облысевший человеккоторый прижимал блокнот ксвоей узкойгруди, как спасательный плот, итренерРанделл, главный тренерфутбольной команды.
Директриса всталана цыпочкахичто-тошепнулана ухоТренеруРанделлу, онкоротко кивнул. У Тренера былсвистоки громкоговоритель.
Он не нуждалсяни в одном, однако воспользовался обоими.
Звук свисткапронзилмои барабанные перепонки, ивсевокругнасзастыли. ТренерРанделлподнял громкоговоритель ко ртуиначал быстрои четкостью выдаватьприказы, которыми быгордился любойсержант.
— Сейчас мы находимся под строгой изоляцией! Еслиу васнетвтороголанча, возвращайтесь всвои классы. Если у вас естьвторой ланч, посидите вкафе.
Словно получив какой-тосигналот директрисы, ее помощник стремительно побежал делать необходимоеобъявление о строгой изоляции.Учителяначали более ревностно разгонятьсвоих студентов, и дверизакрылисьодна за другой, во дворе повисла напряженнаятишина.МиссисФоли, выглядящая напряденной инагранислез, собраларыдающихтанцовщиц ипровела ихв зданиечерезбоковой вход. Директриса начала загонятьтолпуобратно вкафе,икогда еепомощникснова появился, он помог ей.
Нэша, Эммуи меня втянуловпотокстудентовпрямо за толпой футболистов в зелено-белых куртках, и когда мыпрошлипоследниестол для пикника, япосмотрела направо, гдетеперь уже тренерРанделлвыполнял СЛР, заменивтренераТакера.Дажеохваченнаячувством виныионемевшая отшока,я должна была посмотреть на это ради себя. Я должна была доказатьсебе то, что мое сердце зналовсе это время.
И вот там лежала Мередит, ее длинные каштановые волосыразлетелисьпо мертвойтраве, ее лицо я увиделатолько тогда, когдатренерсел, сдавливая грудную клетку.
Моиглазастали влажными,ия шмыгнула носом, Нэшподошелсправа от меня, заслоняя мойвзгляд, когда мыподнимались поширокой лестницев здание. Внутри весь свет был выключен из-заизоляции. Но окна кафетерия — мнимые стеныиз стекла — были без штор ислишком большими, чтобы их покрыть, поэтому дневной светврывался в помещение, создаваяглубокие тении освещаядлинную комнатуразмытойпалитройцветов, в отличие отяркого светалюминесцентныхсветильников.
Вдальнем концекомнаты, втишине собрались спортсмены, торжественнособравшисьвокруг одного изкруглых столов.Некоторыесидели,опершись локтямина широко расставленныеколени, головы либоопущены, либозажаты между обеимируками. Номерчетырнадцать — тот, ктомужественно пыталсяспастиМередит — держална коленях свою подругу, на лице которой были следыслезитуши, он обнялее за талию, положив подбородокна ее плечо.
Другие студентыгруппировались вокругостальных столов. Некоторыезадаваливопросыответына которые никто не знал, некоторыетихо всхлипывали, но все выгляделиошеломленными, ничего непонимания. Не было никакого предупреждения, никакого насилия, ине было очевидных причин. Этаизоляцияне соответствовала тем учениям, которые проходили два раза всеместр, ивсеэто знали.
Все столы былизаняты,инесколько небольшихгрупп сидели наполу удлинной стены, держа рюкзаки, кошелькии маленькие кипы учебников. Эммавыгляделапотрясенной ибледной, в то время как мы пробиралиськпустомууглу, и ячувствовала, что моиноги дрожат, онипочти полностьюонемелиотточностимоего второгопредсказанияв течение трех дней. ТолькоНэшказался сравнительноуравновешенным, егосиняки,оставленные мной на его руке, былиединственнымсвидетельством того, чтоонможет быть не такспокоен, как кажется.
Мы селивряд наполу, Эм слева от меня, Нэшвсе еще сжималмою правую руку, каждыйслишком потрясен, чтобыговорить.Моимыслибылихаотичны — бесконечныйводоворотвины, шокаиполногонедоверия. Личныекакофонии абсолютноотличались отприглушенного, мрачногопространства вокруг