голову на своихколенях. На ее ногах было так много крови. Когда мой папаперестал дышать, она начала петь. Это было так красиво, Кейли. — Егословабыли настойчивыми, ион селпрямо, пытаясьубедитьменя. — Мрачно и грустно.Итамбыла егодуша, она отчастивиселанад ними обоими.Я попытался направить ее. Я действительно незнал, что делаю, но у меня в голове была единственная мысль, что я должен попытаться спасти его.Ноон заставил меняостановиться.Егодуша...Ямог его слышать.Он сказал, что он долженидти, и ядолжен позаботиться омоеймаме. Онсказал, что онабудетнуждаться во мне, ион был прав.Оначувствовала себя виноватой, потому что попросила его покраситьставнями.Онаизменилась с того времени.
Я непонимала, что затаила дыхание, пока не начало сжимать грудь.
— Сколько тебе было лет?
— Десять. — Он закрыл глаза. — Мой отецбылпервойдушой, которуюя увидел, ияне смогего спасти.Не пожертвовав кем-нибудьеще, а оннепозволил бы мнерисковать своейсобственной жизнью.Или жизнью моеймамы. — Он открыл глаза ипристально посмотрел наменя. — И онбыл прав, Кейли. Мы неможем жертвоватьжизнью невинных ради того, кто, как предполагается, должен умереть.
У меняне было что ответить ему на это. Но...
— Что делать, если Мередитне должна былаумереть?Что делать, если ей еще невремя?
— Это было ее время. Воткак это работает. — Голос Нэша былпохож на голос убежденногоребенка, который верит вСантаКлауса. Онбылслишкомуверенным, как будто силаегоутверждения можеткомпенсироватьнекоторыетайныесомнения.
— Откуда ты знаешь?
— Поскольку существуют графики. Официальныесписки. Есть люди, которыепроверяют, произошла ли смерть, как этои должно было быть.
Яморгнула, глаза сузилисьот удивления.
— Ты это серьезно?
— К сожалению. — Горечьпробежалапоеголицу, ноонаисчезла так быстро, что я даже не былауверенна, что этобыло на самом деле.
— Это звучит так...бюрократически.
Онпожал плечами.
— Это оченьхорошоорганизованная система.
— Каждая система имеет недостатки,Нэш. — Онначал было спорить, но я опередила его. — Подумай об этом. Тридевочкипогиблив этом же районезапоследние три дня, каждая по неизвестным причинам. Онивсепростоупалии умерли. Этонеестественный порядок вещей. Это очень даже «неестественно». Или, по крайнеймере«подозрительно».
— Это определенно необычно, — признался он.Нэшпотервиски,исловавдругпрозвучалиочень устало. — Но даже если онине должны былиумереть,мы ничего не сможем поделать, не убив кого-тодругого.
— Ладно... — Я не могласпоритьс его логикой. — Но есликто-то недолжен былумирать, наказаниеза спасениевсе ещеприменяется?
Внезапно Нэш выгляделпотрясенным, как будто эта возможностьникогда неприходила ему в голову.
— Я не знаю. Ноя знаю,ктоможет знать.
ГЛАВА 10
— Так кто же это? — Яотхлебнулапоследние каплимоейсоды, наблюдая, как фары проезжающих автомобилей освещенииего черты, бросая короткиеотрезкитеней. Это былословно скаждого лучасвета, который освещал еголицо, видеть его впервые,и янемогла оторваться от созерцания.
— Он работает во вторую сменув больнице. — Нэшвключил светосигнальный аппарат, когда делалповорот налево.
— Делает что?
— Тод...стажер. — Он еще раз повернулналево, справа от нас находился АрлингтонМемориал, зеркальныеокнановой хирургическойбашниотражали свет фонарей.
Ясобралаоберткиотнашейедыисунулаихвбумажный мешокнаполумеждумоих ног.
— Я не знала, что устажеровграфики.
Нэшвъехал втускло освещенныйгаражипосмотрелв обе стороны, ища напустое месторядом свходом. Но былоочевидно, что онизбегаетмоих глаз.
— Он не совсеммедицинскийстажер.
— Кто он тогда? Точно.
Пустое пространство нашлось вконцепервогоуровня, ионвтиснулв нее машину, обращаясь с машинойКартера аккуратнее, чем с автомобилем своейматери.Затемон припарковалсяизаглушилдвигатель, прежде чем повернутьсялицом ко мне.
— Кейли, Тодне человек вовсе. Ионне совсемдруг, поэтому он может не ответить на наши вопросы.
Я скреситла руки нагрудиипопытался выглядетьраздраженной,что было нелегко, учитывая, что каждый раз, когдаонсмотрелнаменя так, словно не видел ничегона свете более прекрасного, как мое сердце начинало битьсясильнееи у меняперехватывало дыхание.
— Не-человек, не-друг? Тот, кто работаетв больнице, как не-медицинскийстажер? — По крайней мере, этоне былеще одинфутболист. — Теперь, когда мне ясно кем онне является, может, скажешь ктоон?
Нэшвздохнул, ияпоняла позвуку, что мне не понравится то, что ондолжен сказать.
— Он мрачный жнец.
— Он кто? — Конечно,я расслышала. — Ты сказал, что Тод Мрачный Жнец?
Нэшмедленно покачал головой, ияс облегчением выдохнула.Баньши это одно — мы могли помочьлюдям — но я не была готова встретиться с этимходящим,говорящимолицетворениемсмерти. А тем более задавать ему вопросы.
— Он не Мрачный Жнец, — заговорил Нэш, внимательно глядя на меня. — Он только жнец. Одинизтысячи. Этопросторабота.
— Просто работа? Смертьпросторабота! Подожди... — Я сделала глубокий вдохи закрылаглаза. Тогдая сосчиталадо десяти.Когда этогобылонедостаточно, я сосчиталадо тридцати. Тогдая встретилавзгляд Нэша, надеясь, что паниканеотразиласьввозможноструящихсяглубинах зрачков. — Так...когда ты сказал, что ты не можешь остановитьсмерть, ты действительно имелв виду, что ты не можешь остановить Тода?
— Не егов прямом смысле, нода,этообщаяидея. Жнецы это работа,которую надо выполнять,как и все остальные. Ив целом, онинеоченьлюбят баньши.
— Должна ли я знать почему?
Нэшсочувственно улыбнулсяивзял меня за руку, мойпульсподскочилдаже от такогонебольшогоконтакта. Дерьмо. Яуже видела, что любой будущий гневнанегобудеточеньтрудно поддерживать.
— Большинство жнецовне любятнас, потому чтоу нас есть потенциалсерьезноиспортить ихрабочий день. Даже если мына самом деле невосстанавливаемдушучеловека,жнец не может заняться уборкой, пока мы держим ее. Таким образом, каждая секунда, которую ты тратишь напение, означает одну-секундную задержку вдоставке этойдуши. Воживленном районе это может заставить егокатастрофическиотставать от графика.Кроме того, этопростобеситих.Жнецамне нравиться когда кто-то играетс их игрушками.
Великолепно.
— Так что я не только не-человек, но и смертьмойвраг? — Кто, я? Паника? — Это все, что тыхотел сказать мне, пока мыисповедуемся?
Нэш попыталсязадушитьсмешок, но неудачно.
— Жнецы не являются нашими врагами, Кейли. Им просто неособо нравитсянаша компания.
Что-то подсказываломне, что это чувствовзаимно.Я неуверенноемукивнула, иНэшоткрылдверцу со стороны водителяивышел втемныйгараж. Явышла с другой стороны, и когда закрыла за собой дверь, он нажалкнопкунаключевой цепиКартера, чтобы запереть автомобиль.Судя по тому, какотдавалисьзвукивокруг нас, мы были однивгараже.Что было хорошо, учитывая, что мы обсуждали.
— Так как жевыглядит Тод?Побеленныйскелет, окутанный черным плащомс капюшоном? Носящий с собой косу? Я думаю,этовызоветмассовую паникувбольнице.
Он взялмоюруку, и мыначалинашпутьвнизпо проходу в гараж, шагиустрашающе отдавались эхом.
— Ты гоняешься запохоронной процессиейвдлинном,грязномплатье, а волосы метаются на ветру?
Ястрельнула в него хмурым взглядом.
— Ты опять следил за мной?
Нэшзакатилглаза.
— Он выглядит нормальным — не то, чтобыэто имело значение. Ты не сможешь увидетьжнеца, если он этого не захочет.
Теплый сентябрьский ветер обдувал гараж, трепеща побетону листовкамииразбросанными обертками от фаст-фуда.
— Захочет ли Тод, чтобы мыего увидели?
— Зависит от того в каком оннастроении, — Нэшпрошел черезогромныевращающиеся двери из тяжелогостекла, которые он подтолкнул, чтобы я могла пройтивкрошечнуюприхожую. Яподдержала длянего следующие двери, имывошли внебольшой, тихийзал ожидания свыстроеннымипустыми, неудобнымикреслами. Теплоздания стало для меняоблегчением,имоягусиная кожа с каждымшагом, удаляющим нас от двери, все больше успокаивалась.
Нэш проигнорировал волонтера усправочной службы — не то, чтобы этоимело какое-то значение, поскольку онаспалана своем посту — и повел меняклифтувконцезала.
Моиботинкискрипелипополированномуполу, икаждый вдохприносил с собойароматантисептикови сосново-душистого освежителя воздуха.Запаха лекарств и так уже было достаточно,но вместеэта смесьугрожала подавитькакмойнос, так илегкие. К счастьюлифтслевабылпустыми открытым.
Когда мы были внутри, Нэшнажал кнопкунатретий этаж.Дверь закрылась, и «встретивший» нас запахисчез, немедленно изменившисьнапривычныйзапахбольницы: сочетание потерявшего свежесть воздуха, хлеба,столовогомясаи отбеливателя.
— Тод работает натретьем этаже? — Спросила я, когда над головой загудел механизм, илифтначал подниматься.
— Он работает по всейбольнице, но та третьем этаже находиться отдел интенсивной терапии, и, скорее всего, таммы его сможем найти. Если он конечно захочет, чтобы мы его нашли.
Новая волна холодапошлачерез меня, когда его заявлениедошло до меня. Скорее всего, мы найдем Тода в отделе интенсивной терапии — гденаиболеевероятно умирают люди.
Моиладонивспотели, а сердце застучалотак громко, что ябыла уверенна, чтоНэшможет слышатьего эховлифте. Каковы былишансы, что я пройду черезИТАР, не найдя души ради которой запою?
Все мои шансы сходилисьнанет. А посколькумы были вбольнице, еслиязакричуна этот раз, они, вероятно, положат меня накаталку и отвезутвпалатув отделе Психического обеспечения. Без возможности выйти. Даже не радидвухсот долларов.
А я не собираласьтуда возвращаться.
Моярука сильнее сжала руку Нэша, ионбольшим пальцем погладилмоипальцы.
— Если ты почувствуешь, что начинается, то просто сожми мою руку, и я вытащу тебя отсюда. — Яначалкачатьголовой, ионпробежалпальцамисвободной рукивниз по моей щеке, глядя мне в глаза. — Я обещаю.
Я вздохнула.
— Хорошо. — Онужепомог мне при двух приступахпаники — я немогла перестать думатьоб этом — и