Отдельная реальность — страница 43 из 50

Пересчитать все птичьи посвисты и жужжания насекомых я не мог, однако был абсолютно уверен, что слышу каждый отдельный звук. Сочетание звуков было исключительно упорядоченным. Я действительно не мог бы найти более подходящего слова для описания характера всей звуковой гаммы, чем «упорядоченность». Звучание имело структуру: звуки возникали в строго определенной последовательности.

Затем я услышал ни на что не похожий продолжительный вой. От него меня бросило в дрожь. На какое-то время все другие звуки умолкли, и долина погрузилась в мертвое молчание. Когда эхо этого воя достигло внешних границ долины и растаяло, звуки появились вновь. Я снова уловил структуру и внимательно в нее вслушался. Спустя мгновение мне стало ясно, что имел в виду дон Хуан, говоря о дырах между звуками. В шумовой структуре звуки были отделены друг от друга паузами! Например, особые посвисты птиц следовали через строго определенные интервалы. То же самое можно было сказать обо всех без исключения воспринимаемых мною звуках. Шорох листьев служил чем-то вроде тягучего вязкого клея, придававшего всей структуре характер однородного шума. Но главным было то, что продолжительность каждого звука являлась как бы единицей в общей шумовой структуре.

Промежутки или паузы между звуками, когда я обращал на них внимание, оказывались дырами в них.

Снова раздался продолжительный вой ловца духов дона Хуана. Я не почувствовал толчка, но звуки опять смолкли, и я воспринял их перерыв как очень большую дыру. В это мгновение внимание сместилось от слуха к зрению. Я смотрел на гряду низких холмов, покрытых сочной зеленой растительностью. В силуэте гряды был разрыв, как раз в том месте, на которое я смотрел. Он воспринимался как дыра в одном из холмов. Это был промежуток между холмами, сквозь который мне был виден темно-серый цвет далеких гор. В течение короткого промежутка времени я не понимал, что это такое. Казалось, что просвет, на который я смотрю, – это «дыра» между звуками. Затем звуки появились вновь, но визуальное изображение дыры осталось. Спустя мгновение я с еще большей ясностью начал осознавать шумовую структуру и расстановку в ней пауз. Сознание обрело способность четко различать и выделять каждый отдельный звук из огромного их количества. Я мог проследить за возникновением и исчезновением каждого звука, и все паузы, таким образом, воспринимались как вполне определенные дыры. В какой-то момент паузы как бы кристаллизовались, образовав в моем сознании некое подобие решетчатой структуры. Я не видел и не слышал. Я ощущал ее какой-то непонятной частью своего существа.

Дон Хуан опять заиграл на своей струне, и вновь звуки смолкли, образовав гигантскую звуковую дыру. Однако на этот раз пауза в шумовой структуре была как бы окаймлена дырой между холмами, на которую я смотрел. Эти две дыры наложились друг на друга. Эффект наложения сохранялся достаточно долго. Я успел «увидеть-услышать» совпадение их контуров. Снова восстановился шум, и структура пауз превратилась в гармоничную и почти визуально воспринимаемую картину. Я увидел, как звук образует структуру и как структуры всех звуков накладываются на окружающий пейзаж. Это было похоже на совмещение дыр, которое я только что наблюдал. Мое восприятие принципиально отличалось от слухового и от зрительного, но сочетало в себе свойства обоих. Внимание почему-то было сосредоточено на огромной дыре в холмах. Я чувствовал, что одновременно вижу и слышу ее. В ней было что-то притягательное, даже соблазнительное. Она занимала все поле моего восприятия, и каждая отдельная звуковая структура, совмещенная с характеристикой пейзажа, каким-то образом определялась этой дырой и зависела от нее.

Еще раз я услышал жуткий вопль ловца духов дона Хуана.

Все остальные звуки смолкли, две большие дыры как бы начали светиться, и через мгновение я увидел вспаханное поле. Союзник стоял на том же месте, где я видел его впервые. Вся сцена выглядела очень четкой. Союзника я видел так хорошо, словно до него было метров сорок – сорок пять. Но лица видно не было – по-прежнему мешала шляпа. Потом он пошел ко мне, медленно поднимая голову. Вот уже почти все лицо союзника открылось мне, я был в ужасе и знал, что должен непременно его остановить. Странная волна прокатилась по телу, я почувствовал, как излучается сила. Я хотел повернуть голову в сторону, чтобы прервать видение, но не смог. В этот критический момент меня осенила одна мысль. Я понял, что имел в виду дон Хуан, говоря о пути сердца и о щитах на этом пути. В моей жизни было что-то, что я хотел сделать, что-то очень нужное и увлекательное, что могло наполнить меня всепроникающей радостью и покоем. Теперь я знал, что союзнику не под силу меня одолеть. Без всякого труда я повернул голову, прежде чем все его лицо открылось мне полностью.

И тогда вновь стали слышны все звуки, которые вдруг стали громкими и пронзительными, словно обозлились на меня. Утратив структурность, они превратились в аморфный сгусток острых воплей, причинявших мне боль. От их давления в ушах зазвенело. Ощущение было таким, будто голова вот-вот разорвется на куски. Я встал и закрыл ладонями уши.

Дон Хуан помог мне дойти до ручья, заставил раздеться, лечь и «вкатил» в него. Я лежал в почти высохшем русле, а он черпал моей шляпой воду и обливал меня.

Давление в ушах быстро упало. На «отмывку» меня ушло всего несколько минут. Осмотрев меня, дон Хуан одобрительно кивнул и сказал, что я сделался «твердым» почти сразу.

Я оделся, и он велел мне сесть на прежнее место. Я чувствовал необыкновенный подъем. Сознание работало ясно и четко.

Дона Хуана интересовали все подробности моего видения. Он сказал, что маги используют звуковые дыры для получения особой информации. Через эти дыры союзник мага показывает ему очень сложные взаимоотношения явлений мира. Подробнее говорить о дырах дон Хуан отказался. Попытку задавать вопросы на эту тему он немедленно пресек, сказав, что, пока у меня нет собственного союзника, такая информация мне только навредит.

– Для мага все наполнено смыслом, – сказал он. – В звуках, как и во всем окружающем, имеются дыры. Обычный человек не замечает их из-за низкой скорости восприятия. Поэтому он беззащитен перед жизнью. Черви, птицы, деревья, все существа могут рассказывать нам удивительные, невообразимые вещи. От нас требуется только скорость, достаточная, чтобы уловить их послания. Мы можем ее добиться. В частности, дымок дает человеку такую скорость. Но для этого нам нужно состоять в хороших отношениях со всем миром. Именно поэтому мы должны беседовать с растениями, которые собираемся убить, и просить прощения за причиненный им вред. Это касается и животных, на которых мы охотимся. Мы всегда должны брать ровно столько, сколько нам нужно. Иначе убитые нами растения, животные и черви обернутся против нас и станут причиной наших болезней и несчастий. Понимая это, воин старается их успокоить. Поэтому, когда он заглядывает в дыры, и деревья, и птицы, и черви посылают ему нужные сообщения.

Но сейчас все это не так уж важно. Существенно лишь то, что ты видел союзника. Это и есть твоя дичь. Я говорил тебе, что мы отправляемся на охоту. На кого – я не знал, но предполагал, что на какого-то зверя. Я решил, что ты должен увидеть зверя, на которого мы будем охотиться. Я в свое время увидел вепря, и поэтому мой «ловец духов» – вепрь.

– Ты хочешь сказать, что он сделан из дикого кабана?

– Нет. В магии этого не бывает. Мой «ловец духов» не сделан из вепря, он является им.

– Почему мы пришли сюда охотиться?

– Союзник показывал тебе «ловца духов», которого вытащил из своей шляпы. Тебе нужен «ловец духов», только с ним ты сможешь его призвать.

– Что представляет из себя «ловец духов»?

– Это веревочка. С ее помощью я могу призывать союзников, в том числе – своего собственного, или духов источников, рек, гор. Мой «ловец духов» – вепрь, поэтому он и звучит подобно ему. С тобой я использовал его дважды, когда призывал духа источника тебе помочь. И он явился, так же как явился сегодня союзник. Но ты не видел его, потому что тебе не хватало скорости. Однако в тот день, когда ты лежал на камне в водном каньоне, ты знал, что дух почти одолел тебя, хотя и не видел его. Такого рода духи являются помощниками. Но управлять ими сложно, и в каком-то смысле они очень опасны. Чтобы справиться с ними, нужно иметь безупречную волю.

– На что они похожи?

– Каждый человек воспринимает их по-своему. Впрочем, как и союзников. Видишь, тебе, например, союзник является в образе человека, которого ты когда-то знал или всегда будешь стремиться узнать. Такова склонность твоей натуры. Тебе свойственна таинственность. В этом я на тебя не похож, поэтому союзник является мне в образе чего-то вполне определенного.

Духи источников соответствуют особым местам. С тем, которого я призывал тебе на помощь, я хорошо знаком лично. Он обитает в том каньоне. Когда я в тот раз его вызывал, ты был недостаточно силен, и он обошелся с тобой довольно сурово. Это не было его намерением – у них вообще не бывает намерений, – просто ты лежал там и был слаб, слабее, чем я предполагал. В другой раз, в оросительной канаве, он чуть не убил тебя. Это было, когда ты начал светиться зеленым светом. Он застал тебя врасплох, и ты едва не поддался. В таких случаях дух всегда возвращается за своей жертвой. Так что, я уверен, ты с ним еще встретишься. К сожалению, после использования дымка тебе нужна вода, чтобы снова стать «твердым». Это ставит тебя в трудное положение. Если ты не воспользуешься водой, то, вероятно, умрешь, а если воспользуешься, то тебя захватит дух.

– Но в других местах мне можно пользоваться водой?

– Это не имеет значения. Пока у тебя нет «ловца духов», дух источника, обитающий возле моего дома, может достать тебя где угодно. Поэтому союзник и показывал тебе «ловца духов». Он тебе необходим – вот что он имел в виду. Помнишь, он намотал его на руку и указал тебе на водный каньон? Сегодня он снова собирался показать тебе «ловца духов». Но ты прервал видение и поступил мудро –