Фабе надоел балаган, стоявший шумовой завесой над его столом, поэтому он полез в базу данных, чтобы посмотреть новые дела. Столпившись у него за спиной, они ждали вердикта: чья версия ближе к правде. Но первая фотография, загруженная буквально полтора часа назад с места преступления в пяти километрах от одного маленького провинциального города в штате Броувер, дала им понять, как сильно они все заблуждались.
— Эта тварь плешивая! — выкрикнула Вэл. — Он вернулся!
— Я всё понимаю: ни один подчинённый не любит своего начальника, — тут же донёсся издалека приглушённый голос старшего детектива, а уже в следующий миг входная дверь распахнулась, и он вошёл в зал. — Но сейчас мне стало как-то обидно. К твоему сведению, я так коротко стригусь, потому что у меня очень густые волосы. О них даже расчёски ломаются.
Растерянно уставившись на так не вовремя вернувшееся начальство, она поспешила уверить его в обратно:
— Нет-нет! Вы не плешивый! Супершерстяной!
— То есть, я — супершерстяная тварь?.. Ну это, конечно, кардинально всё меняет.
— Нет! Кошачьи выжарки!.. Я не то иметь в виду!
Опрокинув голову назад, Рикки снова заржал как конь. Нет, чтобы помочь и за неё объясниться. Выбесил сильнее, чем Мацик или придурок на мотоцикле. Поэтому расплата за неуместное веселье последовала мгновенно.
Выкинув в сторону руку, Вэл тыльной частью ладони, сжатой в кулак, врезала по кадыку. Удар получился смазанным, но его хватило, чтобы смех оборвался.
— Мы обсуждали детали нового дела, на которое предположительно отправились наши криминалисты, — спокойно произнёс Марсель. — Думаю, «плешивая тварь» относилась к Радикальному Воспитателю.
— Да! К нему!
— Может, сходим к целителю? — спросила Белладонна у Рикки, продолжающего держаться за шею в скрюченном состоянии.
— Всё норм, — сипло прохрипел он и закашлялся.
— Раз вы в курсе, то сразу перейду к делу: да, Воспитатель вернулся. Два тела нашли в окрестностях Пледокса. Я и капитан Бак летим пассажирским самолётом следом за криминалистами ближайшим рейсом. А ещё с нами отправятся… Валери и Марсель, — их имена старший детектив прожевал без особого энтузиазма. — Белладонна и Рикард, продолжаете наблюдать за Кевином Уилсоном. Офира, остаёшься за главную. Нас не будет от силы неделю, постарайтесь за это время не развалить отдел. Тем более, основных нарушителей спокойствия и порядка мы забираем с собой.
— А я? — подал голос Фаба, вытащил изо рта леденец на палочке и тыкнул им в сторону напарницы. — Я, значит, тоже за главного?
— Да, главный по компьютеру. Следи за ним в оба глаза.
14 глава: опасный прецедент
Марсель
Свет в салоне погас. Остались гореть ярким неоновым цветом индикаторы, сигнализирующие о необходимости застегнуть ремень и выключить технику. Самолёт медленно покатился по взлётной полосе, когда включилась стандартная запись на саларунсом языке:
— Дамы и господа, наш самолёт готов к взлёту. Просим вас убедиться, что: все электронные приборы переведены в авиарежим или выключены; ваш ремень безопасности застёгнут; спинка кресла находится в вертикальном положении; столик убран; шторка иллюминатора открыта. Желаем вам приятного полёта.
И пока речь дублировалась на других языках, самолёт стал плавно набирать скорость. Их слегка затрясло, а шум двигателей многократно усилился. Вокруг становилось всё громче и громче: не только из-за огромных вращающихся лопастей внутри турбины, но и из-за гула голосов переговаривающихся пассажиров. Их в последний раз тряхнуло и шасси оторвались от земли.
Взгляд Марселя скользнул по сидевшей рядом напарнице: пальцы до побелевших костяшек и вздувшихся на кистях вен вцепились в подлокотники, широко распахнутые глаза с паническим ужасом смотрели в иллюминатор. Она шумно дышала и дёргалась от любого скрипа в салоне самолёта, набирающего высоту.
— Тебе дать воды? — тихо спросил он, близко наклонившись к уху Вэл. От неё слабо тянуло успокаивающими травками и потом — испарина выступила на лбу и тающими бусинками скатывалась по вискам. Странно, но ни один из этих запахов не вызывал у него и намёка на отвращение.
Резко повернув голову, она ткнулась носом ему в щёку. Сморгнула слёзы, стаявшие в уголках глаз, и нервно облизнула губы.
— Воды хочешь? — повторил Марсель свой вопрос.
Ответом ему стал одичавший взгляд существа, видимо, разучившегося говорить. Вэл осоловело смотрела на него огромными голубыми озёрами в окружении слипшихся и потемневших ресниц. Выглядела так, будто напрочь потеряла связь с реальностью. В иных обстоятельствах она никогда не позволила бы нижней губе столь трогательно дрожать.
Теперь Марсель окончательно убедился, что маленькая задира лишь с виду была такой смелой, чуть что распускающей руки и ноги грубиянкой. На деле, где-то глубоко внутри под твёрдой скорлупой пряталась нежная, глубоко эмпатичная девочка, ранить сердце которой не составляло никакого труда. И эта девочка легко пугалась и роняла слёзы.
В последнее время она так часто плакала, что Марсель начинал забывать о её взрывоопасном характере. Вот и сейчас ему захотелось погладить по рыжей макушке, обнять и прижать к своей груди. Но на деле пришлось прибегнуть к другому методу.
Прихватив лицо Вэл за подбородок двумя пальцами, он медленно приблизился, пока не стал отчётливо видеть в расширенных зрачках собственное отражение, после чего постарался слить их сознания — сложная процедура, на которую её мозг чрезвычайно легко откликнулся. Обычно ментальная связь устанавливалась тяжело даже с другими телепатами, не говоря уже о магах или того хуже — обычных людях. Но по какой-то загадочной причине он мгновенно пробился сквозь природную защиту и окунулся в водоворот чужих чувств и эмоций. Оказался не на поверхности сознания, на что сам рассчитывал, а нырнул почти до дна.
— Что ты делаешь? — сконфуженно прошептала она, заставляя его ощущать тёплое дыхание на своих губах, и тут же попыталась увеличить расстояние между их лицами.
Жар смущения опалил его изнутри. Но из-за того, что их сознания переплелись, было невозможно понять: чьи это эмоции?
— Не дёргайся, — Марсель положил свободную ладонь ей на затылок и удержал голову на месте, безжалостно растоптав последующую вспышку желания податься вперёд. — Это самое действенное средство против аэрофобии.
Периферическое зрение уловило сбоку движение, и к его щеке прижалась щека с сильно выдающейся скуловой костью.
— И чего мы тут такое интересное делаем? — загадочно прошептал старший детектив.
— Эра… арэра, — скосив на него по-рыбьи круглые глаза, бессмысленно забубнила Вэл, не в состоянии выговорить название своей фобии. Смущение, теперь точно с её стороны, затопило их на пару. Пришлось поднажать, чтобы удушливое чувство стыда отступило на задний план и не мешало синхронизации.
— Смотри на меня, — приказал Марсель, ощущая, как не успевшие окрепнуть нити контакта рвутся — предсказуемая реакция на усилившееся давление. Параллельно приходилось следить за собственными эмоциями: игнорировать брезгливость и тушить раздражение, — велика вероятность, что они перекочуют в голову напарницы. Ни к чему подкидывать дровишки в бурно полыхающий и без того костёр. Надеясь почти что на чудо, словно Грос мог быстро потерять к ним интерес, он вкратце изложил суть: — Стабилизируем её эмоциональный фон.
— И фенек дала на это согласие?
— Согласие?! — встрепенулась она. — Согласие на что я дала?
— На син-хро-ни-за-ци-ю, — ехидно протянул он по слогам и наконец-то отстранился. — Мацик сейчас пытается ваши мозги сшить.
— О-о, звучит сложно…
— Стальными нитками.
— Ого, как круто!
— Ты, кажется, не поняла: я говорю, что вот этот вот, — последовал болезненный тычок ему в бок, — залез к тебе в голову и бесцеремонно там вошкается.
Внутри у неё возникла клякса из сомнений и страхов, что отразились в нахмуренных бровях. Но уже в следующее мгновение она растворилась в океане спокойствия и Вэл беззаботно откликнулась:
— Да всё я поняла! Пусть… вош-ка-ет-ся.
— Вот же чудачка. Я знаю с десяток женщин, что убили бы за одну попытку залезть к ним в голову.
— Но я себя лучше чувствую, — возразила она, и в глазах её читалась искренняя благодарность. — Зачем его убивать? Мне тогда снова станет плохо!
— Ну так-то да, — пробормотал Грос, ошеломлённый её железной логикой.
Марселю захотелось озвучить, что он с кем попало не синхронизируется — по пальцам одной руки можно пересчитать всех его партнёров. Потому как это взаимный процесс: как он сможет к ней заглядывать в голову, так и Вэл при желании сумеет постучаться. Однако укрепление ментальных каналов связи требовало высокой концентрации, что никак не сочеталось с желанием поболтать.
Тончайшие нити, способные разрезать масло подобно толстой леске, вплетались в мозговые волны — полупрозрачную многослойную вуаль из невесомых лоскутов, что предварительно следовало педантично разделять. Но суть трудоёмкости процесса заключалась не в однообразности действия, а в том, что в метафорическом смысле: одно неловкое движение могло глубоко поранить нежные подушечки его пальцев — травмировать её полотно он попросту не мог себе позволить.
Марселю стоило мягко разорвать контакт, после того как она почувствовала себя лучше. Ни к чему вносить дополнительные сложности в их и без того запутанные отношения. Они не были ни друзьями, ни родственниками. Кроме работы их ничего не объединяло, а это недостаточно веский повод, чтобы иметь дополнительный канал связи, позволяющий в любой момент переговорить между собой телепатически. Но по неизвестной для него самого причине, он как будто боялся потерять подвернувшийся шанс. Вероятно, его подсознание считало, что лучше построить мост и не ходить по нему, чем жалеть об упущенной возможности.
Нет. Это всё самообман. На самом деле Марсель страшился заглянуть в свои мысли и увидеть истинные причины его безумства — по-другому не назвать то, что он сейчас проворачивал. Сестра сильно заблуждалась, когда называла его глупым. Нет, он не глупый. Он просто псих. Абсолютно невменяемый идиот, который сознательно пошёл на самую большую ошибку в своей жизни.