– Можем пообедать где-нибудь у моря, – сказал он, – а потом, ближе к вечеру, вернемся обратно.
– Превосходная идея, – ответил Блумквист. – Я этой части страны совсем не знаю.
И они отправились в путь по дороге, шедшей вдоль побережья, мимо небольших отельчиков и курортов. Погода стояла прекрасная, солнце светило вовсю, и почти не дуло.
– Кому нужен этот отпуск в Италии, – сказал Ульф. – У нас все это и так есть здесь, в Швеции.
– Верно, – согласился Блумквист. – Да что там, у Италии все же много плюсов. Знаете, а ведь я туда ездил пару лет назад. Мы с женой прилетели в Милан, а потом поездом добрались до Рима. Знаете, что мы там увидели?
Ульф покачал головой:
– Но давайте я попробую догадаться. Папу?
Блумквист расхохотался.
– В первую же нашу поездку. Ну, или почти. Не то чтобы мы его прямо-таки видели, но, попади мы на площадь Святого Петра хотя бы на пару минут раньше, это вполне могло бы случиться. Понимаете, там собралась огромная толпа, и когда мы спросили у кого-то, что происходит, нам ответили, что мимо только что проехал Папа на велосипеде.
– На велосипеде? – воскликнул Ульф. – Нет, не может этого быть.
– Я тоже тогда так подумал, – ответил Блумквист. – Но именно это он и сказал. Мне кажется, он был голландец – тот парень, у которого я спросил.
– Думаю, он морочил вам голову, – сказал Ульф.
– Не может быть, – ответил Блумквист. – Мне кажется, это вполне возможно – почему бы и нет? Один из них вроде бы играл в теннис – думаю, это был Иоанн Павел II. Точно, в теннис.
– Да, но это все-таки немного другое, верно? Теннис – занятие, которое хоть как-то подходит для Папы. Но проехаться на велосипеде по площади Святого Петра? Согласитесь, это плохо сочетается с папским достоинством. Не думаю, что Папа бы на такое пошел, Блумквист – правда, не думаю.
Спустя где-то полчаса после того, как они выехали, им встретился указатель с надписью: «Пляж «Солнышко», 400 метров». Ульф притормозил.
– Может, поглядим? – спросил он. – Довольно симпатичные дюны.
Блумквист кивнул, соглашаясь.
– Думаю, нам стоит пройтись вдоль моря. Дать легким глоток свежего воздуха.
Они свернули на проселочную дорогу, которая вела в дюны. Дорога была ухабистой, и «Сааб» несколько раз зацепил днищем песок. Ульф сбросил скорость, и машина теперь ползла чуть ли не со скоростью пешехода.
– Сюда, – сказал Блумквист, указывая на парковку рядом с проселком.
На маленькой, окруженной деревьями площадке уже стояло несколько машин, но для «Сааба» нашлось местечко. Ульф осторожно втиснул машину между двумя другими автомобилями, и они вышли. Между ними и морем – им слышен был шум прибоя – тянулась цепочка дюн, редко поросших тростником.
– Давайте поглядим, – сказал Ульф.
Узкая тропинка, извиваясь, уходила в дюны, по направлению к морю. Рядом с тропинкой, почти у самого ее начала, стоял небольшой информационный стенд. Ульф указал на стенд, и они с Блумквистом подошли посмотреть.
«Нудистский пляж, – значилось на плакате. – Большая просьба уважать личное пространство посетителей пляжа. Радиоприемники, выгул собак и потребление алкоголя запрещены».
Блумквист усмехнулся:
– Глядите, куда мы с вами попали, господин Варг. На нудистский пляж.
Ульф тоже улыбнулся.
– Что ж, погода для этого подходящая. – А потом добавил: – То есть не для нас с вами, конечно. Я вовсе не предлагал…
– Нет, конечно, нет, – ответил Блумквист. – Но что именно означает эта надпись? Уважать личное пространство? Значит ли это, что дальше нам нельзя?
Ульф сказал, что ему так не кажется.
– Подозреваю, что это означает, что там нельзя фотографировать. И, как бы это сказать, не смотреть.
– Или, во всяком случае, не приглядываться, – предположил Блумквист. – Не глазеть. Это немного другое, чем просто смотреть. Глазеть – это…
– Пристально рассматривать, – предложил Ульф. – Или смотреть, куда не надо.
Они помолчали. Потом Блумквист сказал:
– Мне все ж таки хотелось бы взглянуть на море.
– Но не глазеть на него? – спросил Ульф.
– Нет, просто посмотреть. В конце концов, пляж им не принадлежит. Пляжи не принадлежат никому, верно?
Ульф ответил, что да, он тоже так думает.
– Мне кажется, мы вполне можем пройтись до моря. Поглядим – и обратно. Совсем не обязательно долго там торчать.
– Да, – сказал Блумквист. – Идите первым, господин Варг.
И они направились дальше по тропинке. Она забирала вверх, карабкаясь на песчаный гребень дюны; исхлестанный ветром песок осыпался у них под ногами.
– Прибрежная эрозия, – снова заговорил Блумквист. – Им нужно сажать побольше этой травы. Она укрепляет пески.
– Да, – сказал Ульф.
– Есть страны, которые потихоньку сдувает – в буквальном смысле, – продолжал Блумквист. – Многие этого не знают, но ветровая эрозия – это очень серьезно.
– Да, – сказал Ульф.
Они были уже почти на гребне, когда Ульф заметил зонтик от солнца, стоявший в небольшой ложбинке впереди. Он указал на зонт, и они с Блумквистом остановились.
– Нудисты, – прошептал Блумквист. – Смотрите.
Под зонтиком, наполовину в тени, наполовину на солнце, лежали бок о бок мужчина и женщина. Поскольку они были внизу, то Ульфа с Блумквистом они не видели, хотя сами расположились таким образом, что с тропинки были видны как на ладони.
Тут мужчина зашевелился, перекатившись из тени на солнце. Женщина последовала его примеру, и в этот момент Ульф невольно ахнул. Женщиной была Аньел.
Блумквист тоже ее узнал и молча указал на нее Ульфу.
– Это Аньел, – прошептал он Блумквисту. – Из спа.
– Да, – прошептал Блумквист в ответ. – А он кто?
Ульф пожал плечами:
– Кто его знает.
– Что это они делают? – осведомился Блумквист.
Мужчина широкими, свободными движениями наносил женщине на спину солнцезащитный крем.
– Защита от солнца, – ответил Ульф.
– Это очень важно, – горячо зашептал Блумквист. – Знаете, если не использовать эти штуки, можно серьезно повредить кожу. Но при этом необходимо помнить кое-что еще. Витамин D. Крем от солнца может препятствовать…
– Вы мне это уже говорили, Блумквист, – прервал его Ульф. – В машине.
Блумквист был явно озадачен.
– Уже говорил?
– Да, говорили. Вы рассказывали, как солнцезащитный крем может помешать телу вырабатывать витамин D.
– Да, может, – твердо сказал Блумквист. – И этой паре, которую мы видим, следует быть поосторожнее. Кстати, как думаете – наверняка у нудистов уровень витамина D побольше, чем у всех остальных?
Ульф постучал Блумквиста пальцем по плечу.
– Смотрите, они поднимаются.
Мужчина вдруг взглянул на часы, а потом сказал что-то женщине. Она ответила, а потом, потянувшись за полотенцем, встала.
– Они собираются уходить, – прошептал Ульф. – Нам лучше вернуться.
– Но мы же собирались взглянуть на море, – запротестовал Блумквист.
Ульф легонько подтолкнул его в направлении стоянки.
– Идемте, Блумквист. Мы же не хотим, чтобы она нас заметила.
– Не понимаю, почему…
– Тому есть причина, Блумквист, – оборвал его Ульф. – Совершенно очевидно, что это ее любовник.
– И?
– И это может пролить некоторый свет на то, что происходит в спа. Это может иметь отношение к расследованию.
Они прошли обратно по тропинке и успели сесть в машину до того, как на стоянке появились Аньел и ее спутник, так что они не заметили двух полицейских, которые за ними наблюдали. Как не заметили и того, что старенький «Сааб», выскользнув со стоянки, незаметно последовал за ними – сначала по проселку, а потом и по главной дороге. Аньел была за рулем; мужчина сидел впереди, рядом с ней. Стараясь не терять их из виду, но и не слишком отставать, Ульф позволил «Саабу» влиться в поток машин.
– Хочу посмотреть, куда она поедет, – сказал он Блумквисту. – Думаю, отношение к расследованию это имеет, и самое прямое.
Блумквист задумался.
– Вы же не знаете наверняка, что он – ее любовник.
– Да ладно вам, Блумквист. Мужчина и женщина лежат на песке одни, обнаженные… Давайте не будем наивными.
– Но нудисты – странный народ, – настаивал Блумквист. – Они вполне могут быть просто друзьями. Нудисты очень даже способны на обычную дружбу – неприкрытую, так сказать. – Он немного помолчал. – Когда я был еще маленьким, один мальчик принес в школу нудистский журнал и всем его показывал. Там были фотографии нудистов, играющих в пинг-понг. Это врезалось мне в память.
Ульф улыбнулся. Блумквист был чудаковатой натурой, и порой это немного раздражало: пинг-понг, нудисты, витамин D.
– Вас можно понять, – сказал Ульф. – Но, как правило, нудисты занимаются всеми этими вещами, собираясь большими компаниями, а не à deux[18].
– Может быть, он просто родственник, – отозвался Блумквист. – Мы же не можем этого исключить, верно?
Ульф вздохнул. Ему что, придется говорить это вслух?
– Я так не думаю, Блумквист. Был у этой ситуации аспект, который ясно указывал, что это не тот случай. Быть может, вы просто не заметили.
– Что не заметил?
– Этот конкретный аспект.
– Какой аспект?
– Достаточно будет сказать, – ответил Ульф. – Достаточно будет сказать, что там были признаки… Слушайте, Блумквист, ну в самом деле, не думаю, что нам стоит дальше двигаться в этом направлении.
– Куда? – спросил Блумквист.
Ульф промолчал. Коммуникация между людьми, подумал он, очень во многом основывается на том, о чем умалчивают, а не говорят вслух. И все же есть люди – и Блумквист, совершенно очевидно, принадлежал к их числу, – которые просто не способны понимать какие-либо намеки. Если ты хотел что-то им объяснить, требовалось сказать это вслух, и не обиняками, а четко и ясно, во всех беспощадных подробностях. И все же бедняга Блумквист, при всех своих недостатках, всего лишь хотел быть полезным и чтобы его заслуги признавались коллегами, чтобы его ценили. Но е