удовольствие.
Ресторан находится в кирпичном здании по соседству со службой пожарной охраны. Парковка забита машинами, но единственное свободное место огорожено оранжевыми столбиками и голубыми бумажными лентами. В окнах горят рекламные вывески Budweiser, а в самом помещении огромный витражный светильник с эмблемой Budweiser нависает над бильярдным столом. Дальняя стена украшена исполинскими картонными фигурами футболистов. Дедушка Эд бурчит от разочарования: ни тебе красно-белых клетчатых скатертей, ни запахов чеснока и сливочного масла, ни высоких стаканов с «Кьянти». Но хозяйка – миловидная блондинка с широкой улыбкой – встречает их у входа, и в обеденном зале полно народу: соседи-пожарники, худенький парнишка из газеты «Оссианская пчелка», президент сберегательного банка «Луана», сотрудники универмага «Кейси», строительного магазина «Беккер» и дизайнерского салона. Сплошь приятные лица. Аннабель похлопывают по спине, задают вопросы, на которые она не прочь ответить, говорят, что бог добра на ее стороне. Дедушка Эд повторяет любимую шутку, что в следующем году в марафоне через всю страну побежит он.
Приносят еду, и это не паста с тонко нарезанной телятиной, а курица в сливочном соусе с бисквитами, стейк-бургер в подливке с горошком, булочками и картофельным пюре. Кухня явно не сиэтлская, и Аннабель лишний раз убеждается в разнообразии вкусов и традиций в этой большой стране. Один из гольфистов «Силвер Спрингс» произносит тост, и многие чокаются пивными бутылками. Аннабель пьет «пепси» из пластикового стаканчика. Щеки у нее раскраснелись от еды и удовольствия.
После ужина наступает пора сюрпризов: гасят свет, и хозяйка «Бамбино», Сью, появляется в дверях с тортом. На нем зажжены свечи, как будто у Аннабель день рождения. Добрые люди Оссиана запевают хором: «С окончанием школы тебя!»
– Мы слышали, что ты пропускаешь сегодня выпускные торжества дома, – говорит Сью. На торте квадратная академическая шапочка из голубой глазури. Теперь она понимает, почему везде так много голубого цвета. У нее перехватывает дыхание. Утром она сказала по телефону маме и Малкольму, что не хочет думать о выпускном, пусть это будет обычный день, но сейчас ее захлестывают чувства.
– Это так трогательно. Я даже не знаю, что сказать.
Сью приходит на выручку:
– Задуй свечи, милая, загадай желание, прежде чем мы набросимся на этот парафиновый торт.
Аннабель знает, что загадать. Ее желание, конечно, глубоко личное, но в нем умещаются мир и любовь для всех выпускников, празднующих этот день дома, и для всех, кто окружает ее сейчас.
Она до сих пор не может поверить, что все эти люди собрались здесь ради нее и устроили ей настоящий праздник. Сердце щемит. Чуть позже к ней подходит женщина из гольф-клуба «Силвер Спрингс». Волосы у нее коротко подстрижены, легкие завитки обрамляют лицо. На ней джинсы и строгий коричневый кардиган поверх белой рубашки с высоким воротником, уголки которого, как хрустящие бумажные самолетики, разлетаются в противоположных направлениях.
Женщина сжимает ее руки и пристально смотрит в глаза.
– Я просто хотела сказать… Я думаю о тебе каждый день с тех пор, как узнала о случившемся. Моя дочь также встречалась с парнем в колледже, и, если бы не сменила школу, кто знает, чем все могло закончиться. Бывают же ублюдки, извини за выражение.
Праздник продолжается, когда она прибывает в деревеньку Уоррен в штате Иллинойс. Два с половиной дня назад они побывали на шоу фейерверков, устроенном казино Joe’s на берегу Миссисипи в Дубуке, что в штате Айова. В 1851 году Уоррен, штат Иллинойс, был местом остановки дилижансов, как выяснил дедушка Эд в ходе неустанных поисков в Google. Библиотека – где Аннабель угощают сэндвичами из гриль-бара «Хикстер», пока проходит ее встреча с шестью ребятами из местной школьной команды по кроссу и библиотекарями, – находится через дорогу от железки. И рядом с водонапорной башней, гордо носящей имя УОРРЕН.
Школьники сыплют вопросами: сколько миль она пробегает за день, случались ли травмы, скучает ли по родителям и друзьям в такой долгой разлуке. Девушка вручает ей в подарок свою счастливую монету, которую она кладет под пятку, что помогает выиграть гонку. После беседы к ней подходит библиотекарь, Энджи Кэнфилд (потомок Анджелы Роуз Кэнфилд, первой женщины-мэра в штате Иллинойс, рассказывает она Аннабель). Миловидная женщина с аккуратной стрижкой «боб», в отутюженных брюках, с кулоном на цепочке, какие носят служительницы церкви, она хватает Аннабель за руки и смотрит прямо в глаза.
– Я знаю, что тебя ждет, – говорит она. – Судебный процесс. Тот парень… обычно я не произношу таких слов, но… он просто урод. Не позволяй ему достать тебя.
Что говорят эти люди? Они переживают за нее. И они возмущены. Что чувствует Аннабель кроме вины? Что-то новое, незнакомое. Людской гнев поднимает камень, что лежит на душе тяжким гнетом. Под ним что-то темное, мерзкое и скользкое. Но она это видит. Она чувствует его, этот червь ярости. Ползучий и страшный, он способен поглотить ее, и неудивительно, что она не хотела встречаться с ним раньше. Но вот он, извивается и корчится, пытаясь вырваться на волю.
Только они имеют право на злость, как думала она прежде. Они – те, кого не в чем обвинить и кто больше всего пострадал. Они должны злиться на Хищника и на нее. Но теперь она ничего не может с собой поделать. Дама из гольф-клуба, библиотекарь, авторы комментариев к статье в USA Today – камень сдвинут, и червь вырывается наружу. Ярость пробуждается.
Сила людей, помноженная на ярость, – вот что способно все изменить.
25
2500–1000 гг. до н. э. Древние египтяне считали сердце, или иб, сосудом жизни и нравственности. Они верили, что после смерти сердце будет принесено в зал суда Маат[104] для взвешивания на загробных весах. Если сердце легче, чем Перо Маат, умершего ждет загробная жизнь. Если тяжелее, тогда демон Аммут съест сердце, и душа прекратит свое существование.
400–200 гг. до н. э. Древние греки считают сердце средоточием души и источником тепла в теле.
100–900 гг. н. э. Первые американцы – в частности теотиуаканцы[105] Древней Мексики – полагали, что разные духовные силы могут время от времени покидать тело, как, например, во время сна. Но тейолия, духовная сила сердца, неотделима от тела, пока человек жив.
Наши дни. Совершенно ясно, что некоторые люди не имеют сердца или души.
Ярость пробуждается, и это означает, что процесс пошел. Нейтрон сталкивается с ядром урана или плутония. Преобразование. Революция. Может родиться взрыв, который оставит мир в руинах, или красивая энергия, которая подарит свет большим городам. Аннабель бежит по мосту Джефферсон-стрит через реку Рок в Рокфорде, что в штате Иллинойс. Солнце уже высоко, ей жарко и хочется пить, но она рада, что Лоретта прокладывает маршрут через город, потому что в городах время бежит гораздо быстрее, чем на длинных участках пустынных земель или в лесах. Города обещают и настоящую кровать в мотеле, если только поблизости нет кемпинга, где можно припарковать фургон. Большие города позволяют пополнить запасы. Можно порадовать себя свежими энергетическими батончиками и снеками, как в те счастливые минуты, когда кто-то из родителей возвращается из супермаркета и ты в предвкушении шаришь по пакетам с едой в поисках вкусняшек.
Она пересекает мост с запада на восток, от Уэст-Джефферсон до Ист-Джефферсон, и настроение на высоте. Небольшие городки весьма этому способствуют. Она воображает жизнь в каждом из них. Заглядывает в витрины магазинов. Мысленно выбирает дом, в котором хотела бы остаться.
На четырехполосном мосту оживленное движение, так что на тротуаре приходится смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на обертке, выброшенной в окно проезжающего автомобиля, или куске цемента. О, а чуть дальше, по ту сторону зеленовато-коричневой речушки, простирается парк. Симпатичное место. Хм, даже ресторанчики имеются – она видит зонтики на открытых террасах. В городке целая куча мостов, не только тот, по которому она бежит.
И вот она уже на другом берегу. Здесь много зданий из красного кирпича и смешная красная башня с красными, медленно вращающимися веслами на крыше. Она понятия не имеет, что это за строение. За ним тянется длинное безликое здание. Похоже на какую-то музыкальную площадку, где выступают рок-группы и…
Это как спусковой крючок.
Прощай, счастливый день. Конец беззаботной прогулке по городу.
Потому что она видит его. Хищника. Вот что он оставил после себя: ее пожизненный приговор, эти воспоминания, навязчивые мысли, эти ночные кошмары. В мгновение ока он все разрушает снова и снова. Вот он подъезжает к ее дому. Она видит его машину сквозь створки жалюзи в гостиной.
– Я ухожу! – кричит она своим.
– Он что, не может зайти? Позвонить в дверь и поздороваться? – рявкает Джина из кухни.
– Это не свидание! Мне пора, – говорит Аннабель и выбегает из дома в апрельский вечер.
Хищник тянется через сиденье и открывает ей дверцу.
– Я мог бы зайти. Не лох же какой-нибудь.
– Заходить необязательно. Классно выглядишь. – Он в выходной рубашке с узким галстуком и джинсах. Конечно, он очень постарался отбить у нее желание делать ему комплименты, но что правда, то правда: сегодня он действительно хорош.
– Ты очень красивая. Впрочем, как всегда.
У него шикарное настроение. Играет музыка, и он постукивает пальцами по рулевому колесу.
– Ты голодная? Хочешь, заедем куда-нибудь, перекусим?
– Нет, все в порядке.
– Ну, тогда после концерта.
– Посмотрим, чего захотят твои друзья.
Он не отвечает. Делает музыку громче.
– Люблю эту часть. – Он бьет по воображаемым тарелкам, попадая строго в такт.