– Ты шутишь – это был не детеныш, – возмущенно ответила она. – И я не паниковала.
Почти.
Он усмехнулся и, обхватив ее запястье, привлек в свои объятия:
– Верно, ты держалась молодцом.
Куп коснулся ладонью ее щеки, и Элла почувствовала себя головокружительно счастливой.
– Для новичка, – прошептал он, прежде чем его губы прижались к ее, и Элла забыла разозлиться.
Их поцелуй был долгим и страстным, а когда они оторвались друг от друга, сердце Эллы билось еще сильнее, чем в тот момент, когда она заметила тигровую акулу.
– Ну что, захочешь как-нибудь повторить это? – Его руки лежали у нее на талии, большие пальцы поглаживали бедра чуть выше наполовину снятого гидрокостюма. – Проверим твою акулоустойчивость.
– Да, пожалуйста. И мне очень понравилась та акула.
Куп усмехнулся ее энтузиазму:
– У нее такое красивое и сильное тело.
«Но не такое красивое, как твое», – чуть не добавила Элла, но вовремя спохватилась. За десять дней, которые Элла провела на острове, она привыкла к Купу, и ей становилось все труднее и труднее сдерживаться в проявлении своих чувств. А глядя на его влажные волосы, падающие на лоб, красивое лицо, позолоченные солнечным светом, упругие мышцы его живота, Элла переставала понимать, почему она должна сдерживаться.
До сих пор она великолепно проводила время. В первый свой приезд в апреле она находилась почти исключительно в курортной зоне. И понятия не имела, как много может предложить этот остров. Колониальная элегантность домов в пастельных тонах и мощеные улочки в Сент-Джордже, веселые и пьянящие поездки на мотоцикле в уединенную бухту, роскошь импровизированного пикника в пляжном кафе.
Но лучше всего было, конечно, внимание Купа и его готовность проводить с ней так много времени. Каждый день он предлагал ей новое приключение. И за исключением нескольких часов, которые Куп проводил у себя в кабинете, занимаясь делами, он всегда был рядом с ней.
Элла не ожидала, что он с таким энтузиазмом будет показывать ей красоты острова и развлекать ее или что она будет так наслаждаться его компанией. Она чувствовала себя молодой, беззаботной и смелой, взволнованной мыслью, что ей предстоит испытать нечто новое, чего она прежде не пробовала из-за излишней осторожности.
Вчера утром он объявил, чтобы она готовилась к подводному погружению. Потом большую часть дня провел, обучая ее, безустанно тренируя с ней в бассейне дыхание через регулятор, отрабатывая технику погружения и правила безопасности.
Вчера им даже удалось сделать короткое учебное погружение у берега, а сегодня он взял ее на моторный катер. Получасовое погружение было по-настоящему захватывающим.
Но даже это потрясающее приключение на Бермудских островах не могло превзойти чудесные ночи и неторопливые ленивые утренние часы в постели с Купом. У этого мужчины были просто феноменальные сексуальные способности – он занимался с ней любовью то бережно и нежно, то вдруг с яростной одержимостью.
И все же, веселясь и развлекаясь, она постоянно напоминала себе, что целью этой поездки были не они с Купом, а их ребенок, – и это не давало ей покоя, потому что в этом вопросе почти никакого прогресса не наблюдалось.
Он, конечно, говорил об их ребенке и беременности, но только очень общими, безличными фразами. На самом деле Куп становился настолько сдержан и насторожен, когда разговор касался этой темы, что Элла начала подозревать, не организованы ли эти замечательные развлечения и весь их активный отдых с одной-единственной целью – отвлечь ее от любого упоминания о том, зачем она здесь.
Она ругала себя за то, что не доверяла его добрым намерениям, сомневалась в его искренности. Он тратит на нее столько времени! Если с его стороны это расчет, то в чем его смысл? Но почему он избегает тем, касающихся их будущего ребенка? Ведь он специально пригласил ее сюда на остров, чтобы обсудить все. Бессмыслица какая-то!
– Кстати, я записалась на обследование в понедельник, – добавила она, но Куп не поднимал глаз, поглощенный проверкой датчиков. – Хочешь пойти со мной?
Он резко поднял голову:
– Зачем? – В глазах отразилась паника. – Мне обязательно там быть? Что-то случилось?
– Нет, конечно нет, но… – Его забота согрела ей душу, но паника немного насторожила. – Я подумала, что ты захочешь пойти. Врач сделает ультразвуковое исследование, и мы сможем взглянуть на малыша. Так ты пойдешь со мной к врачу? В понедельник?
Она протянула костюм Купу, и тот повесил его на спинку сиденья рядом с собой.
– Да, возможно, я еще не знаю. Мне нужно посмотреть, свободен ли я. – Он посмотрел ей в глаза и спокойно спросил: – На какое время ты записана?
Отсутствие энтузиазма было почти осязаемым, и у Эллы внезапно возникло предчувствие, что Куп спрашивал лишь для того, чтобы узнать точное время и придумать правдоподобную отговорку.
– На полтретьего.
– Черт, не получится. Я обещал Сонни заехать к нему после обеда в этот день. Мне придется пропустить твой прием.
Ее сердце неровно забилось. Теперь она знала наверняка. Ей это не казалось, он действительно не хочет думать о ребенке. Элла сделала глубокий вдох, решив не тушеваться и не уступать его упрямству.
– Ясно. – Она натянула свою пляжную тунику поверх бикини, дрожа от океанского бриза, несмотря на жару. – Я могу перенести прием на более позднее время. Почему бы мне не поехать с тобой к Сонни? Я с удовольствием с ним познакомлюсь.
Уголки его губ дрогнули в попытке изобразить легкую улыбку.
– Зачем тебе туда ехать? Я всего лишь помогаю ему разбирать старый двигатель. Это не так весело.
Элла восприняла его отказ как пощечину. Она и раньше расспрашивала Купа о его друзьях на острове. На эту тему он говорил так же неохотно. Она гостила у него уже неделю и не встретилась ни с одним из его знакомых. Накануне вечером она предложила сходить в бар «Ромовый бегун», Куп отказался, будто бы он не хочет, чтобы Генри снова приставал к ней, потом подхватил ее на руки и бросил в бассейн. После того как он нырнул следом и «помог» ей снять мокрую одежду, недоразумение было забыто.
Элла наблюдала, как он упаковывает снаряжение в ящик в дальнем конце лодки. Сердце бешено колотилось у нее в груди.
Прекрати паниковать и спроси его. Уклонение от темы не ответ. Ты не сможешь справиться с этим, пока не узнаешь, что происходит.
– Ты не хочешь, чтобы я знакомилась с твоими друзьями?
Он повернулся к ней, сидя на корточках, и удивленно поднял брови.
– Что?
– Просто немного странно… – выдавила она и почувствовала, как во рту у нее пересохло. – Куда бы мы ни пошли, мы никогда и нигде не встречаем твоих знакомых.
Она заметила смущение во взгляде Купа, прежде чем он успел замаскировать его.
– Они ведь даже не знают, что я здесь, верно? – спросила Элла, и по румянцу на его загорелых щеках уже знала ответ. И само собой разумеется, что Куп никому не сказал о ребенке. Она подавила в себе смутную тревогу. Ей не стоит слишком остро реагировать на его поведение. То, что он еще никому не сказал о ней, вовсе не значит, что он никогда этого не сделает.
Куп тихо выругался и поднялся:
– Еще нет.
– Ясно. – Она сглотнула. – А ты вообще планируешь рассказать людям? Как-нибудь?
– Конечно. Я просто хотел, чтобы ты какое-то время принадлежала только мне. – Куп обхватил ее руку чуть выше локтя, его голос понизился до соблазнительного мурлыканья, а большой палец ласкал чувствительную кожу на внутренней стороне руки. – Ты помнишь Джози, дочь Сонни, девочку, которая разбудила тебя в то утро в хижине?
Элла кивнула.
– В следующую субботу у нее будет большая свадьба на пляже. Мы должны пойти туда, я один из свидетелей. Все будут там.
Куп снова принялся сортировать и раскладывать снаряжение.
– О, отлично. Это хорошо, – сказала она, хотя его фраза «должны пойти» прозвучала так, словно эта перспектива его не особенно радовала. – Но, может, было бы неплохо познакомиться с ними до этого? – настаивала она. Наверное, она принимала все слишком близко к сердцу, но что-то во всей этой истории ее беспокоило. Он что, планировал все это время держать их отношения в тайне? – Потому что будет немного странно, если я появлюсь на свадьбе, беременная твоим ребенком, а меня никто не знает.
– Ты думаешь, они заметят? – Он бросил аккуратно свернутый гидрокостюм в ящик и перевел взгляд на ее животик. – Еще почти ничего не заметно…
Что?!
– Ну, нет, может, и нет, но… – Тревога сменилась чувством незащищенности. Это наверняка были гормоны беременности – из-за них она стала чрезмерно эмоциональной и ранимой. Но она уже не могла остановиться. – Почему ты не хочешь, чтобы они знали?
– Эй, в чем дело? – Купер поднялся и с беспокойством посмотрел на нее. – В этом нет ничего такого. Поверь мне, проще им пока не говорить.
Она смотрела на него. Он это серьезно?
– Дело в том, Куп, – начала она, – я не понимаю, как молчание может облегчить мне жизнь. Я не могу оставаться здесь бесконечно долго, ты же знаешь, и…
– Черт возьми, Элла, ты здесь всего неделю. Давай не будем торопить события.
Торопить события?
– Куп, я здесь уже десять дней! – Элла начала раздражаться. – И мы совсем не говорим о ребенке.
– Потому что мы заняты… – Он замялся. – Другими вещами, – закончил он так решительно, что Элла вдруг поняла: ее подозрения относительно бесконечного водоворота мероприятий были небезосновательны. – Тем, что, по твоему же собственному признанию, тебе понравилось, – добавил он немного обиженно.
– Это правда. Я наслаждалась каждой минутой, – поспешила успокоить его Элла, но потом заметила, что Куп вовсе не оскорбился. – Но это не главное. Мы могли бы обсуждать все по утрам, перед выходом из дома, или по вечерам, когда возвращались.
– Угу, хорошо, но в это время мы тоже довольно заняты. – Его взгляд заскользил по ее телу, и Элле пришло в голову, что беспощадный график дневных мероприятий был, возможно, не единственным способом отвлечения ее внимания. – И я что-то не помню, чтобы ты жаловалась, – добавил он. – Особенно когда мои губы ласкали твой возбужденный маленький клитор сегодня утром.