справиться с этимсамостоятельно.
Я вздохнула. Он знал, чтосо своимпоследним замечанием он выиграл.
— Отлично.Я дам знать, чтоТодвыкапал, как только кое-что разузнаю.
— Спасибо.Я знаю, что все это нелегко для тебя. — Он встал и сунул рукив карманы, в это время я бросиламои носкив открытыйящикпозади меня.
— Да, ладно, небольшоепсихическое заболеваниеи патологическиекрикив кругу семьи это мелочь?
Мой дядязасмеялся, прислонившись к дверной раме.
— Могло быть и хуже. Ты могла бы бытьоракулом.
— Оракулы существуют?
— Не много, ибольшинство из них действительноненормальные. Если ты думаешь, что предсказаниеодной смертив настоящее время,сильно влияет на твое здравомыслие, попробуй представить как это знать, чтопроизойдет с каждым встречным, а ты не в состоянииотключитьвидения.
Я содрогнулась только примысли об этом.Какмноготам всего, чего яникогда незнала?Как я не понимала, чтополовинамоей семьидаже не были людьми?Была ли на моих глазах завеса?
— Как жея никогда раньше не замечала вихри в твоих глазных радужках до сегодняшнего вечера?
ДядяБрендонгрустно улыбнулся.
— Потому что яочень стар инаучилсяконтролировать свои эмоции, по большей части. Хотя этовсе труднееделать, находясь радом с тобой, каждый день.Ядумаю отчасти поэтому твой папаостается в стороне. Когда он смотрит натебя, онвидит твоюмать,и не можетскрыть своюреакцию. А если бы ты увидела егоглаза, ты начала бы задавать вопросы, на которые он не был готовответить.
Ну, не отвечать уже больше невыход...
— Таксколько Вам лет? На самом деле.
ДядяБрендонусмехнулся ипосмотрел напол, ина мгновение яподумала, что онне ответит, — что я сломалакакой-нибудь кодекс поведения Баньши, задавая такой вопрос. Но потом онвстретился со мной взглядом, все еще слегка улыбаясь.
— Язадавался вопросом, какмного ты готова принять. Мне исполнилось сто двадцать четыре года прошлой весной.
— О черт! — Я почувствовала, что моиглазарасширились, а его улыбка стала еще глубже. — Вы могли бы пойти на пенсиюшестьдесят лет назад. Знает ли это тетяВэл?
— Конечно.И онабеспощадно дразнит меня этим. Дети от моего первого бракастарше, чемона.
— Выбыли женатыраньше? — Я не могла удержатьшок вмоем голосе.
Улыбка полная тоскивернулась.
— В Ирландии, полвека назад.Мы должны передвигатьсякаждые несколькодесятилетий, чтобылюди незаметили, чтомы не стареем, как все.Мояпервая жена умерлав Иллинойседвадцать четыре годаназад, инаши дети — оба Баньши — уже имеют своих внуков.Напомнимне, что бы япоказал тебе их фотографиикогда-нибудь.
Я кивнула,онемевот удивления.
— Вау.А тедетимилее Софи? —Я не могла неспросить.
ДядяБрендонвялонахмурился, и его симпатичнаяулыбка сгладилась.
— Честно говоря,да.Но Софиеще молода. Она еще вырастет.
Так или иначе,у меня были сомнения насчет этого.
Но потомчто-то ещепришло мне в голову.
— Какая ирония, не так ли? — Я сделала еще одиншаг назад, оценивая его — ивсе новыеперспективы. — Тыв три разастарше тети Вэл, но выглядишь намного моложе.
Он подмигнул, взявшись одной рукой за дверную ручку, когда поворачивался, чтобы уйти.
— Ну,Кейли, я могу сказать тебе прямо, что «ирония» несовсем то слово, чтобы описываетэто.
ГЛАВА 14
Музыкапробравшаяся сквозь темноту, с тяжелыми, скрипучими ударамипульсироваларядом с моимухом.Я моргнулаи потянулаодеяло наплечо, раздраженная тем, что перервали вмой сон, словно меня вытаскивали из моей мечты. Которая в действительности больше походила накошмар.
Во сне, темный пейзаж,усеянныйсвоеобразными, туманными ориентирами, направлял меня куда-то.Деформированные,темные фигурысновали и скользиливокруг меня,всегда исчезаяиз виду, стоило мне только повернутьсяк ним лицом.Размытые,крупные неуклюжие формы, и хотя они никогда не были достаточно близки, чтобы сосредоточиться на них, язнала, что ониза мной.Во снея что-то искала.Или, может быть, искалапуть от куда-то.Но я не моглаего найти.
В комнатеиграла музыка, и я застонала, когда поняла, что этомой телефон.Тем не менеесонная, я повернулась, запутавшись ногами водеяле,ипотянулась ктумбочке.Мояправая руказаделателефон, по-прежнему подпрыгивающийна лакированнойповерхности, его вибрациящекоталамоипальцы.
Медленно проморгавшись,я поднялателефонипосмотрела надисплей, с удивлением понимая, чтомягким зеленымсветом осветилаболее половиныкомнаты. Номер былнезнакомым, никаких именне было.Наверное ошиблись номером, но я все же перевернулателефон,чтобы посмотреть на время отображенное на экране. Было1:33.Никто не звонитв серединеночи, разве же что-то произошло.
— Алло? — Прохрипела я, мой голос звучал какпредупреждающий рык медведя в январе.И был почти таким жедоброжелательным.
— Кейли?
Слишком большое совпадение для неправильно набранного номера.
— Ммм, да?
— ЭтоТод.
Я селатак быстро,чтозакружилась голова, и мне пришлось потереть глаза, чтобы светлые пятна в глазахперестали мигать.
— Нэшдал тебемой номер? — Мой голос звучалподозрительно, даже если моймозг находился в сонном состоянии, словно окутанотуманом холодноеозеро.
— Нет,я незвонил емуеще. Сначала я хотел рассказать тебе.
— Лааадно... — Тем не менее,даже если у него и была важная информация, котораяпрактическивисела на кончике языка, но я не смогла игнорировать то как и почему он позвонил мне. — Откуда у тебя мой номер?
— Он сохранен втелефонеНэша.
— Икак у тебя оказался его телефон?
— Он оставилего накомоде. — ГолосТодабыла спокойным ибеспечным, и я могла представить себе, как он чутьпожал плечами, когда говорил это.
— Тывошел в егокомнату?Как тыпопали туда? — Но потом я вспомнила, как онисчез извидув столовой. — Ничего.
— Не волнуйся, он об этом и понятия не имеет.
— Не в этом дело! — Я застонала инаклонилась, чтобынажать включатель моей настольнойлампы.Онвспыхнула ярким пятном в тусклойобстановке. — Ты не можешь просто так проникать вдома людейбез разрешения.Этозапрещено. Этовторжение в частную жизнь. Это ...жутко.
Тодфыркнулна другом конце связи.
— Я работаюпо двенадцать часов вдень.Мне не надо ни есть, ниспать.Что ещея долженделать сдругой половиноймоейзагробной жизни?
Я прислонилась кспинке кроватии убралазапутанныеволосы слица.
— Яне знаю.Сходив кино.Запишись на какие занятия. Ноне лезь... — Явыпрямилась, сподозрением осмотрев своеокружение, словно что-топроизошло и со мной. — Ты когда-нибудь был в моей комнате?
В трубке раздался мягкий, искренний смех.
— Если бы я знал, где твоя комната, мы бы говорили лицом к лицу сейчас.К сожалению,Нэшне указалтвой адрес всвоем телефоне.И даже нигде не записал, так чтобы я смог найти, не разбудив его.
— Маленькое чудо, —пробормотала я.
— Но у него была записана твоя фамилия, однако. МиссКавано.
Дерьмо.С моейфамилией,и егоудобным способом передвижения, это не займетмного времени выяснить, гдея живу.
Может быть,дядяБрендонбыл прав насчетЖнецов.
— Разве ты нехочешь знать, почемуя звоню, КейлиКавано? — Насмехался он.
— Гм... да. — Но я уже не была такуверенна в том, что полученная информациястоит того, чтобы иметьдело сТодом-Жнецом, который с каждым словом, которое говорил, казалсявсе более иболее «темным».
— Хорошо.Но мне, вероятно, следует сказать, чтоусловия нашего соглашенияизменились.
Я закусиланижнюю губу, остановив стонразочарования.
— Что это значит?
На другом конце связи заскрипели пружины, когда он удобнее устроился натом, на чем сидел, и я смогла почти испытатьудовлетворение, котороепросачивалосьчерез наушник.
— Я согласилсяпосмотреть на списокв обмен натвою фамилию.Я выполнил своючасть сделки, но мнебольше не нужно то, что ты предлагала.К счастью для тебя, я готов пересмотреть наш договор.
— Чего ты хочешь? — Спросила я, слышаподозрение в моем голосе, которое былотаким же четким, как радостьв его.
— Твой адрес.
— Нет, — Ядаже не раздумывала над этим. — Я нехочу, чтобы тытайкомшпионил за мной. — Илипоказался быСофи, чьи родители не хотели еесвязывать со всей этойдивной новойпреисподней.
— Ой, да ладно, Кейли. Я бы не сталэтого делать.
Я закатила глаза, хотя он и не могменя видеть.
— Как я могубыть в этом уверенна?Ты был вдомеНэша сегодня вечером.
— Это совсем другое дело.
— Чем это отличается? — Я потянулапокрывало доталии, и опустила голованаизголовье кровати.
— Это...не имеет значения.
— Расскажи мне.
Он молчал,и вновь мягкозаскрипелипружины на другом конце аппарата.
— Я знаю Нэша ужедавно.А иногдая просто...нехочу быть один.
Уязвимостьв его голосе нашла отклик вмоем сердце,еще больше вводя меня в заблуждение. Но тогдаего слова просто затонули.
— Ты делал это и раньше? Вы что вместе проводили время?
— Нет. Этоне так.Кейли... ты не можешь рассказывать ему об это! — Несмотря на серьезностьего просьбы, я знала, что Тодне боялсяНэша.Он смущался.Наверное некоторыевещи не меняются даже в загробной жизни.
— Я не могускрывать это от него.Тод, он же твой друг. — По крайней меретак должно быть. — Онимеет правознать, что тышпионишь заним.
— Я нешпионил за ним. Меня не волнует чем он занимается, и я никогда... — Он остановился, и егоголос сталтвердым. — Слушай,клянись, что не скажешь ему, и я расскажу тебе, чтоя узнало списке.
От удивления моиброви взлетели вверх.Он был готоврассказать все мне, чтобысохранитьсвою маленькуютайну?Потрясающе. Но...
— Почему ты доверяешь мне, что яне расскажу?
— Потому чтоНэшсказал, что тыне лгунья.
Отлично. Жнец взывает моей чести.
— Хорошо.Клянусь, что не скажу ему ничего, в обмен на то, что выузнал осписке.Но ты должныпоклясться,что будешь держаться подальше отего дома.
В какой-то моментраздавалось толькомолчание — Тод, очевидно, принимал решение.Что может бытьтак важно в вскрытии визитов в домНэш? Зачем ему возвращаться?
— Договорились, — сказал он