Она коснулась его шершавой небритой щеки:
– Куп, ты действительно думаешь, что только тебе одному страшно? Что только ты боишься не справиться?
Он посмотрел на нее с удивлением:
– Спустись на землю, Элла. Ты любила этого ребенка с самого начала. Он сразу стал для тебя главным событием в жизни. – Его взгляд блуждал по ее лицу. – Что ты почувствуешь, если я скажу, что пригласил тебя сюда, потому что хотел именно тебя. А не ребенка? – Элла прочитала желание в его глазах под отяжелевшими веками и почувствовала сладостное тепло и пульсирование внизу живота. – Если это не демонстрирует, что за отец из меня выйдет, тогда я не знаю, что еще, черт возьми, может убедить тебя.
Она улыбнулась, совершенно тронутая его признанием:
– На самом деле я польщена. И немного возбуждена.
– Серьезно, Элла. На этот раз я не шучу…
– Я знаю. – Она прервала Купа, затем обхватила ладонями его щеки, прижалась лбом к его лбу и приготовилась признаться ему в том, что никогда не хотела ему рассказывать. – А если я скажу тебе, что, когда мне было восемнадцать, я забеременела и сделала аборт? Ты все еще будешь настаивать, что у меня нет убедительных причин сомневаться в собственной родительской состоятельности?
Она заставила себя взглянуть ему в глаза, молясь, чтобы он не судил ее так же жестко, как она всегда судила себя.
Его глаза расширились, но в них было скорее удивление, чем отвращение.
– Это и есть твое откровение? Подумаешь. Тебе было восемнадцать. Зачем тебе был нужен ребенок в таком возрасте?
Она покачала головой:
– Ты не понимаешь. Я хотела его. – Она положила ладонь себе на живот: растущая в ней новая жизнь придала ей храбрости впервые заговорить о той, другой, которую она потеряла. – Я очень хотела его. Именно поэтому этот ребенок так много значит для меня.
– Ладно, я понимаю это. – Он взял ее за руку и переплел их пальцы. – Но ты не можешь наказывать себя за выбор, сделанный в восемнадцать лет. Рождение ребенка в том возрасте сломало бы тебе жизнь.
Она хотела бы успокоиться и поверить его словам, но он не знал всей правды.
– Но я сделала это не поэтому. Я решилась на аборт, потому что Рэндалл заставил меня. Он настаивал. Сказал, либо он, либо ребенок. И я выбрала его. Отказавшись от собственного малыша.
Слеза скатилась по ее щеке, и Куп осторожно вытер ее большим пальцем.
– Элла, не плачь, – нежно попросил он, и Элла знала, что не заслуживает этого. – Этот Рэндалл был отцом?
Она кивнула и положила голову ему на плечо:
– Довольно мерзко, да?
– Не мерзко, – сказал он, приподнимая ее подбородок указательным пальцем. – Ты была молода и напугана. А этот ублюдок поставил тебя перед трудным выбором. Это его вина, не твоя.
Руби всегда говорила ей то же самое, но лишь сейчас впервые Элла почувствовала, что начинает принимать это объяснение.
Куп потер затекшую шею:
– Я полагаю, Рэндалл не остался с тобой после того, как добился своего.
– Откуда ты знаешь?
– Похоже, этот парень был эгоистичным мерзавцем, умеющим ловко манипулировать людьми. – Куп вздохнул, затем откинул волосы со лба, и его губы растянулись в кривой улыбке. – Рыбак рыбака видит издалека.
– Ты вовсе не такой.
– Не уверен, я сильно психанул, когда ты сказала мне о ребенке. И до сих пор я делал все возможное, чтобы избегать этой темы. – Он положил руку ей на живот и нежно погладил. Он впервые коснулся ее так, и прокатившаяся по телу волна тепла застала ее врасплох.
– Да, но ты извинился за это на следующий день, – отметила Элла. – Хотя и не оправился от новостей. И ты никогда не пытался давить на меня, как он. Одно это делает тебя гораздо лучше Рэндалла.
Куп печально улыбнулся:
– Я не знаю. – Элла было открыла рот, чтобы возразить, но он приложил палец к ее губам. – Но я рад, что ты так думаешь. Что, если я приду на ультразвуковое исследование в понедельник?
– Хорошо, если ты уверен.
Она знала, какой большой шаг это был для него, так что ей было вдвойне приятно, когда он глубоко вздохнул и кивнул:
– Я думаю, да. Я не могу сказать, что я знаю, зачем это делаю, но хотел бы присутствовать в любом случае.
– Это замечательно, Куп.
Он зарылся пальцами в ее волосы и прижался к губам в нежном поцелуе, который вскоре превратился в чувственный и страстный, когда Элла приоткрыла рот и нашла языком его язык.
Она почувствовала, как начинает набухать его плоть и упираться ей в бедро. Куп отстранился первым, чтобы большим пальцем коснуться ее напрягшегося соска. Но, когда она попыталась дотянуться до молнии на его шортах, он схватил ее за запястье:
– Не лучшая идея.
– Почему нет? – спросила она – эмоции лишь сильнее разжигали ее желание.
Он поцеловал ее в нос:
– Потому что твоя кожа уже порозовела, и я не хочу, чтобы ты получила солнечный ожог. Это может перечеркнуть все наши планы.
Он снял ее со своих коленей и направился к приборной панели.
– Почему бы нам просто не спрятаться под палубой?
– Для того, что я задумал, нам нужна большая кровать. – Он улыбнулся через плечо и завел двигатель лодки. – Теперь сядь и держись крепче. Посмотрим, как быстро я смогу доставить этот катер обратно к причалу.
Элла успела сделать, как он сказал, прежде чем Куп повернул руль и нажал на акселератор, – порыв ветра тут же растрепал ее волосы, – и их катер помчался обратно к станции с головокружительной скоростью.
Ее сердце билось в оглушительном крещендо, пока она изо всех сил держалась за поручень и наблюдала, с какой легкостью Куп управляет судном. Чувство тревоги, которое несколько дней вызывало у нее боль в груди, исчезло. Сейчас она была уверена, что все будет в порядке.
Элла подставила лицо ветру, ощущая брызги воды на своих щеках, и полностью отдалась радостному волнению.
Она оглянулась по сторонам, потому что лодка замедлила движение, приближаясь к небольшому причалу рядом с его домом.
– Закрепи ее, – крикнул Куп, и она схватила тонкую нейлоновую веревку, выбралась на причал и начала наматывать ее на опору.
Куп не мог отвести от нее взгляд, в котором читалось одно лишь страстное желание. Закончив завязывать веревку, Элле вдруг захотелось пофлиртовать, и, пытаясь раздразнить Купа, она побежала в сторону дома.
– Эй, куда ты? – крикнул он, торопясь за ней. – Вернись.
Поймав Эллу, он закружил ее в объятиях и прервал ее смех поцелуем, который обещал всевозможные виды сладостного, восхитительного возмездия.
Их языки переплелись, когда Элла приоткрыла рот, чтобы углубить поцелуй, а ее жадные пальцы зарылись в его влажные волосы. «Больше никаких сомнений, никакой паники, никаких колебаний», – думала она, когда он вдруг прервал поцелуй и поднял ее на руки.
– Попалась, – пробормотал он.
Она обняла его за шею и прошептала:
– Поторопись.
– Я тороплюсь, черт побери, – весело ответил он, поднимаясь с ней на руках через две ступени по лестнице. – Ты тяжелее, чем раньше, беременная леди.
Она просияла, невероятно обрадовавшись его заявлению.
С ребенком все обязательно будет в порядке, потому что сейчас она поняла, откуда шла его неуверенность, и знала, что он, по крайней мере, готов работать над этим.
А пока они будут решать эти проблемы, почему бы им не попробовать – может, у них получится что-то большее? Он рассказал ей о своем детстве, позволил себе расслабиться и впустил ее в свою жизнь. И она сделала то же самое. Ее сердце болезненно сжималось при мысли о том, сколько еще возможностей она не рассматривала. До сих пор она была так осмотрительна, помня о предупреждении Руби и стараясь не увлекаться. Но нужно ли ей и впредь быть такой осторожной? После того как они сделали сегодня огромный шаг навстречу друг другу?
Она прильнула к плечу Купа и поцеловала его нежную кожу под подбородком.
– Веди себя прилично, – прорычал он, пересекая гостиную и направляясь к лестнице. – Мы еще не на месте.
Элла засмеялась, когда он приподнял ее на руках, чтобы подняться по ступеням. Эйфория опьяняла ее, когда она представляла себе, как многого они смогут добиться.
Глава 11
– Ты так хорошо пахнешь.
Сильные руки обняли Эллу сзади за талию. Она вздрогнула – Куп игриво обхватил губами мочку ее уха – и посмотрела в зеркало в ванной.
– Ради бога, я пытаюсь нарисовать себе лицо. – Нанося еще один слой блеска на сухие губы, она толкнула Купа локтем, на что тот только рассмеялся.
– Хватит волноваться, ты прекрасно выглядишь. – Теплые ладони заскользили по ее легкому шелковому платью, которое она нашла в бутике в Гамильтоне во время вчерашнего похода по магазинам, и застыли у нее на животе. – Как малыш?
Раздражение Эллы тут же улетучилось – благодаря прикосновению этих рук, поглаживанию живота, где рос ребенок, и нежности в глазах, когда их взгляды встретились в зеркале.
– С малышом все прекрасно, – улыбнулась Элла. Она знала, что Куп все еще переживал из-за своей новой роли отца, к которой не был готов, но во время ультразвукового исследования пять дней назад он проявлял большой интерес и забросал доктора вопросами. Когда тот спросил, не хотят ли они узнать пол ребенка, Куп обратил свой взгляд на нее, но Элла видела, как сильно он хочет узнать ответ, и решила согласиться, может быть, когда он будет знать пол ребенка, тот станет для него более реальным. Врач указал им на пенис, и она была рада, что решилась на это, потому что не смогла удержаться от смеха, когда Куп прошептал в ошеломленном восторге:
– Серьезно? Да он гигантский.
Элла развернулась и прижала ладони к его щекам.
– Но это не малыш собирается познакомиться со всеми твоими друзьями. – Она положила руку на живот; это беспокойство не имело ничего общего с ребенком, растущим внутри нее. – Я хочу понравиться им, – пробормотала она с обидой в голосе.
На прошлой неделе она пыталась дать Купу понять, что это важно для нее. Но он решительно отказался хоть немного пойти ей навстречу, игнорируя или отклоняя ее неоднократные просьбы представить ее хоть кому-то из своих знакомых. Так же, как он игнорировал все ее слова по поводу покупки билета домой.