— Я человек южный, открытый. — Арвен улыбался широко и дружелюбно, прямо как с родным с Колькой разговаривал. — У нас ведь как? Если добро тебе человек сделал — обязательно его отблагодарить надо, потому что он уже не чужой, он тебе уже друг. А ты мне не просто добро сделал, ты мне сына спас. Это деньгами, конечно, не измеришь, но, с другой стороны — именно они всеобщий эквивалент, ведь так?
— Повторюсь — это моя работа, — произнес Колька, и тоже выжал из себя что-то вроде улыбки. — Я за это зарплату получаю.
— Так-то оно так, но что ты там получаешь? — Арвен повертел рукой, растопырив пальцы и издал звук, что-то вроде «пфе». — Я понимаю, у государства денег не очень много, но у меня-то они есть. И если оно не может тебе достойно оплатить твой труд — я готов это сделать. Тут ничего обидного нет, согласись?
В руке у него как по волшебству появился конверт, плотный, толстенький, аппетитно похрустывающий.
Колька подавил вздох, глядя на этот конверт. В нем, по сути, лежали вещи, которые ему были очень нужны. Например — иномарка, пусть и подержанная, пусть и не сильно брендовая, но на ходу. Еще там лежали новый ноутбук, оплата за квартиру на год вперед и даже, возможно, мотоблок для бати, он давно о нем мечтает. И все это при условии, что в этом толстячке лежат рубли. А если — доллары? Или даже евро?
— Бери. — Арвен буквально сунул конверт парню. — Да что ты как маленький? Это не взятка, это — благодарность, как ты не понимаешь? У нас так положено.
Да все Колька понимал, потому не мог этот конверт взять. И дело было не в вопросе самолюбия, не в том, что он излишне принципиален, и даже не в управлении собственной безопасности, хотя худшего врага для сотрудника внутренних органов найти было нельзя. Просто как только он возьмет конверт у этого человека, их отношения перейдут из плоскости равных в плоскость «хозяин-слуга», такой уж у кавказцев менталитет. «Я дал тебе денег — теперь ты мне обязан всем» — так и никак иначе.
Ну и самое главное — не в благодарности тут дело. Ему явно нужна информация про отдел. Именно его, Кольку, этот деловой человек счел самым слабым звеном среди его сотрудников и решил, что с ним мороки будет меньше, чем с другими. Подольстить, дать денег — и вот он у Арвена в кармане.
— Слушай, какой ты непреклонный. — Арвен улыбнулся. — Нет, все-таки какие люди работают в нашей полиции, прямо кремни.
— Мы такие. — Колька вопросительно глянул на собеседника. — Это всё? Я пойду тогда, мне на работу завтра, хочу хотя бы несколько часов поспать.
— Не всё. — Арвен засунул руку во внутренний карман, заставив Кольку напрячься. Но достал он оттуда не пистолет, достал он пачку долларов, которую засунул все в тот же конверт. — Не хочешь брать деньги как благодарность — так заработай их. Честно заработай.
— Нам подработки запрещены, — помолчав немного, ответил Колька. — Госслужащим, в смысле.
— Послушай. — Арвену явно начало надоедать односложное общение. — Ты не девушка, мне тебя уламывать ни к чему. Не хочешь платы за то, что ты уже сделал — хорошо, давай по-другому. Вот деньги, хорошие деньги. И все, что мне от тебя надо — немного информации о том месте, где ты работаешь. Не надо выносить документы, не надо выдавать государственные тайны, даже дело разваливать никакое не надо. Просто-напросто ты расскажешь мне о том, что это у вас там за отдел такой, чем вы занимаетесь, о том, что есть в здании, как оно спланировано, что за люди там работают. Вот прямо сейчас и прямо здесь подробно расскажешь, а потом спать пойдешь. И я тебя больше даже беспокоить не стану, клянусь. А если и стану — то заплачу не меньше, чем сейчас, а даже больше.
Все, как и рассказывали старшие товарищи — сначала крючок с наживкой, а потом — ты попался. Никуда не денешься. Больше того — ждать этого благодетеля будешь, потому как легкие деньги, полученные вроде как ни за что, они самые затягивающие. Куда там наркотической зависимости — привыкание к подобному происходит куда быстрее.
И ведь формально — в самом деле, безобидно все выглядит. Ничего секретного Колька не расскажет, поскольку ничего такого этот Арвен у него не просит. Открытую информацию ведь ему надо, не конфиденциальную.
— Нет, — ответил ему Колька.
— Слушай, я тебе поражаюсь. — Похоже, что Арвен не врал. Он и впрямь был удивлен. — Я скрывать не буду — у меня с ладони едят люди и из твоего ведомства, и прокурорские, и таможенники. Причем все те, кого я кормлю со своего стола — они при таких погонах, что ты на их фоне так, птичка-синичка. Даже генерал один около меня подъедается. И все они берут у меня деньги, причем за такие дела берут, что рассказать никому нельзя. А ты — не хочешь. Скажи мне — ты слишком гордый или слишком трусливый? А может, ты просто слишком молодой, а потому глупый?
— Тебе виднее. — Кольке стало не по себе. А ну как впрямь сейчас этот Арвен решит, что Колька лимит упорства израсходовал, да и отдаст команду его прирезать. Просто так, из принципа. А насчет того, что он всех скупил — это он врет. Не может быть, чтобы все продавались.
— Молодой, — удовлетворенно кивнул Арвен. — Вот, смотри.
Он развернул перед Колькой конверт и показал ему, что там было внутри. Там лежали три пачки приятно-зеленого цвета — две, которые обретались в нем с самого начала, и одна, доложенная после.
— Это все может стать твоим. — Арвен теперь говорил сухо, по-деловому. — Вот моя визитка. Когда захочешь получить эти деньги, просто позвони по этому телефону, назови моему секретарю свою фамилию, и скажи: «Согласен». Я понятно объяснил?
— Фамилию? — Колька хмыкнул. — Точно не позвоню.
— Хорошо, убедил, — согласился Арвен. — Скажи — ночной собеседник звонит, я пойму.
«Нет» Колька тоже не хотел говорить. Мало ли, какие резоны будут у Ровнина, когда он ему все расскажет?
— Я подумаю, — буркнул парень и вышел из машины. Прощаться он не стал — вот еще. Много чести.
И, что примечательно — угадал Колька. Все так и вышло.
— Много денег предлагал этот красавец? — пыхнул трубкой Ровнин, к которому парень пришел сразу же, как тот появился на работе, даже чаю ему попить не дал. Впрочем, Ровнин и пожаловал на службу сильно за полдень.
— Тыщ тридцать, — вздохнул парень. — Долларов!
— Наверняка липовые, вроде этих листьев. — Герман, стоявший у открытого окна, показал на ветви старой-престарой липы, которая, наверно, еще нашествие французов помнила. — Подобные Арвены мастера на это дело.
— Не думаю. — Ровнин выпустил изо рта колечко дыма. — Невыгодно ему сейчас Коле «фальшак» всовывать, он ему нужен. Точнее — ему нужны его глаза и уши. Вот потом, при окончательном расчете, когда в нем надобности никакой больше не будет — да, может и подделку всучить.
— Или вовсе прикончить, с него станется. — Герман засунул два пальца в рот и растянул его, вытаращив глаза.
— Не пугай мальчика, — укоризненно сказал ему Ровнин. — Чего ради ему Николая убивать? Он у него на крючке, прикормленный. Про «фальшак» Николай все равно никому ничего не расскажет, зато при необходимости Арвен всегда может сделать вид, что вышел казус, дать настоящих денег и поручить что-то другое.
— Так а мне-то что делать? — Кольке очень не понравилась шутка Германа.
— Позвонишь ему. — Ровнин выбил трубку в пепельницу. — Не сегодня позвонишь, дня через два. Скажешь, что согласен, послушаешь при встрече, что ему нужно, заверишь, что готов служить. Ну и деньги возьмешь. Пересчитай их обязательно, несколько купюр рассмотри, вроде как ты в них разбираешься. Пусть он увидит, что ты деньги очень любишь. А потом — мне все об этой встрече расскажешь в деталях, подумаем, какую именно информацию ты ему сливать будешь. Понятно?
— Понятно, — кивнул Колька. — Деньги вам сдать?
— Половину, — кивнул Ровнин. — Вторую себе оставь.
Вот тут Колька удивился сильно. Всякое он видел, о многом слышал, но такого ответа не ожидал. Приложить к делу, сдать в финчасть — это понятно. А себе оставить — это что-то новое.
— Молодой еще, — ухмыльнулся Герман. — Коль, у нас тут не как везде, так что скажи «спасибо» и радуйся.
— Я радуюсь, — почесал затылок Колька. — Да, вот еще. А если он нашу беседу записывать будет? Или на скрытую камеру снимет? Ввек же не отмоюсь потом.
— А мы бумажку напишем — успокоил его Ровнин — О том, что ты участвуешь в оперативной разработке криминального сообщества. И в сейф ее. Снимут тебя непременно, но ты не волнуйся — это ему для себя нужно. Чтобы на привязи тебя держать. Коля, не переживай — службе твоей это не повредит никак, поверь мне. Ты в нашем отделе, а у нас как на Дону — отсюда выдачи нет.
Колька, хоть и пообтесался уже, все равно никак не мог в голове свести воедино все мысли. Он прекрасно знал, что подобная операция должна была пройти кучу инстанций, ее надо было увязывать и согласовывать, писать соответствующие рапорты. А здесь — бумажку накалякают и в сейф положат. И все. И — «не волнуйся».
Хотя — так оно куда проще, кто бы спорил? Главное — чтобы это потом боком ему не вышло. А если Ровнин сказал, что все пучком будет — значит, так оно и будет.
— Но — никакой самодеятельности, — попросил у Кольки Ровнин. — Этот Арвен — птица непростая, много за ним всякого. Я его пробил еще по весне, когда он начал вокруг нашего отдела петли наматывать. Очень неприятная личность. И завязок на самом верху у него немало — деньги все любят.
— А на что мы ему сдались? — задал Колька вопрос, который ему давно покоя не давал. — Чего он к нам прицепился?
— Кто его знает? — Олег Георгиевич откинулся на спинку кресла. — Может — для коллекции, а может, и интерес какой есть.
Парень понял, что шеф знает куда больше, чем ему сказал, но настырничать не стал. Захочет — скажет, а не захочет — и не надо. Меньше знаешь — лучше спишь. Хотя все равно странно это все.
— Неужели он не боится вот так, напрямки, против власти переть? — Колька хрустнул пальцами. — Мы же часть государственной машины?
— Коля, ты пойми — государственная машина, это, конечно, прекрасно, — мягко сказал Ровнин. — Но в нее понабилось столько народа, притом самого разного, что один факт того, что она едет, сам по себе уже удивителен. Да, мы часть этой машины и вроде как неприкосновенны, но… Деньги творят чудеса, а у него они есть. Не все продаются, но всегда найдутся те, к ко