Сигне сообщила ей все нужные данные.
Анна мягко, надеясь снять напряжение, сказала:
– Что ж, Сигне, что мы можем для вас сделать? Понимаете, полиция направила вас к нам. Наш отдел занимается делами деликатного свойства.
Сигне выслушала ее очень внимательно, а потом спросила:
– Все это не подлежит огласке, верно?
– Конечно, – вступил в разговор Ульф.
– Ни в коем случае, – добавила Анна. – Пусть это вас не беспокоит.
Но Сигне было не так-то легко убедить.
– Значит ли это, что вы никому не расскажете – ну, например, если вы будете беседовать с кем-то еще, – что это я вам обо всем рассказала?
Анна кивнула.
– Как мы вам и сказали, это особый отдел, который занимается деликатными делами. Нам хорошо знакомы опасения, которые люди испытывают в подобных ситуациях.
Сигне откинулась на спинку стула.
– Мне крайне неловко об этом говорить, – произнесла она.
Анна метнула на нее вопросительный взгляд.
– Может, вы предпочтете поговорить со мной наедине? – Она сделала жест в сторону Ульфа и Карла. – Я могу попросить моих коллег выйти – это не составит никакого труда.
– Нет, – ответила ей Сигне, – дело совсем не в этом. – Она помолчала. – Понимаете, это касается моей подруги – моей близкой знакомой.
Наступила тишина. Анна ждала. Потом она осторожно попросила Сигне продолжать.
– Началось это около месяца назад, – сказала Сигне. – Или, точнее, недель как пять. Ну, в общем, когда-то тогда. Эта самая подруга, Бим, рассказала нам – мне и двум другим нашим подругам, Линнеа и Матильде, – что она познакомилась с молодым человеком. Ее молодым человеком. Мы за нее тогда порадовались, потому что, понимаете, у нее никогда не было ни с кем отношений, она с мамой живет и все такое. Так что это были хорошие новости.
Анна кивнула, поощряя ее продолжать; Карл сделал пометку в записной книжке; Ульф просто слушал.
– Она нам немного о нем рассказала, – продолжила Сигне. – Сказала, что его зовут Сикстен и что он работает на «Скорой». Что собирается поступать на медицинский. Показала нам фотографию – он был очень симпатичный. На фотографии она стояла рядом с ним – думаю, это было селфи. У меня есть это фото с собой, если вам нужно.
Анна нахмурилась:
– Откуда оно у вас? Она вам сама его дала?
Сигне ответила, что, когда они были в кафе, Бим отошла к стойке, оставив телефон на столе. Пока Бим не было, она, Сигне, нашла в телефоне фотографию и переслала себе.
– Может, мне не стоило так поступать, – сказала Сигне. – Но что сделано, то сделано.
– Мы этого касаться не будем, – ответила ей Анна. – Продолжайте, прошу вас.
– А потом, – сказала Сигне, – спустя всего пару недель после того, как она познакомилась с Сикстеном, она вдруг говорит нам, что он уехал из Мальмё. Просто взял и уехал. Ну, мы стали ее расспрашивать, как это так получилось, а она возьми да и скажи, что он уехал на Северный полюс. Там есть исследовательская станция. И она нам рассказала, что им там нужен был санитар и что он уехал туда на целый год. Я ужасно удивилась. С какой стати человеку, который собрался поступать на медицинский, уезжать в Арктику на год. Мне это тогда показалось странным – по-настоящему странным, – но я подумала, что, может, просто этот Сикстен был немного странным. В общем, мне было очень жалко Бим. Она казалась ужасно расстроенной – даже заплакала. Больше я об этом особо не думала, но потом, спустя несколько недель, одна из наших общих подруг – это была Матильда – сказала мне кое-что, и это заставило меня задуматься. У нее есть дядя, он климатолог. Он довольно часто ездит на Север, и в то время он только что вернулся, проведя там неделю – они там воздушные шары запускали, что ли, или чем там они еще занимаются. Кажется, они запускают воздушные шары, чтобы измерять температуру.
– Да, это обычная практика, – вставил Карл. – Таким образом они измеряют температуру на разных высотах. Это называется «метеорологические зонды».
– Да, – ответила Сигне. – Я знаю.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказала Анна.
– Этот самый дядюшка пришел в гости к Матильдиным родителям. Ее маме как раз исполнялось пятьдесят, и поэтому Матильда тоже там была.
– Дядюшка – который климатолог? – спросил Карл. – Из Арктики?
– Да, он. Он, конечно, не живет в Арктике постоянно – только бывает там время от времени.
– В Арктике никто не живет постоянно, – заметила Анна.
– Смотря что называть Арктикой, – вставил Ульф. – Саамы, например, живут в Арктике, но, конечно, не так далеко к северу, как эта станция.
– То есть на Северном полюсе? – спросила Анна.
– Нет, не на самом полюсе, – сказал Ульф. – Но мне кажется, исследовательская станция расположена от него достаточно близко.
– А это имеет значение? – спросил Карл.
Анна вновь повернулась к Сигне:
– Прошу, продолжайте, Сигне.
– Ну, и Матильда в разговоре с дядей – который климатолог, – упомянула, что знает человека, который недавно отправился на станцию. Рассказала ему про Сикстена и что он – санитар. И тогда ее дядя покачал головой и сказал, что никого с таким именем он на станции не встречал. И никакой Сикстен туда приезжать не собирается, он бы об этом знал, потому что он там состоит в каком-то комитете по планированию. Еще он сказал, что санитаров на станции нет; вместо этого у них там посменно работают доктора, которые приезжают на станцию ради своих исследований. Зачем нужен санитар, если у вас уже есть доктор.
– Так, значит, Бим это придумала?
– Так я сначала и подумала, – ответила Сигне. – Решила, что он, наверное, ее бросил и она сочинила эту историю, чтобы не было так стыдно. Но потом я заметила, что всякий раз, как я упоминала о Сикстене – а это случалось время от времени, – она становилась какой-то нервной. Будто что-то скрывала. И тогда я начала что-то подозревать. А потом кое-что случилось, и вот тогда я стала по-настоящему беспокоиться.
Пауза. Они ждали продолжения. Где-то на соседней улице завывала сирена «Скорой».
– У мамы Бим есть машина, которую она иногда одалживает Бим. Бим даже называет эту машину своей, но на самом деле это вовсе не ее машина, а мамина. И вот мы с Линнеа поехали как-то с Бим на этой машине на вечеринку, которую кто-то устраивал за городом. Короче, когда мы были на этой самой вечеринке, я обнаружила, что забыла в машине свитер, попросила у Бим ключи, сказав, что мне нужно пойти забрать этот свитер. И вот когда я дошла до машины, то вспомнила, что Бим убирала какие-то вещи в багажник, и я подумала, что мой свитер тоже там. Поэтому я отперла багажник и нашла там свитер. Но там было и кое-что еще. Там лежала маленькая лопата, на которой была земля. Но это еще не все.
В комнате повисла абсолютная тишина.
– Там был еще кусок ткани – обычная белая тряпка, такого примерно размера, – и на ней была засохшая кровь. Не очень много, но это точно была кровь. Тряпка была заткнута под лопату. И вот тогда у меня в голове все сложилось. Я подумала, а вдруг Бим… ну, вы понимаете, избавилась от Сикстена.
Анна откашлялась.
– Не уверена, что тут напрашивался подобный вывод, – сказала она.
– Может, и нет. Но было кое-что еще – слова Бим, которые заставили меня задуматься. То есть раньше я о них и не вспоминала, но после того, что я увидела в багажнике, я не могла выкинуть их из головы.
– И что же она сказала..? – спросила Анна.
– Я услышала это от Бим несколько недель назад, еще до того, как они с Сикстеном разошлись. Мы тогда болтали о ребятах, у которых бывает по нескольку девушек, и я тогда еще сказала, что, в принципе, могу понять парня, который время от времени встречается параллельно с двумя девушками. Не то чтобы я считала это правильным, конечно, просто сказала, что нам нужно проявлять терпимость. И тут она говорит, и довольно твердо, скажу я вам: «Если бы я узнала, что мой парень мне изменяет, мне бы захотелось его убить – правда захотелось бы». Так и сказала, этими самыми словами.
– А вы с ней об этом говорили? – спросил Ульф.
Сигне покачала головой:
– Нет. Я просто не знала, что делать, и, думаю, я немного испугалась. Если она и вправду убила Сикстена, значит, может убить и меня. Как тут можно знать заранее.
Анна заверила ее, что это было бы крайне маловероятно.
– Не стоит торопиться с выводами, – посоветовала она. – Люди, бывает, пропадают по самым разным причинам. Они уезжают. Потом возвращаются обратно. Такое происходит постоянно.
Но Сигне осталась при своем мнении.
– Тогда зачем ей говорить неправду насчет Северного полюса? – спросила она. – И откуда на этой тряпке взялась кровь?
Ульф посчитал нужным вмешаться.
– Это как раз то, что мы можем проверить, – сказал он. – Вы правильно поступили, обратив на это наше внимание.
Сигне сказала, что она чувствует себя виноватой.
– Она все-таки моя подруга. А я тут обвиняю ее бог знает в чем…
– Вы ни в чем никого не обвиняете, – мягко сказала Анна. – У вас появились совершенно оправданные сомнения, и вы правильно поступили, обратившись с ними в полицию. Будь все настолько сознательны, уровень преступности стал бы гораздо ниже.
– Именно, – подхватил Карл. – Вам совершенно не в чем себя упрекнуть. Ровно не в чем.
Сигне немного расслабилась.
– Я так глупо себя чувствую, – сказала она. – Навоображала себе всякого.
– Ничего глупого, – ответила ей Анна. – А теперь – не могли бы вы показать нам эту фотографию Сикстена?
Сигне положила на стол листок бумаги.
– Я распечатала изображение на обычной бумаге. Если хотите, я могу послать вам файл. Вам, наверное, удастся сделать его более четким – ну, знаете, увеличить разрешение.
– Эрик, думаю, справится, – кивнул Карл.
Они вместе посмотрели на фотографию.
– Симпатичный молодой человек, – заметила Анна.
– А кто эти люди на заднем плане? – спросил Ульф.
Сигне этого не знала.
– Его друзья, наверное. А может, прохожие.