. — У него было шестнадцать лет для этого.Что заставляет васдумать, что сейчас он уже начнет?
— Дай емушанс,Кейли. Он можетудивить тебя.
— Вряд ли. — Я сложилаблузку несколькими короткими, резкими движениями, а затем бросила ее на джинсы,гдеодна рукасвободноболталасьнастороне. — Если Нэшзнал, чтомой отецобязан был сказать мне, он уже сказал.
ДядяБрендоннаклонился вперед и поправилрукав сверху лежащей рубашки.
— Нэшникогда недолжен был брать тебя с собой на встречу с Жнецом,Кейли. У баньши нет естественнойзащиты от большинства вещей, находящихся там. Вот почемумы живем здесь, с людьми. Ключ кдолголетиюв том, чтобы пребыватьвне поля зрения.Встреча сЖнецом должна произойти только раз в жизни — в самом конце.
— Это просто смешно! — Я бросиласледующуюсложеннуюрубашкуна стопку ипотянулась запижамными штанамииз кучи. — Жнец не может коснутьсятебя, покатвое имя не появитсяв его списке, и когда это случится,ничего нельзя будет сделать, чтобыостановить его.ИзбегатьЖнецовне имеет смысла.Особенно, когда онимогут помочь. — Теоретически.Но была ли моя теорияо сума сошедшем Жнеце, который отклонился от своей цели и убивает девочек, просто теорией?
— Какую правду помогает вам найти этот Жнец? — Дядя Брендоноткинулся на стул спобедно звучащимвздохом.Он потерсвой висок, словно у него болела голова, но я не принялана себя вину заэто.Если каждый взрослый человекв моей жизнине лгал бы мнев течение тринадцати лет, этого никто бы непроизошло.
— Онтайкомзаглянет восновной списоктрехпоследних дней,чтобы узнать, были ли темертвыедевушки в нем.
— Ончто? — Дядя Брендонстал пугающе тихим, и единственным движениемв комнате был нервный тикнакраееголевого века.
— Не волнуйтесь. Онне возьметего с собой.Онпросто заглянет.
— Кейли, дело не в этом. То, что онделаетопаснодля вас всех.Жнецыочень серьезно относятся к своим спискам.Людине должнызнать, когда ониумрут.Вот почему мыне можешьпредупредить их.Как только у тебя появляется предчувствие,ты не можешь говорить, верно?
— Да. — Я сорвалапушек нафланелевыхбрюках, чувствуя себя неудобнос направлениемдискуссии, которую в настоящее времявозглавляла не я, и из-за наступившего чувства вины. — Я пыталась предупредить Мередит,но язнала, что еслия открою рот, то буду в состояниитолько кричать.
ДядяБрендонмрачно кивнул.
— Для этого существует хорошая причина.Гореопустошаетчеловека. А неминуемая смертьпреследует всех людей.Человеку достаточно тяжелознать, что онумирает отрака или чего-то вроде этого.Нознать точныймомент?Знатьдатуи время, которые все больше приближаются, а жизнь ускользает? Это свело бы людейс ума.
Яуставилась на него, сильно сжав брюки обеими руками.
— Выдумаете, что я этого незнаю?
— Конечно, знаешь. — Он провел рукойпогустым каштановым волосам, выдыхая в отчаянии. — Ты понимаешь это гораздо лучше, чемя когда-либо смогу, и поэтому ты оказалась в больнице.
— Нет, это выс тетейВэлгоспитализировали меня. — Я не могла позволить его замечанию остаться незамеченным.
— В конечном счете, да. — Дядя Брендонпризналэто однимчеткимкивком. — Нотолько потому, чтомы не моглипомочь тебе своими силами.Мы даже не смоглиуспокоить тебя. Тыкричалаболеечаса, после того, как предчувствиепрошло, хотя, наверное, яединственный, ктомог сказать,когда это случилось.
Я повернуласьи открылаверхний ящиксвоегокомода,бросив в него штаны.
— Как ты смог это установить?
— Мужчины Баньшислышатвопльженщин до того, как он действительно прозвучит.Через некоторое времяонизменяетсяот песни в крик.Тыбыла в ужасе — в истерике — и мыбоялись, что ты захочешьнавредить себе.Мы не знали, что делать.
— И вам неприходило в голову просто поговорить со мной? Скажи мне правду? — Я вырваланесколько парнижнего бельяиз кучии сунулаих в другойящик, а затем захлопнула его.
— Хотел. Я даже пытался,но тыне хотела слушать.Ясомневаюсь, что тывообще могла услышатьменя через собственныйкрик.Я не могуспокоить тебя, даже когда попытался воздействовать натебя.
— Нэш смог.Он сделал этодважды. — Яопустилась накровать вспоминая и рассеянно тянянаколени другие тряпки с кучи,успокаиваясьотодной мысли оНэше.
— Нэш смог?— странное выражение пролетелопо лицумоего дяди — некотороестранное сочетаниеудивления,грустиибеспокойства. — Онповлиял на тебя?
— Толькочтобы успокоить меняв течении этих двухпредчувствий.Почему? — И вдруг я поняла, о чемон действительноспрашивал. — Нет!Он никогда не будетпытаться заставить наменячто-то сделать.Он нетакой.
Он, казалось, на мгновение обдумывал мою точку зрения,затем, наконец,кивнул.
— Хорошо.Я рад, чтоон может помочь тебеконтролировать свойвопль, даже если при этом он должениспользовать свое влияние. Это, конечно,лучше, чем альтернатива. — Он улыбнулся, как будто оставил меняв покое,но вместо этого,напряженнаялинияртазаставила меня придвинуться ккраю. — Но мыотклонились отразговора.Кэйли, ты не можешь принять участие всделке с Жнецом. И вам, конечно, вообще не следовало проситьЖнеца шпионить.Если онпопадется, ничего хорошего из этого не получиться.Они, наверное,уволят его.
— И что? — Что такоепотерятьработупо сравнению сжизньюневиннойдевушки? Кроме того,потеря работыне конец света,Эмма былатому доказательством.Она теряла работу раз впару месяцев,в течение почти года, пока ее ненаняливкино. — Для того, чтобы быть Ловцом-душ, кажется необходимы довольноспецифические навыки, и Нэш говорил, что Жнецыесть во всем мире. Конечно, он сможет найтиработу в другом месте. Больницы ему не нравятся,в любом случае.
ДядяБрендонзакрыл глаза исделал глубокий вдохперед тем, как вновь встретиться со мной взглядом.
— Кейли, ты не понимаешь. Вернуться назад невозможно, если Жнецтеряет свое место.
— Вернуться? Что это значит? Вернуться от куда?
— Смерть.Жнецымертвы,Кейли. Единственное, что удерживает их тела и их души — это работа.После того, какЖнецтеряетее, все кончено.
— Нееет. — Носки, которыея спаривала,выпали из рук, в то время как я попыталась понять то, чтоон сказал.
Вот почему Тодсказал, что почтипотерял свою работуза тудевочку, которую оставил вживых, он имел в виду, что чуть нелишился жизни.И если онпопадетсяшпионя ради меня, то это точно произойдет.
Некруто. Совсем не круто.
Почему,Мира ради, он сказал, что сделает это?Конечно,не для того, чтобы узнать мое имя?Я не настолькоинтересна, имое имя нетак уж и сложно найти.Он ужезнает, где яучусь.
— Но мы должны были это сделать. — Я встретилась с глазами дядиБрендона, говоря правду, как только я узнала ее. — Мы должны узнать, были лиэтидевушки в списке.Я недумаю, что онидолжны былиумереть,и мы не узнаем наверняка,не взглянув насписок.
Тем не менее, моя решимость дрогнула. Это была та же старая моральная дилемма. Разве я имею право спасти одну жизнь жертвуя другой? Девушкой которую я даже не знаю или парнем, которого я видела только один раз? Уже мертвого парня, который наверняка знал на что идет, когда соглашался на это.
Вдруг все стало бессмысленным.Я знала глубоко в сердце, что эти девушки не должны былиумирать, но попытка спастиследующуюприближала меня к встрече с существами, которыхя даже не могласебе представить,в мире, которого никогда не видела, и подвергаланесколько другихжизнейв опасность.В том числемою собственную.
Мои плечиопустились, ия уставилась насвоего дядю в почтипарализующемзамешательстве.
— Такчто я должнаделать? — Я ненавидела то, какмолодо иневежественноязвучу, ноон был прав.Я действительно ипонятия не имела о том,что происходит, и все благие намеренияничего не значат, если яне знаю, чтос ними делать.
— Я недумаю, что естьчто-то, что тыможешь сделать,Кейли. — Дядя Брендонвыгляделтак же разочарованно, какя себя чувствовала. — Но мыне знаем,на самом ли деле здесь что-то не так,и пока мы незнаем наверняка, мы просто разыскиваем себенеприятностей.
Ядействительно очень старалась держать открытым свой разум. Неспешить с выводами.В конечном итоге у меня не было точныхдоказательств.Всечто у меня было — это плохое предчувствие и некое душужгущеечувство вины.Идаже если бы яоказаласьправа, моиварианты былинемногочисленны и редки. Не говоря уже онадуманном.Я только чтоузнала, что я Баньши иеще не опробовала ниодин из моихпредполагаемыхнавыков. Не существовало никакой гарантий,что я смогу сделатьвсе необходимое, чтобы спастижизньследующейдевушке,даже если она ошибочнобыла под угрозой исчезновения.
Может быть, мне следует просто держаться подальше от Жнецов и их дел. В конце концов, меня это не очень-то касается.
Пока что.
Но что, еслиэто произойдетв ближайшее время?Одна девушкаиз моей школыуже умерла,и не было никакойгарантии, что этоне повторится. Это можетслучиться с каждым.Это могу бытья илилюбой измоих друзей.
— Но что, если я права?Еслиэти девочкиумерлираньше предназначенного времени, тогда я не могу простостоять в стороне ипозволить этому случитьсявновь, еслия возможномогу остановить это.Но в одиночку я не могуникого спасти,а втянувкто-то ещевэтопросто увеличит число людей попадающих в опасность. — ЯрисковалаТодом.ИНэшем.
— Ну, тогда, я думаю, ты получиласвой ответ.Даже если тыготова рискнутьсобой — ина заметку,я не позволютебе сделать этогопока ты на моем попечении — ты не имеешь права никемрисковать.
Я перенесла свое внимание сбелья на подушку, тревожно выщипывая перо,торчащиечерезнаволочку.
— Так я должна просто позволитьневинным девушкамумиратьраньше времени?
ДядяБрендонтяжело вздохнул.
— Нет. — Он наклонился вперед,положив локти наколении долго, глубоко вздохнул. — Я тебе кое что скажу. Когда вы услышитеот этогоЖнеца,что этих девушекне былов списке,я займусь этим.С твоимотцом.Но при одном условием.Ты поклянешься, чтоостанешься в стороне.
— Но...
— Никаких но. Мы договорились? — Я открыла рот, чтобы ответить, но он перебил меня. — Ипрежде чем ответить, подумай о Нэше,и Тоде, и о тех, кого ты ещемогла бывтянутьв опасность, если попытаешься