сделала глубокий вдох, как будто практикуясьйогой. Или собираясь стерпением.
— Мы все знаем, у тебя проблемы, Кейли, — сказала она, когдаее глаза открылись, еетихий, сдержанный тонразъярилменя. — Успокойся и...
— Я знала, тетяВэл. — Яснова положилаобе рукинастолешницуиуставилась награнит. Тогдаяподняла глаза и заставиласебя сказать все остальное. — И я также зналаодевушкев «Табу».
Глаза моейтетирезко сузились, демонстрируя дванабора «гусиных лапок», и ееголосрезко стих.
— Как ты могла, разве что тыбылатам?
Я пожала плечами искрестиларукинагруди.
— Я прокралась туда. — Яне собираласьнастучатьнаЭммуили еесестру. — Сделайте фарш изменя, если хотите, но этоничего не изменит. Я былатам, и я виделаХайдиАндерсон. Иязнала, что онаумрет. Так же, какзналаоМередит.
ГлазатетиВэлснова закрылись, иона повернуласьк окнунад раковиной, сжимая столешницу так сильно, что побелели костяшки пальцев. Потомонаглубоковыдохнулаи повернуласько мне спиной.
— Ладно, об этойдругой девушке не сейчас... — Хотямыобезнали, что она вернется к вопросу о клубепозже. — Если бы ты знала, что Мередитумрет, почемуты не сказала хоть кому-то?
Свежий уколвиныохватилменя, как психологическийафтершок[5], ияопустилась наодин измягкихбарных стульев напротив тети,руки положив настолешницу.
— Я пыталась. — Слезы жгли моиглаза, размывая лицо тети,ия утерла ихрукавом, прежде чем они успеют упасть. — Но когда яоткрыла рот,все, что я смогла сделать, этокричать. Иэто произошло так быстро! К тому времени, когдая смогла заговорить, она уже была мертва. — Я подняла глаза, ища в выражении еелица хоть какой-то знакпонимания.Или веры.Ноя ничего неувидела, и это напугало меняпочтитак же сильно,как предвидение смертиМередит.
— Я даже неуверена,чточто-то могло помочь, — сказал я, чувствуя, как колеблется мое мужество. — Но яклянусь, что япыталась.
ТетяВэлпотерлалоб, потом взяла свою кружкуиначала пить — пока непоняла, что ничего неналила в нее.
— Кейли, неужели ты не понимаешь, каквсе это звучит.
Я кивнулаиопустилавзгляд.
— Словно я сумасшедшая. — Я знала этолучше всех.
Она покачала головойипотянулась черезбар к моей руке.
— Не сумасшедшая,милая. Просто у тебя Бредовое расстройство[6].Тут естьразница. Ты, наверное,простооченьрасстроена тем, что случилось с Мередит, и твой мозгсоздаетистории, чтобы отвлечь тебя отистины. Японимаю. Страшнодумать о том,чтокто-нибудьгде-нибудьможетпросто умереть без предупреждения. Еслиэто могло случиться сней,этоможетслучиться с любымизнас, не так ли?
Явытащила своюрукуизее, смотря на тетюв недоумении.Что необходимо предпринять, чтобы она поверила?Доказательства этомубыло довольнотрудно найти, когда предчувствияприходит только несколькимиминутами раньше.
Ясоскользнула стабурета иотступила нашаг, желая создать между нами немногопространства.
— Я почти не знала,Мередит. И я небоюсь думать о том, что этоможет случиться со мной. Ябоюсь, потому что я знаю, что этопроизойдет сней, а яне смогуостановить эго. — Я сделалаглубокий вдох, стараясь дышать за пределами виныигоря,угрожающимизадушитьменя. — Я почтижалею, что я не сумасшедшая. По крайней мере,тогдаянечувствовала бы себя такой виноватой, что позволила кому-тоумереть. Нояне сумасшедшая. И это реальность.
В течении несколькихсекунд, моятетяпростосмотреланаменя, ее лицавыражало смесьпутаницы, облегчения ижалости, посколькуона не была уверена, что должна чувствовать.
Я вздохнула, моиплечи опустились.
— Вы все ещене верите мне.
Выражение лица моейтетисмягчилось, иее осанка почти незаметно расслабилась.
— Ах, милая, я считаю,что ты веришь в то, что говоришь. — Она помолчала, затем пожала плечами,ножестбыл больше, чем случайным. — Может быть, ты тоже должна принятьуспокоительное. Это поможет тебезаснуть.Яуверена,всестанет понятнее, когда ты проснешься.
— Сон непоможет мне. — Мои слова звучалиедко, даже длямоих собственныхушей. — Не будет больше этихглупыхтаблеток. — Ясхватилабутылкуизбара, где она оставилаее,ипустила вхолодильниктак сильно, как смогла. Пластик затрещал,икрышкаупала, рассеиваямаленькие белыетаблеткипо всемуполу.
ТетяВэлвскочила, уставившисьна меня, словно я только что разбила еесердце. Когдаона встала на колени, чтобы навести порядок, япоспешилав коридорив своюкомнату, затемзахлопнуладверьиприслонилась к ней. С тетей яиспробовалавсе, что могла, я попробую еще разсдядейБрендоном, когда он вернется домой.
Или, может быть, нет.
Может быть,Нэшзнал, о чем говорит, когда сказал никому не рассказывать.
ГЛАВА 7
В течении несколькихминут, ястоялав своей комнате,так злаи так испугана, ирастеряна, я незнала, следует ли мне кричать илиплакать, илиударить кого-нибудь. Я попробовала почитатьроман, лежащий намоейтумбочке, чтобы отвлечьсебяот катастрофы, в которую превратилась моя жизнь, а когдаэто не сработало, явключилателевизор.Ноничто по телевидению не привлекломое внимание, а песнинамоем Ай Поде,казалось, только увеличивали мой гневи разочарование.
В моей голове был полныйхаос, мои мыслиблуждали слишкомбыстродля меня, чтобы понять, что независимо от того, что я делаюилигде ястою, я не смогуизбежатьнесчастногореваполу-сформированныхмыслей вголове. Яначаласерьезнорассматривать аргументы против успокоительные средства — отчаянно желая просто исчезнуть на некоторое время — когда у меня в кармане зажужжал мой телефон.
Еще одно текстовоесообщениеотНэша. Ты в порядке?
Хорошо.Ясоврала. А ты?Я чуть несказалаему, что онбылправ. То, что янедолжна была говоритьтете.Но этослишкоммного информации, чтобы вписывать в текст.
Да. СКартером,ответил он.Позвоню тебе в ближайшее время.
Я подумывала отекстовом сообщении Эмме, ноона по-прежнему под домашним арестом.И, знаяеемаму, не было никаких шансовсмягчить приговор, дажепосле того как она практическивидела упавшую и умершую одноклассницу.
Разочарованнаяиумственно истощенная, я, наконец,заснулавсерединефильмакоторыйна самом деле не даже не смотрела.Менеечемчерез час, как по будильнику,я проснулась и выключила телевизор.Ивот тогда японяла, что почтипроспалачто-товажное.
Или, по крайнеймере,что-то интересное.
Ввнезапной тишинеяуслышала как моитетя сдядейяростно спорят, нослишкомтихо, чтобы я могла расслышатьиз моейкомнатыв задней частидома. Яприоткрыламоюспальнуюдверьна несколько сантиметров, затаивдыхание, пока не убедилась, чтопетли незавизжат. Тогдаясунулаголову вщельипосмотрела внизпо коридору.
Онибылина кухне; тонкаятеньмоейтетиходила взади вперед постене. Потом яуслышала как она шепчетмое имя — ещетише, чем остальныеаргументы — ия тяжело сглотнула. Она, вероятно, пытается убедитьдядюБрендонавернутьменя обратно вбольницу.
Этогонепроизойдет.
Сейчас уже разозлившись,яоткрыладверьеще ширеивыскользнулав коридор.Еслимойдядяуступит, я простовыйду и расскажу им,что я не собираюсь туда ехать. Или, может быть, мнепросто прыгнутьв машинуиуехать, пока они не пришлив себя. Я могла бы пойтикЭмме. Нет,подождите. Она же под арестом. Так что япоеду кНэшу.
Кудаяпопадуне имеет значения, покаэтобылоне Психическая лечебница.
Ямедленно двинуласьпо коридору, благодарны за то что мои носки не стучат о плиткипола,которыйнескрипел. Ноязамерлав нескольких футахотдверях, когда мойдядя заговорил, егословавсе еще были тихими, нотеперь я отлично все слышала.
— Ты слишком эмоционально реагирует, Валери. Она прошлачерезэто в последний раз, ионасправиться с этим и в этот раз. Я не вижупричин, чтобы беспокоить его, в то время какон работает.
Я ценила, чтомойдядя заступался за меня, даже если онне верил вмоипредчувствия, я серьезно сомневалась, чтоДокторНельсонсчитал бы что его «беспокоят» потелефонуо пациенте. Он же, вероятно,получал за это деньги.
— Я не знаю, что делать. — ТетяВэлвздохнула, истулзаскрипел,когдатеньмоегодяди встала. — Она очень расстроена,и ядумаю,я сделалавсееще хуже. Оназнает, чточто-топроисходит.Япыталасьзаставить еепринятьуспокоительные, но она метнула бутылкувхолодильник.
ДядяБрендонусмехнулся, теперь уже на всюкухню.
— Она знает, что не нуждается вэтих проклятыхтаблетках.
Да! Яначиналаудивляться не носит ли мойдядякольчугуподсвоей одеждой, потому что он звучал так, словно хотелубитьдраконаскептицизмом.Ия была готоваехатьвбой вместе сним...
— Конечно, нет. — ТетяВэлустало уступила, иеетеньсложиларуки нагруди. — Таблетки —временное решение, это то же самое, что воткнутьпалецвтрещинувплотине. То, в чем онадействительно нуждается — это твой брат, иеслиты не собираешьсяпозвонить ему, это сделаю я.
Мойотец? ТетяВэлхочет, чтобы онпозвонилмоемупапе? НедокторуНельсону?
Мойдядявздохнул.
— Я не желаю начинать всеэтосейчас, если мыможемотложить это еще на некоторое время. — Дверь холодильника с визгом открылась, и кто-то вытащил, наверное, соду, поскольку что-то прошипело. — Это просто совпадение, что это произошло дваждыв течение одной недели. Этонеможет повторитьсяеще на протяжении годаилидажебольше.
ТетяВэлразбушеваласьв раздражении.
— Брендон, тыне виделее. Не слышал ее. Онадумает,что сходит с ума.Онауже живетзаимствованное время, ионанедолжна тратитьвсе, что у нееосталось,думая, что онасумасшедшая.
Заимствованное время?
Черезменя прошла волна шока, наконец, оседая в моем сердце, которое, казалось, неохотно забилось снова.Что это значит? Я была больна? Умирала?Как могли они несказатьмне этого? Икакя могуумереть, если чувствую себя прекрасно? За исключением того, что знаю,когдадругиелюди умрут...
Иеслибы это было правдой, знала бы я, что яумру?
ДядяБрендонвздохнул, истулснова царапнул полу, и застонал, когда он опустился на него.
— Хорошо. Позвони ему, если хочешь. Ты, наверное,права. Япростооченьнадеялся, что мыпротянемеще год или два