– Ты, надеюсь, им скандал не закатил? – спросил Фил в курилке.
В ответ Молодой скорчил такую смущенную рожицу, что стало понятно, что от скандала он не удержался.
– Ты, давай, не гони на родственников, – сказал ему Фил. – Их можно понять. Ты меня видишь каждый день и уже пообвыкся, а люди за детей боятся. Это нормально, так-то.
– Да ненормально это, – воскликнул Молодой. – Мне отчим все уши прожужжал по пьяни, какие нормальные бабы бывают, как он в институте обрюхатил двадцатилетнюю студентку, а она на него даже на алименты не подала. Его папашка, как мой меня, из всякого говна по жизни вытаскивал, дал ему два высших образования, пристраивал на теплые местечки и до сих пор что-то там мутит, помогает с карьерой, хер знает какой. И этот человек считает, что он лучше тебя. Это ненормально, бля.
– Спасибо, конечно, за добрые слова – сказал Фил, – но он правда лучше меня. Я, Саша, реально отморозок, каких поискать. И дело даже не в мальчиках, поверь мне. Если бы твой папа все им рассказал про меня и Васильича, они бы, на хер, из города в ужасе съехали. И тебя бы запаковали в чемодан, как Электроника, и увезли силой.
«Господи, куда я попал», – тоскуя, думал в этот момент Игорь, и эта тоска отразилась в его вздохе и выражении лица, на что Игорь Васильевич ободряюще похлопал Игоря по плечу и игриво подмигнул.
С такими настроениями Игорь вряд ли дотянул бы в здравом уме до весны, а весной с ним совсем стало бы плохо, но как-то, стирая на выходных постельное белье, Игорь спохватился, что забыл про простыню и пододеяльник сына. На Игоря накатило такое отчаяние, словно запасного белья у сына не было, а он должен был приехать с минуты на минуту, так что спать ему было бы не на чем. Игорь слил воду из стиральной машины, скинул свое белье в ванну, пошел в детскую и стал извлекать одеяло из пододеяльника, яркого, как сумасшествие Игоря, и расписанного настолько веселыми и цветными зверями, что спокойно смотреть на них было невозможно. В выражениях морд читался маниакальный синдром. Игорь смутно представлял себе, что это такое, но не сомневался, что это именно он. Наволочка и простыня были из того же набора, поэтому весь этот цвет и оптимизм так тяжело ударили по голове Игоря, что он бросил пододеяльник и наволочку под ноги, а потом сорвал с кровати простыню. Под простыней, раскинув рукава, лежала совершенно плоская водолазка сына светло-голубого цвета с синими манжетами. Такой непорядок сбил Игоря с толку.
Он зачем-то взял водолазку, не зная, что с ней делать, кидать ли в стирку или это считается цветной вещью, потом вспомнил, что сами простыня, наволочка, пододеяльник тоже цветные, так что можно стирать их вместе с водолазкой. Через минуту Игорь обнаружил, что стоит, прижимая скомканную водолазку к лицу, и пытается почувствовать запах сына, но не чувствует ничего, кроме запаха слежавшейся ткани, и при этом единственное его желание – сигануть из окна.
Не выпуская водолазки из руки, как будто только она и держала его на этом свете, Игорь прошел в комнату и набрал номер Фила.
– Ты еще квартиру не нашел? – спросил Игорь вместо приветствия.
– Да хрен его знает, – с экзистенциальной тоской в голосе сказал Фил.
– Если хочешь, можешь у меня пока поселиться, – осторожно предложил Игорь.
– А ты от меня умом не тронешься? – Игорю показалось, что Фил хотел добавить в конце предложения слово «окончательно». – Мы, считай, на работе видимся. А тут еще дома будем глаза друг другу мозолить.
– Я же не предлагаю тебе навсегда к себе переехать, – сказал Игорь, – найдешь квартиру – съедешь, а может, поживешь в нормальной квартире и снова захочешь в слесарку перебраться.
– У тебя что с голосом? – поинтересовался Фил. – Простыл, что ли?
– Да нет. Просто тут убираюсь, страдаю, короче, херней, – ответил Игорь.
Фил задумчиво заскрипел диваном у себя в комнатке, Игорь услышал, как он чешет щетину на нижней челюсти и зачем-то проверил свою челюсть, насколько хорошо выбрита она по сравнению с челюстью Фила. В контексте их стеснительного разговора это был жест не голубой даже, а ультрафиолетовый.
– Но ты точно не против? – спросил наконец Фил. – Если будешь против – сразу говори. Чтобы не было обид всяких, чтобы потом это на работе какой-нибудь ерундой не всплыло. Чтобы не скандалить, как семейная пара.
Игорь смущенно захихикал, представив такой скандал и как на него отреагировали бы Игорь Васильевич и Молодой.
– Нет, я серьезно, – слегка возмутился Фил, – у меня были просто терки в юности с соседом по общаге, потом мы с парнягой одним квартиру снимали, тоже как-то не ахти получилось. Я, короче, как ни сниму квартиру, все какая-то неприятность получается. Как ни переменю место жительства, вечно косяк. Даже вот с женой мы только-только квартиру свою купили, а тут этот скандал, короче.
Фил смущенно засмеялся, как будто этот смущенный смех мог дополнить каким-нибудь смыслом то, что он рассказал, и опять почесал подбородок.
– Нет, ну конечно живи, только из моего дома не надо свидания мальчикам назначать, – сказал Игорь на всякий случай, как бы шутя, но в то же время полусерьезно, потому что неизвестно, что на самом деле творилось в голове у Фила. – И водить их ко мне не надо, само собой. Ни мальчиков, ни баб, мне будет неприятно, если у меня в соседней комнате будет кровать скрипеть. Шкурный такой интерес.
– Да ну тебя, – сказал Фил.
– Тем более, ты же все равно квартиру ищешь. Ты же ее когда-нибудь найдешь. Просто тебе из дома будет спокойнее искать, чем из нашей шарашки. С окраины ездить мало приятного.
Фил снова задумался. Было слышно, как тихо работает телевизор в его каморке и как Фил прихлебывает чай или ворованный у Рината Иосифовича кофе.
– Спасибо, конечно, – искренне сказал через какое-то время Фил, Игорь почему-то в этот момент забеспокоился, что Фил откажется. – А когда приехать-то можно?
– Да хоть сейчас, – ответил Игорь как можно более непринужденно, пряча за непринужденностью желание, чтобы Фил немедленно начал паковать вещи, и еле сдерживаясь, чтобы не заорать от отчаяния.
– Так-то я всегда готов, как пионер, – признался Фил. – Годы работы, все такое.
– Ну так сейчас и приезжай, – торопливо сказал Игорь, отчего Фил невольно насторожился.
– У тебя вообще все нормально? – осторожно осведомился Фил после некоторой паузы. – Ты точно дома один? Тебя никто там не принуждал мне звонить? Меня сюрприз никакой не ждет?
Игорь выпустил водолазку сына из руки на пол, сел на детскую кровать и вздохнул.
– Миша, хорош паранойю источать. Неужели трудно понять, что от меня все ушли. Я готов к тебе переехать, но это уже перебор какой-то будет. Это что-то нездоровое, если мы отдел в общежитие будем превращать. Вот в котельной мы друг друга как раз жрать начнем на второй же день. А тут все-таки дом. Какое-то культурное существование.
– Тут, видишь, еще какая проблема, – признался Фил. – Кто-то должен здание охранять, чтобы его по винтикам не растащили. Я же, типа, за сторожа вечного. Куда я так сразу же денусь? Надо посоветоваться хоть с Сергеичем.
– Миша, ну, ты я прямо не знаю, как кто, – взорвался Игорь. – Ты же понимаешь, что должность твоя сторожевая – совершенно номинальная. Как будто ты сам не знаешь, что там на каждом углу камеры понатыканы и микрофоны. Если кто сунется – уже через десять минут кавалерия прискачет с Олегом во главе. Закрывай все на клюшку и дуй сюда, пока мы оба окончательно не свихнулись. Ты – от боязни квартир, я от дури своей. Сам знаешь, что нас сейчас Олег слушает, и если бы он был против, давно бы уже вмешался. Мне, кстати, и эта мысль покоя не дает, что на меня круглосуточно кто-то смотрит. Мне надо, чтобы кто-то отвлек меня от этих дум.
– Ладно, убедил, – покладисто проворчал Фил.
– Значит, едешь? Ящики под твою одежду освобождать?
Тот как бы махнул рукой.
– Освобождай.
Но когда Фил положил трубку, Игорь не стал спешить с выгрузкой вещей из ящиков комода в спальной, не стал собирать белье и одежду в стирку, а положил телефон рядом с собой и начал ждать звонка Олега. Игорь почему-то был уверен, что Олег позвонит. Ждать пришлось недолго. Может, какой-нибудь жучок был нацелен прямо на постель сына и ожидание Игоря было заметно по тому, как он косился на лежащий возле бедра мобильник, и по тому, как дергались его нога и лицо.
– Напрасно вы так, Игорь Петрович, – Олег начал с вежливого упрека. – Ну что это, право слово, за агрессия в голосе?
– Да? – тоже вкрадчиво начал Игорь, он уже попривык к Олегу и считал, что это давало ему право начинать хамить. – Хотел бы я ваш голос послушать, если бы вы знали, что у вас в сортире несколько видеокамер и микрофон.
– И опять вы напрасно злитесь, – вздохнул Олег. – В туалете только микрофон, как и в спальной. В основном все нацелено на то, чтобы следить за вашей входной дверью и окнами, а не за вами. Возле подъезда несколько жучков. На лестничной клетке и в лифте, так что если вы не любитель справлять естественные надобности в лифте, как молодые соседи, что живут над вами, то можете справлять их в удобных для себя условиях без боязни попасть в наш видеоархив.
Игорь смущенно прочистил горло. Ему было неловко, потому что Олег, возможно, наблюдал за ним во время разговора и поэтому нужно было все время играть кого-то, кем Игорь не являлся.
– А как вы считаете, это не очень глупо было – пригласить сюда Михаила? – спросил Игорь – скорее всего, со стороны это было очень жалкое зрелище, и вопрос был жалкий.
У него не было уже сил возражать против того, что за его домом круглосуточно следят, хотя бы и из соображений безопасности. Если бы ему полгода назад сказали, что в его доме жучок, это стало бы для Игоря основанием, чтобы поменять жилище, и уж тем более он не стал бы спрашивать какой-либо оценки своих поступков у человека, который за ним следил.
– Нет, вы правильно поступили, – с располагающей интонацией одобрил Олег. – То, что Михаил как бы сторожил отдел, – это, конечно, самооправдание. Но в том, что он там оказался, был плюс для него же самого. Ниже падать ему было уже некуда, честно говоря, он мог или жить в котельной до конца своих дней или попытаться вылезти оттуда, где оказался. С вами тот же случай.