из армии без права носить мундир и награды, а также без права на пенсию.) С него-то, как командующего северной группой войск, меньше требовать не стали, а чего только стоили разносы, которые по телефону ему устроили сначала фон Браухич, а затем и фюрер, когда ему пришлось доложить им о разгроме армии Гёпнера. Его отчитывали, как какого-то сопливого юнкера, а он даже не мог оправдываться, как тут оправдаешься после такого разгрома, тем, что генерал Гёпнер оказался кретином, так это ни кого не волнует, значит, надо было его снимать раньше и не доводить дело до катастрофы. И вот ударная мощь его войск основательно подорвана, а поставленные ему задачи никто не отменял и резервов не будет и как ему теперь выполнять поставленные задачи.
Интерлюдия
30 августа 1941 года, Москва, Кремль.
В последнее время с фронтов приходило мало хороших новостей, в основном только о потерях, людских и территориальных. Немцы рвались из всех сил вперед и сдерживать их было очень трудно и только новости от теперь уже генерала Маркова неизменно были хорошими. Он не изменял себе, и вот сегодня пришла сводка из под Пскова. Операция, о которой генерал Марков рассказывал им при их первой встрече и на проведение которой он и спрашивал разрешение, завершилась успехом. Вернее первая часть операции, но она пожалуй была самой важной. Нанесение удара по немецкой группе армий «Север» под Псковом завершилась практически полным разгромом 4-ой танковой армии немцев. В течение всего одного боя, корпус Маркова уничтожил почти четыре сотни немецких танков. А сколько при этом было уничтожено живой силы противника можно только догадываться, по предварительным прикидкам не меньше 50 тысяч. Только в Острове было полностью уничтожены две пехотные дивизии, да при битве у города еще одна моторизованная. Теперь ни о каком немецком наступлении под Псковом не может идти и речи, у противника на данный момент просто нет на это сил. Вернее пехоты еще хватает, вот только о прорывах и рейдах по тылам противника можно забыть. Теперь корпус Маркова после небольшой передышки направится под Нарву и в любом случае он при крайней нужде сможет достаточно быстро вернуться под Псков и восстановить фронт, если немцы каким ни будь образом смогут прорвать там оборону. Как жаль, что больше нет командиров подобных Маркову, тогда и положение на фронте не было таким тяжелым.
В кабинет Сталина зашел маршал Шапошников.
-Добрый день товарищ Сталин. — Поздоровался он первым.
-Добрый Борис Михайлович. Читали уже последнюю сводку?
-Это вы про Маркова? Читал, молодец, это надо же суметь почти полностью уничтожить наличными силами немецкую 4-ю танковую армию генерала Гёпнера. Теперь немцы под Псковом и Нарвой смогут давить только пехотой, а это даже при прорыве наших позиций значительное замедление темпов продвижения, да и Марков там неподалёку будет и в случае чего вернется. Если он сможет полностью осуществить свои планы, то до наступления осенней распутицы мы точно удержим фронт на нынешних рубежах, по крайней мере на Севере.
-Да, повезло нам с ним, жаль только что товарищ Марков присутствует в единственном экземпляре, нам бы еще хотя бы парочку таких товарищей Марковых. Думаю надо и дальше давать ему возможность реализовывать свои идеи. И вот что ещё, в сегодняшней сводке Совинформбюро надо обязательно сообщить о разгроме 4-ой танковой армии немцев под Островом. Советская страна и наш народ должны знать, что немецкий вермахт отнюдь не непобедим и его можно и нужно бить, так как это делает генерал Марков. Сейчас нам крайне необходимы хорошие новости с фронта. И вот что еще, есть мнение, что за такую операцию товарища Маркова надо наградить. Думаю, он вполне заслуженно заслужил звание Героя Советского Союза.
От советского Совинформбюро.
Сегодня, 30 августа 1941 года завершилась войсковая операция под городом Остров. В ходе этой операции Первый гвардейский Минский механизированный корпус генерал-майора Маркова в ходе ожесточенных боев под городом Остров практически полностью уничтожил 4-ю танковую армию вермахта генерал-полковника Гёпнера. Немецкие потери составили около 4 сотен танков, большое количество бронетранспортеров, автотранспорта и орудий, а также не меньше 50-ти тысяч человек убитыми и ранеными. Было захвачено более 5000 немецких солдат в плен. Отбиты у противника город Остров и еще полтора десятка населенных пунктов. В данный момент наши войска закрепляются на отбитой у противника территории.
15 сентября 1941 года, Псков.
Нам пришлось задержаться в Пскове более чем на две недели. Всё это время мои техники приводили в порядок нашу технику. В строй вступили 30 новых бронетранспортеров на базе немецких грузовиков и это кроме тех, что заменили уничтоженные в ходе боев за Остров. Кособуцкий был очень доволен, что мы задержались, и это не смотря на то, что особой активности немцев на фронте не было. Были мелкие стычки, причем технику противник практически не использовал, а атаковал исключительно пехотой после непродолжительных артиллерийских и воздушных ударов. Ещё одним поводом для радости для Кособуцкого было награждение его за эту операцию орденом Ленина. Хотя его заслуги в этом было совсем немного, но всё же операция проводилась в его зоне ответственности и не наградить его за её успех было нельзя. Мне же по слухам из ставки, которые принесли на своем хвосте связисты, вот точно натуральные сороки, решено присвоить звание Героя Советского Союза. Да, неожиданно, сейчас, во время отступления и почти непрерывных поражений начальство не любит награждать. Я, как Носов, знал из истории, что до 43-го года, когда в войне наступил перелом и Красная армия начала одерживать победы и теснить противника назад, начав освобождать свою территорию, награждали крайне редко и неохотно, а тут сразу считай высшая награда СССР.
Кособуцкий за это время активно укреплял свою оборону. В Пскове, на механических заводах массово выпускали бронекапсулы, которые сразу увозили на позиции и вкапывали в землю. Были задействованы почти все резервы цемента и на наиболее опасных участках обороны бронекапсулы сверху заливали метровым слоем бетона. Всё это делалось буквально на глазах противника. Я отвел всё, кроме своей тяжелой артиллерии, и когда немцы пытались мешать фортификационным работам, то она немедленно открывала по ним огонь. Кроме того он последовал моему совету и активно включал в свою оборону трофейное вооружение. Когда один из политработников попытался возмущаться этому, то Кособуцкий, отвел того в сторону. С глазу на глаз он предупредил его, что он может конечно приказать изъять из войск всё трофейное вооружение, но одновременно с этим он подаст рапорт вышестоящему командованию. В этом рапорте он укажет, что по приказу этого политработника он вынужден значительно снизить боевую мощь своего корпуса и в случае больших потерь среди личного состава или тем более потери позиций, это будет исключительно из-за приказа политработника. Именно по его приказу корпус лишится значительной огневой мощи и вся ответственность за это ложится исключительно на его плечи. Поняв, что в случае любого поражения или больших потерь корпуса именно его сделают крайним, политработник сразу пошел на попетую.
А я отправил в Нарву свои первые части. Они должны были провести рекогносцировку, определится кто и где будет размещаться, а также узнать обстановку В Нарве и окрестностях.
Глава 25
19 сентября 1941 года, Нарва.
Вот уже третий день я находился в штабе 11-го пехотного корпуса генерал-майора Шумилова. (В реальной истории к этому времени 11 корпус практически перестал существовать.) Несмотря на сильные потери понесенные корпусом во время Таллинской операции, он все же сумел с боями отойти к Нарве. Сам город, вернее его западную часть удержать тоже не удалось, в наших руках осталась только его небольшая восточная часть. Части корпуса закрепились на восточном берегу реки Нарва, от побережья Финского залива до Чудского озера, вот только на примерно 70 километрах фронта оборону держало меньше 20 тысяч бойцов. Не смотря на то, что во время отступления корпус и понес большие потери, но за счет подошедших резервов, а также вышедших в его расположения бойцов других частей Красной армии, он несколько пополнил свой состав. Вот с техникой было плохо, на весь корпус неполный танковый батальон, причем легких танков и пара рот бронеавтомобилей, как пушечных, так и пулеметных. Артиллерия также понесла большие потери и в основном состояла из противотанковых орудий с небольшим вкраплением дивизионных Ф-22 и УСВ. (Всё это стало возможным из-за действий ГГ, в реальной истории подобное было невозможно). Всех этих сил хватало, что бы хоть и с трудом, но удерживать противника и значительно в этом помогала география. Линия фронта пролегла по реке Нарва, та хоть и не слишком большая, но в среднем имела ширину в 150–300 метров и так просто её было не форсировать. Шумилов прибытию моего корпуса обрадовался. Даже несмотря на понесенные немцами потери, сил у них было много и комкор опасался немецкого прорыва. Прибытие к нему пускай и на время, механизированного корпуса, сводило шансы противника прорвать оборону к полному нулю.
О моем прибытии Шумилов был в курсе и лично встретил мою штабную колонну у своего штаба рано утром 16 сентября. В Нарву мы выехали вечером 15 сентября и за ночь преодолели 250 километров. Сам путь занял почти десять часов по малоезженым дорогам и в темноте, так что водители вымотались основательно и к утру уже вовсю клевали носом не смотря на то, что спать легли в 12 дня, что бы выспаться к поездке. Все мои бронетранспортеры в штабной колонне были колесными, из построенных в Минске, так что на хороших участках дороги они могли поддерживать высокую скорость движения. Но все равно средняя скорость составила примерно 30 километров в час, причем всех нас основательно вытрясло на грунтовых дорогах, так что и мы устали не намного меньше наших водителей. По приезде водители отправились отсыпаться вместе с большинством нашей охраны, а я с ближним кругом охраны отправился в штаб 11-го корпуса. Несмотря на усталость, хотя мне и удалось немного подремать в пути несмотря на тряску, пришлось после завтрака, который для нас устроил Шумилов, идти к нему в кабинет и обсуждать дела наши скорбные.