щелями занавесей, дверь моей спальнитряслась отстукакулаком.
— Кейли, вытаскивай свою ленивую задницу из постели! — Кричала Софи. — Твой отец звонит по телефону.
Я перевернулась, увлекая за собой одеяло,и посмотрела набудильник намоемночном столике.8:45 утра.Почемумой отецзвонит, если увидитменя вменее чем через час? Чтобы сказать, что приземлился?Или, чтоон неприземлится.
Он не приедет.Я должна была знать.
На мгновение я проигнорировала мою кузину и уставилась на вылитые узоры по краю многоуровневого потолка, позволяя моему гневу утихнуть. Я не видел своего отца больше восемнадцати месяцев, а сейчас он даже не собирается приехать и объяснить, почему он никогда не говорил мне, что я не человек.
Не то, чтобы я нуждалась в нем. Благодаря его трусости, у меня был вполне неплохой набор опекунов в распоряжении. Но он обязан мне объяснение, и если я не услышу это глядя ему в лицо, то могу по крайней мере требовать по телефону.
Я сбросила одеяло и влезла в пижамные брюки, лежащие на полу, когда я открыла дверь, там стояла Софи, полностью одетая и в полностью сооруженном макияже, выглядя свежее и лучше, чем я когда-либо видела ее. Единственными признаками того, что ее ночной сон был химически индуцирован, были небольшие отеки вокруг глаз, которые, вероятно, исчезнут в течение часа.
В последний раз, когда я выпила одну из зомби-таблеток, я проснулась похожей на труп, по которому проехался танк.
— Спасибо. — Я взяла домашний телефон из рук Софи, она только кивнула, повернулась и побрела по коридору, не выказав и часы ее обычной энергичности.
Я пнула свою дверь и приложила беспроводный телефон к уху. Он выглядел огромным и громоздким, я не могла вспомнить когда фактически в последний раз я пользовалась домашним телефоном.
— Ты мог бы позвонить на мой мобильный. — Сказала я в трубку.
— Знаю.
Голос моего отца был таким же, как и в моих воспоминаниях — глубоким, гладким, дальним. Он, наверное, выглядел точно так же, но мои изменения будут, скорее всего, шоком для него, несмотря на то, что он понимал течность времени. Мне было почти пятнадцать в последний раз, когда он видел меня. Все изменилось. Я изменилась.
— Просто у меня сохранен этот номер, так что было легче позвонить на него, — продолжил он. Это была заученная-отцовская-речь, он был слишком смущен, чтобы признать, что не помнит номера моего сотового телефона. Хоть и оплачивает счет.
— Итак, позволь мне угадать. — Я вытащила кресло и плюхнулась в него, нажимая кнопку питания на моем компьютере только, чтобы занять руки. — Ты не прилетишь.
— Конечно, прилечу. — Я могла практически слышать как он нахмурился, и вот тогда я поняла, я слышу и шум. Официально звучащий голос через громкоговоритель. Случайные обрывки разговора. Повторяющиеся шаги.
Он был в аэропорту.
— Мой рейс был задержан в Чикаго из-за неисправности двигателя. Но если повезет, я буду вечером. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я опоздаю.
— Ах. Хорошо. — Я тааак рада, что не начала требовать его рассказать мне все по телефону. — И я думаю, что увижу тебя сегодня вечером.
— Да. — На другом конце линиивоцарилось молчание, потому что он не знал, чтосказать, ая не собираюсь упрощатьему эту задачу, заговорив первой.Наконец, онпрочистил горло. — Ты в порядке? — Его голос был... серьезным, как будто он хотелсказать что-то еще, но слова остались невысказанными.
— Все отлично. — Не то, чтобывы моглиисправить все, что произошло, я раздумывала, водямышью, ища курсорана экране. — Все это требует некоторого привыкания, но я готова услышатьвсесекреты.
— Я таксожалею обо всемэтом,Кейли. Я знаю,я задолжал тебеправду — обо всем — но некоторые моментымне будет тяжело рассказывать, поэтомуты должна будешь быть терпеливасо мной.Пожалуйста.
— Как если быу меня был выбор. — Но, как бы взбешена я не была столь огромной ложью, которая окутала моюжизнь,я была в отчаянии и желала узнать, почемуони вселгали мне впервую очередь.Конечно,у них быливеские причины, чтобы позволить мнедумать, что ясумасшедшая, а не раскрыть всюправду.
Мой отецвздохнул.
— Могу ли съездить с тобой поужинать, когда прибуду?
— Ну,я должначто-нибудь поесть. — Я дваждынажала всвоеминтернет-браузере ив строке поиска набраланазваниеместной станцииновостей, надеясь найти на обновление.
Он помедлилещекакое-томгновение,как будто ожидаябольшего, икак бы сильночасть меня не желала заговорить иизбавить его отужаснойтишины, я сопротивлялась. Встреч на день рожденияирождественских открытокбыло недостаточно, чтобы удержатьсвое место вмоей жизни.Тем более, что и ониперестали приходить...
— В таком случае, я увижу тебя сегодня вечером.
— Хорошо. — Я повесила трубкуи положилателефон настол,втечении нескольких секунд глядя на негонепонимающим взглядом.Тогда явыдохнула, незамечая, что держу в руках мышкуи все еще пролистываюонлайн новости, надеясь очиститьиз головы мысли о моем отце.По крайней мере, пока он не появилсяна крыльце.
Там не былоничего нового о ЭлисонБейкерилиМередитКоул, но следователиофициально объявилипричину смертиХайдиАндерсон.Сердечная недостаточность. Но не было ли главным то, чтов конечном счете они всеумерли? Однако, в случае с Хайди, не было никакой причиныупоминать сердечную недостаточность.Я же знала,она простоумерла. Точка.
Разочаровываясьснова и снова,я выключилакомпьютер и по путив ванную доставиладомашний телефон на его место.Через двадцать минут, принявдуш,высушив волосы, и одевшись,я сиделана кухнеу барасо стаканомсокаи мюсли. Я просторазорвалаобертку, в то время как тетя Вэлблуждала завернувшись в махровый халатмоего дяди, а не в своем обычношелковом.Ее волосы былисобраны в большойсветлыйклубок, вчерашнийгель для укладки оставилслучайныенитив странных местах,как у панк-рокера. Подводка для глазвымазаласьпод глазами, а кожабыла бледной, просвечиваясь через пятнарумян.
Онанаправиласьпрямо вкофейнику, который был уже полон, и выпускал струю пара.В течение несколькихминут ямолчажевала, пока она пила, но когдаона принесла себевторую кружку, кофеин уже начал действовать.
— Я сожалеюо прошлой ночи, милая. — Она провелаодной рукойпо волосам, пытаясь сгладить их. — Я не хотела смущать тебяперед твоимдругом.
— Ничего страшного. — Я скрутила свой оберткуи бросил егов мусорную корзину, с другой стороны комнаты. — За вечерпроизошлослишком много всего, так мы меньше всегобеспокоились опьянойтете.
Она поморщилась, затем кивнула.
— Думаю, я заслужила это.
Но вид, как она морщиться с каждымдвижением — как будто даже контакт своздухом доставлял ей боль — заставил меня чувствовать себявиноватой.
— Нет, это не так.Мне очень жаль.
— Мне тоже. — Тетя Вэлвыдавила из себя улыбку. — Я не могу объяснить, какя сожалею.Все это нетвоя вина... — Она посмотрела на своекофе,как если бы собираласьсказать что-то еще, но слова упалив кружкуи теперь былислишкомсырыми, чтобы их использовать.
— Не волнуйтесьоб этом. — Я закончила свойапельсиновый соки поставила стаканв раковину, а затем направилась обратнок себе в комнату, где написалаЭмме,чтобы убедиться, чтоонавсе еще собирается прийти на поминки.
Ее мамасказала, что онавстретит менятам на пятнадцать минут раньше — в12:45
Остаток утра прошелбесконечнопротяженно — сбессмысленнымтелевидением иинтернет-серфингом.Ядважды пыталасьпоймать дядюв одиночестве, чтобыпередатьинформацию отТода, но каждый раз, когдая видела его, он был с оченьмрачной и вцепившейся в негоСофи,которая, казалось,боялась поминоктак же сильно,как и я.
Только после раннегообедая смогла поднять и сменить свою футболку, надеясь, что черная блузка сдлинными рукавами будетсоответствующимнарядом дляпоминальной службы того, чью жизнь не удалось спасти. На моемпути к двери, я увидела Софи, сидящую на стуле в зале,сложив руки наюбкетонкогочерного платья,ее головапониклатак, что длинные светлые волосыпоходилипочти догруди.Она выгляделатак жалко, так потеряно, что как бы сильноя ненавидела ту мысль, чтоиспорчу поездкуодин на один сНэшем, но все же предложила ейпрокатиться к школе.
— Мама подвезет меня, — сказала она, подняв огромныегрустные глаза и коротко встретившись с моимвзглядом.
— О’Кей.Тоже хорошо.
Через пять минутя вышла надорогуи ждала Нэша,нервносадясь в его в машину. Я боялась заговорить с ним, это было бы страннопосле егоночнойборьбы сТодом, и неохотнообсуждениеэтой темы со мной.Но оннаклонился, чтобы поцеловатьменя, как толькодверь автомобилябыла закрыта, ипо глубине поцелуя — и с тем фактом, чтони один из насказалсяготовпокончить с этим — япредположила,что онбольше не чувствовалнеловкости.
Школьная парковка была битком набита.Переполнена. Многие родителипришли,а также несколькогородских чиновников,и в соответствии сутренней газетой, школа вызвала дополнительныхконсультантов, чтобы помочь студентамнаучиться справлятьсясо своимгорем.Мы припарковалисьнаобочинеближайшеготренажерный зала и должны были пройти почти четвертьмили.По пути Нэшвзял меня за руку, мы встретились с Эммойу передней двери, где одна из ее сестервысадилиее.Я обещалаподвезти ее домой.
Эммавыгляделадерьмово.Оназавязала волосыв плотный, без излишеств, хвостик,и нанесламинимумоммакияжа.И если еепокрасневшие глазана что-тоуказывали, то она плакала.Но она же не зналаМередитлучше меня.
— Ты в порядке? — Я просунуласвободную рукувокруг ее талии, и мы начали нашпуть черездвойные двери вместе с толпой.
— Да.Все это простотак странно.Сначаладевушкав клубе, затем та в кино.Сейчас однаиз нашей школы.Все говорятоб этом.А онидаже не знаюто вас, — сказала она, шепча последниеслова.
— Ну, все ещеболее странно, чем кажется. — Нэш ияповели еев сторону, кпустойнишерядом стуалетами.У меня не быловозможности рассказать ей о последних событиях,и на этот разя быларада, что онабыла разделенас еетелефоном.Если бы не это, то я бы выпалилацелую историю о Баньши, Мрачных Жнецах, и смертном списке.Это, наверное,испугало бы