— Одно другому не мешает.
— Воспитатель никогда не трогал детей! — грубо влезла в их разговор Вэл, закипая изнутри от ярости и глухой обиды. Марсель тут же коснулся её руки, чтобы выровнять эмоциональный фон, но быстро понял, что взял на себя слишком много, позабыв о собственных чувствах, находящихся сейчас в не меньшем хаосе. И всё же каким-то чудом сумел удержать платину и не дал им захлебнуться, поэтому Вэл продолжила говорить, но гораздо спокойнее: — У него есть правила. Кодекс. Он убивает плохих людей. А ребёнок не может быть плохим!.. Воспитатель не должен был её убивать!
— Воспитатель уже менял криминалистическую характеристику, когда перешёл с людей на оборотней, поэтому никто не акцентировал особого внимания на возрасте жертвы, — разъяснил ей Аллен, слава тёмному, не улыбаясь при этом. — Однако, Валери, ты должна уяснить, что на самом деле никакого кодекса не существует. Он получает извращённое удовольствие от того, что наказывает якобы «плохих» людей и оборотней. Но ярлык «плохого» или «хорошего» легко можно повесить на любого из нас. Всё зависит от того, под каким углом посмотреть. Поэтому Воспитатель сначала испытывает желание убить, а потом ищет своему желанию оправдание.
— И записка была? — из чистого упрямства не сдавалась она.
— «Дети наказуемы за грехи, совершённые их родителями».
— Вот же ханжеский ублюдок, — хмыкнул Грос. Беззвучно шевельнул губами, поцеловал подушечку большого пальца и прижал её ко лбу девочки.
— Эрвин, — недовольно протянул капитан.
— Да знаю, знаю. Сам разберусь с Дарси, когда вернёмся. Тем более, криминалисты уже всё собрали.
Останки ребёнка снова прикрыли тканью, поддон задвинули в холодильную камеру, и они перешли к изучению тела молодой, полнотелой женщины. Её внутренние органы из области туловища Воспитатель почти не тронул, не считая лёгких. Зато полностью срезал обе груди и аккуратно изъял из черепной коробки мозг.
А вот человеческого мужчину средней комплекции он разобрал полностью. Так как ещё никого не разбирал. Воспитатель вытащил из него всё, включая: кишечник и жёлчный пузырь. Отрезал под основание руки и ноги до тазобедренных и плечевых суставов. Оставил от него одну полую оболочку, словно пустую и тщательно вымытую менажницу.
Вэл сама схватила Марселя за пальцы, заставив поморщиться от боли, потому как он оказался не готов принять и обработать шквал последующих эмоций. Голова чуть не взорвалась, а потом он почувствовал, как что-то горячее потекло из носа к верхней губе. Мазнул по влажной коже костяшкой кулака и убедился, что это была кровь.
Захотелось грязно выругаться и вырвать свои пальцы из её ладошки — Марсель не давал согласия, чтобы она вот так на него всякий раз вываливала свои переживания, будто бы скидывая их в помойку. Но посмотрел в большие и ясные глаза, в уголках которых снова притаились слёзы, и стиснул зубы. Наверняка это течка так гнусно сказывалась на её самоконтроле. Поскорее бы та уже закончилась. Иначе он точно сойдёт с ума.
Воспитатель оставался верен себе: обезображенное тело, абстрактная записка и, скорее всего, не единой улики, способной пролить свет на тень его личность.
— Значит, он сначала им ломает шеи, а потом вспарывает артерии? — мрачно уточнил капитан Бак. — С людьми понятно, но почему оборотни не успевают регенерировать?
— Предыдущими жертвами среди оборотней были омеги, — стягивая перчатки с рук, вежливо напомнил Аллен. Он выбросил латексный комочек в урну у входной двери. — У них давно медленная регенерация, если сравнивать с гаммами или бетами. Возможно, Онниль Ладроу и Адина Васкис тоже являются омегами.
— Все дети и полукровки — омеги, — Вэл первой выскочила в коридор.
— В таком случае у нас появилась новая характеристика для его криминалистического профиля. Исходя из того, что Воспитатель охотится на слабейших из оборотней, можно предположить, что он сам не обладает большой физической силой.
— Вот только эта характеристика не особо сужает круг подозреваемых.
— Валери, ты почувствовала какой-нибудь посторонний запах на жертвах?
— Нет, не почувствовала. От девочки пахло конфетами, сухими опилками, сырой землёй и лесом. От девушки косметикой, духами, какой-то травой… в смысле как чай, а не как лес! И лесом тоже, конечно! На мужчине я почувствовала химию… Не знаю, как называется эта штука. Она сильно и неприятно бьёт мой нос и убирает другие запахи!
— Антисептик? — предположил Аллен.
— Наверное… Не знаю.
— Больше суток прошло, ничего удивительного.
— У вампиров свой запах слабый, он быстро пропадает с чужого тела!..
— А у оборотней? — Марсель не желал умышленно поддевать Вэл. Но её узколобая зацикленность на версии, что Воспитатель — обязательно вампир, неприятно колола его под лопаткой тоненькой иголкой. Нет, он не отрицал такой вероятности, но эта слепая вера, что за всеми злодеяниями в мире стояли вампиры, бесила. Особенно после всего того, что он для неё делал. — Ваши пахучие феромоны явно так быстро не «пропадают», да? Душок других оборотней на жертвах не учуяла?
— Ни один оборотень не поднимет руку на ребёнка!
— А, у вас только женщин принято поколачивать?
— От них не пахло другим оборотнем, — процедила сквозь зубы она, зло смотря ему в глаза. — Ты прав, у оборотней запах сильный! Поэтому Воспитатель точно вампир… или человек.
— Нет, неточно, — с тонкой улыбкой поправил её Грос, откровенно наслаждаясь тем, что они снова сцепились. — Есть оборотни, у которых практически нет запаха.
— Нет таких оборотней!
— Есть.
— Нет!
— А вот и есть!
— А вот и нет!
— Эрвин, — капитан Бак окликнул его особым отчитывающим тоном. — Я смотрю тебе опять весело?
— Иногда сложно удержаться, — поддакнул он, сморщив свой маленький нос. — Если серьёзно, то у многих змей и ящеров нет выраженного запаха. Поэтому даже оборотни с самым чутким обонянием не могут их учуять.
Капитан перевёл взгляд на Вэл, давая ей возможность возразить. Но с её стороны никаких опровержений не последовало. Она лишь поджала губы и тихо буркнула:
— Я их не встречала.
— А что касается омег?
— Они слабо пахнут… особенно полукровки.
— Выходит, оборотней мы всё ещё не может вычеркнуть из этого списка, — подвёл итог он и обратился к Аллену. — Когда летишь в Уларк?
— Завтра. В шесть утра.
— Значит, тела Дарси в лучшем случае обследует ближе к ночи.
— А отчёт подготовит к утру следующего дня.
Они вышли во двор и залезли в служебный микроавтобус, доставивший их для начала до главного отделения полиции в Пледоксе. Капитану и Гросу предстояло официально принять дело у местных детективов — заполнить и подписать кучу никому не нужной макулатуры, прежде чем приступить к собственному расследованию. И поскольку это занятие обещало растянуться на часы, а на узкие улочки провинциального городка и без того опустились густые сумерки, Вэл и Марселя отправили обратно в гостиницу.
В холле его напарницу окликнул водитель микроавтобуса, последующий за ними в отель, и неловко пригласил её на свидание. Она захлопала ресницами, нахмурила брови. Неужели на полном серьёзе прикидывала, насколько для неё хорош носатый коротышка, целыми днями сидящий за рулём служебного автомобиля? Кем бы он ни был на самом деле, но в человеческой форме походил на оголодавшего хомяка.
Эта её нерешительность стала последней каплей в переполненной чаше терпения. Марсель так свирепо рявкнул на парня, как если бы сам мог претендовать на излишне популярную лисицу. Схватил её за локоть и затащил в кабину лифта, наплевав на дискомфорт, что она испытывала от перемещения на нём.
— Какого кошака?.. — шипела Вэл вполне по-кошачьи.
— Что, опять испортил намечающийся перепехон?
— Я его нюхала! Не могла понять, к какому подвиду он относится!..
— И что если бы псиной оказался, то побежала бы с ним в кусты?
— Нет, я просто!.. Ты!..
— Что — я? — он с грохотом ударил ладонью о стенку лифта на уровне её головы, после чего наклонился к пылающему от злости лицу. — Я не оборотень, поэтому точно не подхожу для удовлетворения ваших высоких потребностей, принцесса.
Постепенно бушующая ярость в Вэл угасла и сменилась на стыдливое возбуждение, которое совершенно не соответствовало обстоятельствам. Она шумно сглотнула и облизала свои губы. Большие, пухлые и наверняка невероятно мягкие губы.
Марсель сам не понял: как, когда и зачем к ним потянулся. Он почти коснулся влажной, шелковистой кожи, но всё же успел очнуться благодаря трели, оповещающей, что они поднялись до шестого этажа. Ещё чуть-чуть, миллиметр и они бы поцеловались. Им буквально не хватило секунды, чтобы совершить роковую ошибку. И эта дурочка, вот же первородная тьма, прикрыла глаза, словно намеренно искушая его. Зачем она это делала? К чему эти извращённые пытки?
Пальцы сжались в кулаки, и Марсель выдавил из себя язвительную насмешку, что выдохнул прямо в приоткрытые губы:
— Ведёшь себя как похотливая кошка.
Вэл распахнула глаза и оттолкнула его. Да так оттолкнула, что он впечатался в стену напротив. Устоял на ногах и опасливо на неё покосился в ожидании щедрой добавки. Но её не последовало. Обиженно поджав губы, она рванула по коридору в сторону их номера, а уже там заперлась у себя в комнате.
Вот теперь между ними всё окончательно запуталось.
Растянувшись на заправленной кровати, Марсель положил предплечье на глаза и тяжело вздохнул. Этот день тянулся целую вечность и всё никак не заканчивался.
Яркими вспышками под закрытыми веками проносились сцены из представления, что сегодня ему устроила Вэл. Он сразу приметил мстительный огонёк, горящий в голубых глазах, когда она налетела на него в одном полотенце. Её голова с мокрым водопадом из рыжих завитушек, как всегда, была распахнута настежь: смотри что хочешь. Нужно будет научить глупышку хотя бы для вида прикрываться.
Однако то, что последовало после… Марсель не собирался и дальше себе врать — он захотел Вэл. Так остро и мучительно, как ещё никогда и никого не хотел. За последние сорок лет он состоял в романтических отношениях с разными красавицами вампирской аристократии: длинноногими девами с идеальной фарфоровой кожей и гладкими, как жидкий шёлк волосами. Плавность их движений отдавала кошачьей грацией. А мелодичность голоса ласкала слух. Ему казалось, что он наслаждался их обществом. Но теперь понимал, что они его радовали скорее как живописная картина или прекрасная музыкальная композиция. В том восторге не чувствовалось красок жизни — одно бутафорное великолепие.