сердце подпрыгнуло к горлу, и я должна была заговоритьоб этом.
— И ты думаешь, что ты готов к этому вызову? — Флиртдолжен был казаться странным, учитывая какой деньу меня был. Но вместо этого, он заставил меня почувствовать себя живой, особенно при возможностимоей собственной смерти, котораявиситнадо мной, как черная туча, бросая своюзлуютеньнамою жизнь. На все кромеНэша, и на то, как я чувствовала себя, когда онсмотрел на меня.Касался меня...
Нэшснова пожал плечами.
— Картер предложилзабрать тебя сам...
Конечно,онбы сделал это. Потому что онбыл лучшим другомНэша, ипарнемСофи. А у моейдвоюродной сестрыоченьплохойвкус на парней. Как, по-видимому, и у Нэша.
— Почему ты общаешьсяс ним?
— Мы товарищи по команде.
Аххх. Иесликровьгуще, чем вода, тофутбол, по-видимому, застываетв венах.
— И это делает васдрузьями? — Я,повернувшись,кратко взглянула накрошечноезаднее сиденье, котороебылопустыми по-прежнемупахлокожей. И душистым лосьоном Софи.
Нэшпожал плечами ипоморщился, как будто он не понимал, чтояхочу этим сказать. Илионхотелсменить тему.
— У нас есть общая фигня.Он знает,какхорошо провести время. Ионследует тому, чего хочет.
Такможно было быописатьнемецкую овчаркумоего отца.Яответила:
— Да, но как только онполучает это, онпростохочетчего-тоеще.
РукиНэша напряглись на руле, ионвзглянулна меня своими осмысленными глазами, лоб сморщился вразочаровании.
— Это то, чтотыдумаешь, делаю и я?
Япожала плечами.
— Твоя репутация говорит сама за себя. — Аиначе, почемубы онмирился из-за меня со столькими вещами? Почемупарень, как НэшХадсон,остался после причудливых предчувствийсмертиивозможного ракамозга, еслионне хочетчего-то?
Или дажееслиэто так,если на то пошло? Он мог бы вложить намного меньшеусилийв другом месте и заполучить выигрыш гораздо больше.
— Это не так, Кейли, — настаивал он, и я не былауверенна, что хочу знать, что скрывается под этим «так». — Это...мы отличаемся от других. — Он не смотрелна меня,когдасказал это,но в любом случаеячувствовала себясмущенной.
— Что это значит?
Он вздохнул, иегорукиослабилна руле.
— Ты голодна?
Через полчасамы сиделивмашинеСкоттаКартера,отодвинув передние сидениянасколько это было возможно. Заходящего солнце освещало вселобовое стекло, окрашивая Белый-Рок-Лейк десятками глубоких оттенковкрасного ифиолетового.
Я уже покончила с шестьюдюймамиТурецкого сэндвича, аНэшс половинойкакой-то комбинации из проволоне[7],ветчины, пепперониимяса, которогояне узнала. Ноэто вкусно пахло.
Якапалагорчицейна коробку передач Картераиуксусом напереднее сиденье.Нэшпросто смеялся ипомогал мнеубиратьвсе это.
Еслия умираю, ярешила, по крайней мере, каждыйдень, который мнеостался, проводить хоть один раз кушая вместесНэшем. Разговаривая с ним,я чувствовала себяхорошо,дажеесливсе остальноев моей жизниполностьюразваливалось.
Я проглотилабольшойкусок, залпом запивизмоейсодовой.
— Обещай мне, что если у меня опухоль головного мозга,ты будешь приноситьмнесэндвичивбольницу.
Онпосмотрел на меняпочти сурово, шелушабумагойотсвоегохлеба.
— У тебя нет рака, Кейли. По крайней мере, этоне то, почемуу тебя возникаютпредчувствия.
— Откуда ты знаешь? — Яоткусиладругойкусокизмоего сэндвича, и жевая ожидалаответа, который он, казалось,не очень-то хотел давать.
Наконец, послетрехукусови двух ложных начал, Нэшзавернулоставшийсябутерброди засунул егомеждунашиминапитками, затем сделал глубокий вдохивстретился с моимвзглядом.Еголоб был покрыт морщинами, словно оннервничал, но еговзглядбыл спокойным. Решительным.
— Я должен рассказать тебе кое-что, итыне поверишьмне. Ноя могудоказать это. Так что небесись из-заменя, ладно? По крайней мере,пока все не услышишь.
Я проглотилаеще одинкусок, затем завернуласэндвичи положила его наколени. Этонезвучало, как новость, которуюя должна слушать с пищейво рту. Нет, если толькоя не хотела уйти в отставку раньше, чем ожидала, скускоминдейкивгорле.
— О’кееей...В любом случае,это не может бытьхуже,чемрак мозга, не так ли?
— Именно. — Онпровелрукой погрязнымволосам, встретилмой взглядс такой интенсивностью, что мне стало почтистрашно. — Ты нечеловек.
— Что? — Путаницав моейголове была словно спокойныйбелыйшум, а яожидаластрахаилидажегневасяростью. Ябылаготова услышатьчто-то странное. Ябылаблизко знакома состранностями. Ноя понятия не имела, что сказать на слова «не человек».
— Либо твои тетяи дядянезнаю этогоилипочему-то они не хотят,чтобы ты узнала об этом,вот почему яне сказала тебевчера во время завтрака.Ноты убиваешьменясовсем этимракоммозга. — Он внимательно смотрел на меня, вероятно, судя повыражениюмоего лица, как близка я к тому, чтобы взбеситься нанего.
И, честно говоря, если бы яи понятия не имела, что онимеет в виду, я, возможно, была бы близка к этому.
— Я думаю, если быонизнали, что тыдумаешь, что умираешь, они бысказали тебе правду, — продолжил он. — Похоже, так или иначе, они собираютсярассказать тебе об этом вскором времени, ноянехочу, чтобы тыдумала, что ятоже лгал тебе. — Вспыхнулиглубокие ямочки снебольшойулыбкой. — Или чтоу тебярак.
На мгновение, я могла толькосмотреть на него, пораженная оцепенением и, онемевотсказанныхслов, которые не имели вещественной информации.Ия должна признаться, на парусекундяподумала, чтоможет быть, яне единственная, нуждающаяся в смирительной рубашке.
Ноонповерил мне, когда ярассказал ему оХайди, каксумасшедше все это низвучало, и разговаривал со мной во время двух различныхпредчувствий. По крайней мере, ямогла выслушатьего.
— Кто я? — истинный вопрос — и моежеланиеспросить его — заставили мое сердце биться так сильноитак быстро, чтоя почувствовала, как закружился автомобиль.Мои рукибылипокрытыгусиной кожей.
Сумеркиотбрасывали тенинаеголицо, когда онпокосилсячерезлобовое стеклонасолнце, тяжелыйалыйшартеперь былнакраюгоризонта. Ноеговниманиебыло приковано кмоим глазам.
— Ты баньши[8], Кейли. Предчувствиясмертиявляются нормальными.Оничастьтого, ктоты есть.
Другоймоментошеломленного молчания, за который яцеплялась — короткая передышкаотбезумия, которое, казалось, приносило каждоеновоеслово.Тогдаявытолкнулауместный вопроск моимгубам, удерживаямоючелюстьотпадения, чтобы не отвис рот.
— Извини, что?
Онухмыльнулсяипровелодной рукой покороткой щетиненаегочелюсти.
— Я знаю, это тачасть, где ты начинаешь думать,что ясумасшедший.
На самом деле...
— Но я клянусь,этоправда. Ты баньши. Итвои родители. По крайней мере,один из них,так или иначе.
Я покачала головойиоткинула моюволосыс лица, пытаясьубратьпутаницу вмыслях после того, чтоонсказал.
— Баньши? Как из мифологии? — Годомраньше мы проходили мифологиюнаанглийском, нов основномгреческий и римскийматериал.Богов, богинь, полубоговичудовищ.
— Да. Только они настоящие. — Он выпилизсвоей чашки, а затем поставил еевдержатель. — Есть куча всего, чегоонине учатв школе. Вещи, о которых онидаже не знаю, потому что думают, что всего это лишькучастарыхисторий.
— А ты говоришь, чтоэтоне так? — я заметила, что придвигаюсьближекдвери, пока ручка не врезаласьв моюспину, пытаясьсоздатьнекоторое пространствомежду мной иединственным парнемвмире, которыйможет заставить меня чувствовать себя нормальной.
— Нет. Кейли, это ты! — Он смотрел на меня пристально,выжидательно, и хотяяхотелаотрицать, я не могла.ДажееслиНэшбыл бы однойвиноградиной в грозди, было что-тоубедительноевнем. Что-тонепреодолимое, и это даже заскульптурные руки, великолепные глаза, ямочкиилиочарование. Онзаставлял меня чувствовать себя... довольной. Расслабленной. Словно всебудетхорошо, так или иначе. А этобылонастоящим подвигом, учитывая его утверждение, чтоя не подхожу для того, чтобы влитьсявчеловеческуюрасу. — Подумай об этом, — заявил он. — Что ты знаешьо баньши?
Япожала плечами.
— Это женщиныв длинных, тонкихплатьях, которые ходят вокругво времяпохорон, плачанадмертвыми. Иногдаонивопятнад умирающим, объявив, что конецблизок. — Я выпиларазбавленнуюсоду, затем начала жестикулировать своейчашкой. — Но, Нэш, баньшипросторассказы.Старыеевропейскиелегенды.
Онкивнул.
— Большинство из них, да. Они пишутэто неправильно, для начала. На ГельскомБ-Е-А-Н С-И-Д-Х-Е. Дваслова. Буквально это означает «женщина фей».
Моибровивзметнулисьна полпути к моемулбу, когда яуронилачашкуобратно вдержатель.
— Подожди, тыдумаешь,что яфея? Сблестящими крылышкамииволшебной палочкой?
Нэшнахмурился.
— Это неДисней, Кейли. «Фея» очень широкое понятие. В основном это означает «не такая, какчеловек». И забудьотонкихплатьяхи следованиях за похоронами. Все это ужедавно вышлоизстиля. Ноостальное? Женщины, предвещающие смерть? Звучит знакомо?
Хорошо, здесь было небольшоесходство смоимиболезненнымипрогнозами, но...
— Там неттакого понятия, какбаньши, независимо от того, как ты этоназываешь.
— Тут нетпредчувствия, не так ли? — Егокариеглазаблестеливсумерках, когда онулыбнулся, не желая сдаваться перед моимцинизмом. — Хорошо, давай посмотрим, какмногое из этогоможет бытьправдой. Твой отец...Онвыглядит оченьмолодо, не так ли?Слишкоммолодо, чтобы иметьшестнадцатилетнююдочь? Твой дядятоже. Онибратья, не так ли?
Очарованная, язакатила глазаи согнула однаногупод собойнаузкомавтомобильномкожаном сиденье.
— Ты виделмоегодядючасназад, ты знаешь, чтоонмолод. А яневиделамоегопапуполтора года. — Хотя ребенкомявсегдадумала, что онвыгляделмолодым и красивым. Но этобылодавно...
— Я знаю, что твой дядявыглядит молодо, но этоничего не значит длябаньши. Емуможетбытьсто.
В это время я засмеялась.
— Право. Мойдядяпенсионер. — Разве это не свело бы мою тетюВэл с ума,думать, что онможет быть болеечем в два разастарше ееи по-прежнемувыглядеть моложе!
Нэшнахмурилсямоему скептицизму