По сути, началось оно еще в марте, но тогда в отделе этого никто не понял. Сначала дело виделось не более чем обычным вымогательством: двадцативосьмилетняя героиновая наркоманка пожаловалась, что ее дядя требует 5 тысяч долларов, чтобы защитить ее от наемного убийцы. Кому могло понадобиться убивать бедняжку – непонятно: Долли Браун была всего лишь хрупкой тенью без известных врагов, со следами от уколов на всех конечностях и вечно пустыми карманами. И все же кто-то пытался ее убить – причем даже не раз, а два.
Первая попытка произошла почти год назад: во время покушения девушке стреляли в голову из засады и убили ее тридцатисемилетнего сожителя. Это дело тоже сначала досталось Уолтемейеру, и, хотя его так и не закрыли, он считал, что целью был именно сожитель и что напали на него из-за наркотиков. Затем, выписавшись в марте из травматологического центра Университетской больницы, Долли Браун имела несчастье стоять на Дивижн-стрит, когда ей вдруг перерезал горло неизвестный и скрылся. Она снова выжила, но на сей раз уже никто не сомневался, кто был истинной целью убийцы.
В любом ином месте два нападения за полгода навели бы следователя на мысль, что на Долли Браун действительно объявлена охота. Но это же Западный Балтимор – место, где два таких случая при отсутствии других признаков вполне можно считать не более чем совпадением. Куда вероятнее, рассуждал Уолтемейер, что дядя Долли решил попросту воспользоваться ее страхами и вытянуть чек на 5 тысяч, который она получила после ранения от Мэрилендского совета компенсаций жертвам преступлений – государственного органа, предоставляющего материальную поддержку тяжело пострадавшим от насилия. Дядя знал об этих деньгах и сказал племяннице, что за наличные готов вмешаться и убить того, кто хочет отнять у нее жизнь.
В ходе совместной операции с особым отделом скрытого патрулирования полиции Мэриленда Уолтемейер нацепил на Долли и ее сестру Тельму диктофоны «Награ» и отправил под наблюдением на встречу с дядей. Когда тот снова потребовал деньги за предотвращение убийства, попытку вымогательства зафиксировали на пленку. Где-то через неделю Уолтемейер произвел арест и закрыл дело.
И только в июле случай Долли Браун стал поистине причудливым – именно тогда подсудимый по другому делу об убийстве с исключительно подходящим именем Родни Вайс[54] раскололся ради сделки с прокурорами. И когда Родни Вайс раскрыл рот, интрига не просто закрутилась, а сплелась в мертвый узел.
Вайс обвинялся в посредничестве при заказном убийстве Генри Барнса, жителя Западного Балтимора среднего возраста. Его застрелили из дробовика, когда он прогревал машину зябким октябрьским утром. Супруга жертвы заплатила Вайсу в общей сложности 5400 долларов за его услуги по найму стрелка для убийства ее мужа, что позволило ей получить компенсацию по ряду полисов страхования жизни. Вайс передал полароидный снимок Барнса и дробовик закоренелому социопату Эдвину «Конраду» Гордону, а также сообщил, что обычно жертва каждое утро прогревает машину перед домом, после чего Гордон смог подобраться достаточно близко, чтобы выстрелить из дробовика в упор. Барнс даже не понял, от чего умер.
Все бы пошло по плану, если бы Бернадетта Барнс держала рот на замке. Но она призналась коллеге в соцслужбе, что сама устроила смерть мужа, добавив: «Я же говорила, что настроена серьезно». Встревоженная коллега позвонила в полицию, и через несколько месяцев расследования детективов из смены Стэнтона Бернадетта Барнс, Родни Вайс и Эдвин Гордон оказались по одному обвинительному заключению в Балтиморской городской тюрьме. Тогда-то Родни Вайс и его адвокат заговорили о сотрудничестве, надеясь на срок в десять лет или меньше.
11 июля, на сессии свидетельских показаний в присутствии юристов и детективов в суде имени Митчелла, Вайса спросили, откуда ему известно, что Эдвин Гордон способен осуществить заказное убийство. Растерявшись, Вайс заверил детективов и прокуроров, что Гордон – профессионал со стажем. Вообще-то он уже несколько лет убивал людей в Восточном Балтиморе по заказам некой Джеральдин.
Сколько именно человек?
Вайсу известно о трех-четырех. Не считая девушки – племянницы Джеральдин, – которая ни в какую не умирает, как бы Гордон ни старался.
А сколько раз он пытался?
Три, ответил Вайс. После недавнего покушения, когда Гордон трижды безрезультатно выстрелил девушке в голову, он был сильно удручен и заявил Вайсу следующее: «Хоть в лепешку расшибись, а эта сука никак не сдохнет».
Сверившись в тот же день с Долли Браун, Уолтемейер и Кратчфилд подтвердили, что Джеральдин Пэрриш действительно ее тетя и что на девушку действительно нападали в третий раз. В мае она отправилась куда-то вместе с тетей Джеральдин, та попросила подождать на крыльце дома на Холлинс-стрит и отошла по делам. Через секунду подбежал мужчина и несколько раз выстрелил Долли в голову. Она снова поступила в Университетскую больницу; поразительно, но Браун ничего не сообщила следователям о предыдущих покушениях на свою жизнь. Стрельбой на Холлинс-стрит занялся Макаллистер и, не зная о деле по вымогательству, закрытом Уолтемейером два месяца назад, оставил об этом случае лишь запись в журнале.
После рассказа Вайса к мифам и легендам отдела убийств БПД прибавилось новое предание – о Непотопляемой Долли Браун, незадачливой и беспомощной племяннице мисс Джеральдин Пэрриш, также известной как Черная Вдова.
Родни Вайсу было что рассказать о мисс Джеральдин. В конце концов, как он сообщил собравшимся, дело не ограничивалось одной Долли Браун и 12 тысячами в страховых полисах, которые тетя оформила на имя племянницы. Были другие полисы и другие убийства. Например, мужчина в 1985 году, зять Джеральдин, застреленный на Голд-стрит. Та мокруха тоже на Гордоне. Потом пожилая женщина, снимавшая комнату в доме Джеральдин на Кеннеди-стрит, – ее Гордон смог застрелить только со второго раза. Мисс Джеральдин отправила старушку в китайский ресторан с едой на вынос на Норт-авеню, потом подала сигнал Гордону. Тот спокойно подошел к цели, пальнул в упор, а затем произвел выстрел в голову, когда жертва упала на тротуар.
Из здания суда детективы-ветераны вышли ошарашенные. Три убийства, три покушения на убийство – и это только то, что известно Вайсу. Вернувшись в отдел, они резко подняли некоторые папки из забвения картотек, включая дела трехлетней давности.
Невероятно, но все совпадало с рассказом Родни Вайса. Убийством Фрэнка Ли Росса в ноябре 1985-го – гражданского мужа сестры Джеральдин, – занимался Гэри Данниген, так и не нашедший мотива. Та же участь постигла Марвина Сиднора с убийством Хелен Райт, шестьдесят пять лет, проживавшей с Джеральдин на Кеннеди-стрит; в отсутствие надежных сведений об убийстве он предположил, что старушку прикончили при неудачной попытке ограбления. И ведь тогда Сиднор заметил, что в показаниях Джеральдин Пэрриш что-то сходится, – он даже пытался проверить домовладелицу на детекторе лжи, но передумал, когда та принесла справку от кардиолога о том, что ее сердце не выдержит стресса. В соответствии с показаниями Вайса, за несколько недель до убийства Хелен Райт и правда стреляли в голову, но первое нападение она пережила – и это тоже списали на обычное балтиморское совпадение.
В свете новых и многочисленных обстоятельств стала очевидна потребность в спецгруппе, и скоро Уолтемейера – поскольку именно он занимался как мартовской жалобой на вымогательство, так и первым нападением на Долли Браун, – перевели в бригаду Гэри Чайлдса из стэнтоновской смены. К нему присоединились Майк Кратчфилд – старший следователь по делу Бернадетты Барнс, – а потом Кори Белт, бульдог из Западного района, отличившийся в деле Кэссиди. По просьбе Стэнтона Западное спецподразделение вернуло Белта в убойный специально для расследования по делу Джеральдин Пэрриш.
Начали они с подробных опросов Долли Браун и других родственников мисс Джеральдин, и с каждым рассказом история становилась все невероятнее и невероятнее. Похоже, все в семье знали, чем та занимается, но при этом почему-то считали ее кампанию по обмену человеческих жизней на страховые выплаты неизбежным и рутинным семейным бизнесом. Никто не потрудился обратиться в полицию – даже Долли ни слова не сказала о тете во время следствия по вымогательству, – но что еще хуже, многие члены семьи сами подписали полисы, где получательницей указывалась Джеральдин. Племянницы, племянники, сестры, зятья, съемщики, друзья и соседи – детективы узнавали о полисах с выплатой в двойном размере на сотни тысяч долларов. И все же когда людей убивали, никто из тех, кому что-то было известно, не удосужился высказать даже легкое опасение.
Ее боялись. По крайней мере, так все говорили, – и не только потому, что знали о социопатах, которых Джеральдин Пэрриш нанимала для убийств. Ее боялись, потому что верили, что у нее есть особая сила, что она знает вуду, сглазы и прочий бред из каролинского захолустья. Она умела подчинять мужчин своей воле – заставить жениться на себе или кого-нибудь убить. Она навешала всем лапши на уши, а когда люди действительно начали умирать, ей поверили.
Но вне ее семейного круга почти никто не замечал эту силу. Она была полуграмотной проповедницей без сана, водила серый «кадиллак» и владела белым каменным домом с фальшстенами и плиточными потолками. Грузная, к тому же еще и страшная – совершенно непривлекательная женщина, чья склонность к парикам и безвкусной красной помаде напоминала о двадцатидолларовой проститутке с Пенсильвания-авеню. Ей было пятьдесят пять лет, когда городской отдел по расследованию убийств наконец нагрянул к ней и к ее матери на Дивижн-стрит.
На обыск обоих адресов, когда Чайлдс, Келлер и Уолтемейер раскапывали папки с полисами и другими бумагами, ушло несколько часов. Задолго до окончания обыска на Кеннеди-авеню Джеральдин отбыла в кузове автозака Восточного района и приехала в отдел раньше следователей. Она со стоическим видом ждет в большой допросной, пока Чайлдс и Уолтемейер еще с час просматривают в комнат