ладониуперлись о панельдерева, крепко держа ее и не позволяя закрыть.
— Чтопроисходит,Кейли?
— Ничего. — Я перешла набеспечный тон, первая кроссовка, затем другая упалина пол у моегошкафа.
— Я слышал,как вы говорили. — Он прислонился кдверной раме,толстые руки скрестились перед широкой грудью. — Чтоты планируешь на поминках,и кто такой Тод?
Вот,дерьмо.Я столкнулав сторонукучучистой разложенной одежды, которую тетяВэлсбросилана моей кровати, иопустилась наодеяло, мой ум работал впоисках ответа, в котором было бы, по крайней мере, больше правды чем выдумки.Но я осталасьс пустыми руками.Что бы я ни рассказала, не показалось бы ему достаточно правдоподобным, особенно учитывая то, что онзнал о баньши больше, чем я...всего.
Поэтому, возможно,я просто должна рассказать ему правду... В таком случае, еслиЖнец все жепоявляются на поминкахиНэшоткажетсяпомочь мне всвоейошибочнойпопытке защититьменя, то дядяБрендон, конечно же,вступиться. Он можетбытьжестоким, но внутри он большойплюшевыймедведь,ине сможет смотреть, как раньше времени умирает невинная девушка.
— Выуверены, что хотитеэто услышать? — Я сложиланогиподо собой, свернувшисьна кровати,возясь спотертымкраемсвоих джинсов.
ДядяБрендонпокачал головой.
— Яуверен, чтоне хочу. Нопродолжай.
— Лучше присядьте, — предупредила я его, убирая Ай-Под с подушкой. Наушники вновьзапутались, я думаю,это последствия того, чтоя засыпаю в них.
Мой дядяпожал плечами,затем присел на моемрабочем кресле, в ожидании скрестиврукина груди.
— Хорошо, а предлагаю сделку. И ярасскажу все только потому, что верю в то, что высделаете правильный выбор. Технически,ядумаю, что моедобровольное признаниеосвобождаетменяот наказанияза то, в чемя собираюсьпризнаться.
Его губывздрогнули, словно впоследнюю минуту сдержав пробивающуюся улыбку .
— Продолжай...
Я вдохнула и на минуту задержала воздух,интересно, откуда лучше всего начать. Но для начала удобного места не сеществовало, так что я началавнадежде, что моиблагие намеренияспасут от укора в менееальтруистическойчасти истории.
— Мередит Коул былане первой.
— Она не была твоим первым предсказанием? — Он не выгляделудивленным.Конечно,он не могзабытьтот инцидент, который предшествовал тому, что я очутилась в больнице.
— И это тоже. Но,я имею в виду то, что она была не перваядевушкой, которая умерла на этой неделе.Еще одна умерла в субботу вечером, а другая — вчеравечером.Со всеми тремядевушками это происходило одинаково.
— И тыпредвидела всеих смерти? — Теперь онвыглядел удивленным, на лбу появились морщинки,бровивзлетели.
— Нет, вторую девушку яникогда невидела даже. — Я посмотрела насвои колени, избегая его взгляда, мои пальцынервнотеребилинаушники, пытаясь распутать их узел, которым гордился бы любой моряк, вдва отдельныхпровода. — Ноя виделадевушку, котораяумерлав субботу,изнала, что этопроизойдет.То же самое исМередит во второй половине дня. — Я предполагала, чтотетяВэл рассказала ему об этом.
— Постой, в субботу вечером? — Спинка стула скрипнула, и я увидела, как он наклоняется вперед, смотря наменас растущимподозрением. — Ядумал, что тыосталась дома.
Я пожала плечами иподнялаброви.
— А я думала, что ячеловек.
Дядянахмурился, нокивнул,как бы говоря, чтозаслужил это.Тем не менее,я не могла поверить, чтотетяВэл не настучалана меня.Как быкруто это ни было,я не могла незадаваться вопросом, почему. Заставило ли это ее «кофе» забыть о моей выходке?
— Так где же умерла эта перваядевочка? — Он снова наклонился, скрестив толстыеруки на груди. — Куда ты ходила?
Вдругпровода запутавшиеся в моихпальцах показались мне увлекательными...
— В «Табу», этоклубв Вест-Энде. Но...
Он нахмурился, и даже под тенями толстыхкоричневыхбровей, я думаю, что увидела как переливаются его зеленые радужки.Я знаю, что этого никогда не случалось раньше.Я бызаметила.
— Как тывообще попала вночной клуб? — Потребовал он. — У тебя естьподдельное удостоверение?
Я закатила глаза.
— Нет, я просто пробраласьчерез черный ход. — Выбирай что говоришь... — Но не в это дело, — я ринулась рассказывать, надеясь, что он отвлечется наследующую часть. — Одна из девушек вклубе была... покрыта темнотой.Словноона была одета в тени, которыеникто не могвидеть.И когда я посмотрела на нее, я знала, что онаумрет,и паника — илипредчувствие, или что бы это ни было— наступила резко и быстро, как и в прошлый раз.Это было ужасно.Ноя не знала,что буду права в том, что онана самом делеумрет, пока я не увиделсюжетв новостяхвчера утром. — Говоря об этом... — Аостальныетоже мертвы? Те, которых явиделав прошлом году? — Мои пальцы успокоилась и легли на коленях, когда я посмотрела надядю, умоляя его рассказатьмне правду.
Он выгляделгрустным,словно не хотел этого говорить,нов его глазах не было сомнения.Нималейшего колебания.
— Да.
— От куда ты знаешь?
Он улыбнулся, почти злобно.
— Потому чтовы, девочки,никогда не ошибаетесь.
Великолепно.Болезненнои точно.Похоже нагадалку окружной ярмарки...
— Во всяком случае, после того как яувиделановостивчера утром,я испугалась. А затемэто случилось вновь,в тот же день, и все произошло очень странно.
— Но ты не предвидела смерть одной из них, правильно?
Я кивнула иопустилабезнадежноспутанныенаушникина колени.
— Я слышала о ней, поэтому была вынуждена разыскать этуисториюв Интернете. Та девушкав Арлингтонеумерлатак же, как и девушкав «Табу». И так же, какМередит.Все трипросто упализамертво без какой-либо причины.Звучит ли этонормально?
— Нет. — К его чести,мой дядядаже не засомневался. — Но этоне исключаетслучайность.СколькоНэш успел рассказать тебео том, чтомы можем делать?
— Все, что важно, я надеюсь. — И даже если оноставилнекоторые пробелы, они былигораздо лучше тех каньонов, которые создали моя семья.Неговоря уже о моей психике.
ГлазадядиБрендонасузилисьв сомнении,он вскинулодну лодыжку напротивоположноеколено.
— Развеон упомянул, что происходит с душойчеловека, когдаон умрет?
— Да. Вот где в историю вступает Тод.
— Кто такой Тод?
— Жнец, который работает в больнице.Онзастрялтам, потому чтопозволилодной маленькой девочкежить, когдаона должна былаумереть, а его босвместо этого убилбабушку той девочки.Но все равно...
ДядяБрендонвскочил со стула,еголицо покраснелодо яркокрасного.Я подумала, что у него можетбыть аневризма. Развеу баньшибывает аневризма?
— Нэшвозил тебя к Жнецу? — Он начал расхаживатьпо моемуковру, сердито жестикулируя обеими руками. — У вас есть хоть малейшее понятие, какэтоопасно? — Я попыталась ответить, но он ринулсявперед, останавливаясь в концемоейкровати, смотряна меня сверху вниз пока разглагольствовал. — Жнецам не нравятсябаньши. Наши возможностине в ладах их, поэтомубольшинство из нихчувствуют угрозу в нас. Видеться сЖнецом то же самое, как в полицейском участкеразмахиватьзаряженнымружьем.
— Знаю. — Я пожала плечами, пытаясь успокоить его. — НоНэшзналэтого парня, прежде чем он сталЖнецом.Онидрузья — своего рода.
— Может так он и думает, но я почему-то сомневаюсь, что Тод с этимсогласен. — И снова он начал расхаживать, создавалось такое впечатление, что он шелбыстрее, тем могдумать.Хотя этисомнения, наверно, вытекают изличного опыта.
— Но он должен так думать, потому что онпоможет нам. — Нетнеобходимости упоминать, что его помощьне обошлась без немалого моего участияв этом вопросе.
— Помочь с чем? — Дядя Брендонзаторморозилна полпути, повернувшись лицом ко мне,и на этот раз в его глазах точновихрился ураган.
— Помочь намразобраться, чтопроисходит.Онполучитнекую информациюдля нас.
Выражение лица моего дядипотемнело,имое дыханиезастрялов горлетак быстро, что даже закружилась голова.
— Что это заинформация?Кейли, что ты делаешь? Я хочуправду, и прямо сейчас, или я клянусь, что тынепокинешь этотдом, пока тебе неисполнится двадцатьодин год.
Я ироническиулыбнуласьдядеБрендону, который смел требовать у меня правды.Я вздохнулаи селпрямеена кровать.
— Хорошо, я расскажу, но не волнуйтесь. Все не такопасно, как звучит, — Я надеюсь, — потому чтоэтолазейка вобмен душ, и...
— Обмен душ? — Лицо дядиБрендона менее чем засекунду превратилосьиз томатно-красного в ядерный.И тогдаон стал ходить еще больше. — Вот почемумы хотели, чтобытвой отецвсеобъяснил.Или по крайней мере я.Таким образом,мы бы знали сколькоты знаешь и понимаешь, а что тебедо сих порнеизвестно.
— Я неневежественна. — Мой характервзъерошился, и я протянулась к Ай Поду лежащему на тумбочке, пока мой мозг работал.
— Ты такова, если думаешь, что можешь рассматривать обмен душ.Ты не представляешь,насколько опасновозиться с Жнецами!
— Игнорировать этоопасно,дядяБрендон. Разве ты непонимаешь? — Встав, я схватила чистыеджинсыи грубо потряслаих,приятно, когдаматериалчетко акцентировалгневмой. — В конце концов, если предчувствияпостоянны, я не смогусдержатьмою песню.Я быслучайно задержалаграфикЖнеца, и по настоящему взбесила бы его — не говоря уже одругихневидимыхсуществах,которые там скрываются — с незнанием,что делаю. Видишь?Чем дольшевыдержите меня в незнании и в темноте, тем больше вероятность того, чтоя споткнусьнатом, чего не понимаю.Нэшзнает это.Он пояснилвозможности ипоследствия.Онвооружилменязнанием, потому что он понимает, чтолучше всего знать, какизбежать неприятностей.
— Из того, что я слышал,это больше похоже на то, что ты ищешь проблемы.
— Непроблемы. А правду. — Я бросиласложенныеджинсынакрай кровати. — Этого здесь было очень мало,и дажетеперь, когдая знаю ктоя, вы и тетяВэлпо-прежнемухраните секреты.
Онтяжело выдохнулисел на краймоегокомода,проведяодной рукой по растрепанным волосам.
— Мы нехраним секретов от тебя.Мы даемвозможность твоему отцудействоватькак настоящему родителю.
— Ха! — Я протопалавокруг кровати, чтобы она оказалась между нами, а затем схватилас кучи блузку с длинными рукавами