сказал мой отец, положив теплуюруку мне наспину.
— Как она моглаэто сделать? — потребовал брат, глядя на наспокрасневшимиглазами. — О чем она думала?
— Я не знаю. — Мой папаотпустил меня, чтобы опуститься на колени рядом со своим братом.
— Этомоя вина.Жизнь в намислишком сложна для людей.Я должен был знатьлучше. — ДядяБрендонрыдал,проводярукавом по лицу. — Она не хотела старетьбез меня.
— Это нетвоя вина, — настаивал папа, сжимая плечо брата. — Этоне то, чтобыона не хотеластаретьбез тебя,Брен.Она не хотеластаретьвовсе.
Моя тетяВалеризаключил сделку сдемоном, и это стоило четыремневинным девушкамжизни.Оналгала всем нам, ичуть было неубиласобственную дочь.И онавзорвала дыру размером сядерныйкратер в ядренашей семьи.
Но когдапришло время,она отдаласвоюжизнь в обмен на жизнь дочери, не задумываясь, как настоящая мать. Разве это не прощает еегрехи?
Я хотела сказатьда — самоотверженнаяжертваматери быладостаточнохорошим поступком, чтобы стереть еепрошлые грехи.Но на самом делевсе нетак просто.
Смерть моей тетиневернетХайди,илиЭлисон, или Мередит,илиДжулию.Это не восстановит причиненныйСофипсихологический ущерб.Этоне вернет дядеБрендонуего жену.
Правдав том, чтожертвытетиВэлбыло слишкоммало, слишком поздно, и она оставилатех, кого любила больше всего, расхлебывать последствия.
— Вот,Кейли. Это поможет твоемугорлу. — ГармониХадсонпоставиланебольшуючашку чая с медомна столепередо мной, и я наклониласьнад ней, вдыхая ароматныйпар.Она началавозвращатьсяна кухню, откуда исходил запахдомашнихпирожных — ее любимаяформа терапии — но я положилаодну руку наее руку.
— Япотеряла быСофи, если бы Вы не оказались здесь. — Мой голос был все еще хриплым,а в горле былочувство, словно япроглотилашишку. Шок, наконец, начал проходить, оставив тяжесть насердце а вголове кучу страшных мыслей.
Гармонигрустно улыбнуласьи опустиласьна стулрядом со мной.
— То, что я слышала, ты сегодня сделалабольше, чем в твоих силах.
Я кивнулаи отпилаиз чашки,благодарная зауспокаивающее тепло, которое стекало погорлу.
— Но все кончено, верно? Бельфегор не может покинуть Преисподнюю,иМарджне вернется, да?
— Она не вернется, если у нее есть хоть капля здравого смысла. Жнецы знаю, кто она, и все они будут искать ее. — Гармони посмотрела на лево, и мой взгляд последовал за ней в гостиную, где умерла моя тетя, моя кузина была возвращена, а я ударила ненормального-Жнеца чугунной сковородой.
Самый странный. Вторник. Из всех.
Медики прибыли меньше чем заполчаса,на толстомбелом ковревсе еще оставалисьследы отколесносилок.Онипрокатили телотетиВэл, завернутое вбелую простыню, дядя Брендони Софи последовали в больницу за машинойскорой помощи, где ей нанесли несколько стежковв задней частиголовы, а ее матьофициальнообъявили мертвой.
Софине понимала, что произошло; я знала это с момента, когда она пришла в сознание. Но то, чегоя не ожидала, так это то, что она будетобвинять меня всмерти своей матери. Моя кузинатехническибыла мертва, когдатетяВэлзаключиласделку, котораяспаслажизньее дочери;Софипочти ничего не помнила из того, чтовиделадо этого.Все, что оназнала, чтоее мать умерла, и что я с этим как-то связана. Так же, как и со смертью моейматери.
Сейчас у нас былобольше общего, чем когда-либо, но мы еще никогда не были так далеки...
— КакВы узнали?Обо всем этом? — спросила я Гармони, махнув в сторону гостиной, чтобы указать на всебедствия.Но она тольконахмурилась, смущенная моим вопросом.
— Я сказал ей.
Пораженная,я посмотрела наверх, и обнаружила Toдасидящегонапротив меня соскрещенными на столе руками,один светлый локонупална его лоб.Гармониулыбнулась ему,давая мнезнать, что онатоже видит его, потом встала, чтобы проверить пирожные.
— Какты делал это? — принесла я, подносячашкуко рту и делая еще один глоток. — Как ты смог направлятьдушиСофи? Я думала, тыЖнец.
— Он и тот и другой, — сказал Нэшу меня за спиной, и я повернулась к нему в тот момент, когдаон следовал за моим отцомчерез переднююдверь,по одномуспуская рукава.Он имой отецтолько что загрузилибелый шелковый дивантетиВэлв грузовикмоего дяди, так что им не придетсяиметь дело скровью, когда он и Софивернутсяиз больницы. — Тодочень талантливый.
Toдсмахнуллоконс лицаи нахмурился.
Из кухни раздался голос Гармони, завизжала дверца открываемой духовки.
— Обамоихмальчикаталантливы.
— Оба? — Повторила я,уверенная, что ослышалась.
Нэшвздохнул искользнулна стул, которыйосвободила его мать, а затем махнул рукой в сторонуЖнеца.
— Кейли, познакомься с моим братом,Toд.
— Брат? — Мой взгляд метался между ними туда и обратно, ища сходства, но я смогла найти только одно, этоямочки.Впрочем,теперь, когда ядумала об этом, у Toдабылибелокурые локоны Гармони...
И вдруг всеобрело смысл. Бессмысленные препирательства. Нэш, знающийToда «всю жизнь». Toдболтающийся вдомеНэша.Нэш,знающиймногое оЖнецах.
Как я могла незаметить этогораньше?
— Предупреждаю... — Гармони мягко улыбнулась мне, но тогда ее взгляд сфокусировался на моем отце. — Вы должныследить забратьями Баньши.От них всегда дождешься большего, чем ожидаешь.
Мой папаоткашлялся иотвернулся.
Через часХадсоныушли,и мой отецстоял у баранапротив меня, кушая последний кусочек пирожного, а у меня не былоаппетита. Я поставиласвою пустуютарелкув раковину и впустила в нее воду.
Он положилодну рукумне на плечои потянулменя к себе. Я позволила ему это. Омоей жизни он знал все ещестолько же, как и час назад — тут ничего не изменилось.Но все остальноеизменилось.Теперь он могсмотреть на меня, независимо от того, как сильно я напоминаламать,и видел меня, а не ее.Онвидел, чтоу него есть, а не то, чтопотерял.
И онсобирался остаться. Мы, наверное, будем бороться завведение комендантского часа ипортитьдруг другу нервы,но по крайней мереэто было нормально. Амне после этой недели нужнахорошая дозанормальности.
Я вздохнула, глядя на бегущуюводу, я была слишком усталойиошеломленнойвтот момент идаже не осознавала,что должнавыключить ее.
— Что случилось? — Папа нагнулся, чтобывыключить кран.
— Ничего. — Я пожала плечами и повернулась спиной краковине. — Все, на самом деле.Просто я только что встретилатрех взрослыхБаньши,и вы все...одиноки. — Трагическиовдовели,на самом деле. — Бывают ли Баньши когда-нибудьсчастливы?
— Конечно, — настаивал мой отец, положив одну рукумне на плечо. — Столько, скольколюбой другой в этом мире, по крайней мере. — И, к моемуудивлению, онвыгляделуверенным в своих словах, даже после всего, что пережил. — Я знаю, прямо сейчас тебе это кажется невозможным, учитывая то, что тывидела и слышаласегодня вечером.Но не стоитсудить о своембудущем, основываясь начужих ошибках.На ошибкахВалери,и, конечно,моих.У тебя будет такой счастливый конец, ради какого ты готовапостараться.Ииз того, чтоядо сих пор видел, ты не боишьсяработы.
Я кивнула, не зная, как реагировать.
— Кроме того, быть Баньши не так и плохо, Кейли.
Я скептическинахмурилась.
— Приятно слышать, потому чтос моей точки зрения, похоже, что вокруг много смертейи криков.
— Да, это хорошее замечание. Но... — Мой отецповернул меняза плечи, и пока я смотрелана него,заметила маленькиевихришоколада, меди и карамелив его глазах. — У нас дар, иесли ты готовамириться спроблемами, которые приходят с этим даром, то жизньподброситтебечудо. — Его глазазавихрилисьбыстрее,аруки чуть сжалисьна моих руках.
— Ты мое чудо,Кейли. И твоя матьтоже.Она знала, что делала в тот вечерна дороге.Онаспасла нашечудо.Мы оба спасли. И как бы сильно я до сих пор нискучал по ней, я ни разу не пожалело нашем решении.Даже ни насекунду. — Он моргнул, глаза его были полны слез. — Разве ты жалеешь об этом.
— Нет. — Я встретилась с ним взглядом, надеясь, что мои глазавыглядятискренними,потому что правдав том, чтоя была далека отуверенности.Что заставило менябыть достойной той жизни, которую мне уготовиласудьба?
Мой отецнахмурился, как будто видел правдув моих глазах,которая, вероятно,сказала емубольше, чем мойответ.Глупыевихри.Но прежде чем онуспел что-либо сказать, на улицезарычал знакомый двигатель, а затемзамолк.
Нэш.
Я с надеждой посмотрела наотца, и он нахмурился.
— Он всегда приезжаеттак поздно?
Я закатила глаза.
— Сейчас девять тридцать. — Хотя создавалось ощущение, что сейчас больше двух часов ночи.
— Отлично. Иди и поговори сним,пока онне вошел внутрь, и мне не пришлось делать вид, что все в порядке.
— Он тебе не нравиться?
Мой отецвздохнул.
— После всего, что он сделалдля тебя,как он может ненравиться мне?Но я вижу,как он смотрит натебя. Как вы смотрите друг на друга.
Я улыбнулась,когда снаружи раздался звукзакрываемой двери автомобиля.
— Ты что, старый? Непомнишь сколько мне лет?
— Мне сто тридцать два, и я все слишком хорошо помню.Вот почемуя волнуюсь. — Мимолетная тень пробежала по еголицу, затем он махнулмне в сторону двери. — Полчаса.
Раздражениеохватило меня. Онвернулся всего три часа назад,и ужеставитправила?Но яподавиласвой ответ, потому что даже необоснованныйкомендантский часмоего отцабыллучше, чем оставатьсягостем вдомемоей кузины.Верно?
Нэшподнял глазав удивлении, когда я открыла входную дверь.
Он былна нижней ступеньке, руканажелезных перилах.
— Привет.
— Привет. — Я закрыла дверь иприслонилась к ней. — Ты что-то забыл?
Он пожал плечами,изеленыерукава егокуртки осветил свет с крыльца.
— Япросто хотел сказатьспокойной ночибезмамы,смотрящейчерез плечо.Илитвоего отца.
— Или твоего брата. — Я не смогла сопротивлятьсяулыбке, но Нэштольконахмурился.
— Я нехочу говорить оToде.
— Справедливо. — Я оттолкнулась от двери и вышла на середину крыльца, нашиглаза были на одном уровне, хотя он стоялна один лестничный пролет ниже меня.Это быластранноинтимнаяпоза, его тело былов нескольких дюймах отмоего, номы не касались друг друга.