(Вину за нижеследующее описание игры делили авторская фантазия и Силы Случая, ибо произвольность выпадения карт и расположения игроков перед написанием главы была смоделирована в «лабораторных условиях»:).)
Раздуваясь от гордости – вот, мол, я какой великолепный, уговорил сестру прийти поиграть, – принц Джей торжественно ввел принцессу в большую комнату. Помещение по размерам только немного уступало тронному залу, да и находилось недалеко от него, но было гораздо менее помпезным и более уютным. Струился рассеянный мягкий свет магических шаров в люстре и боковых светильниках. Вся семья, собранная пронырливым богом сплетен (право пригласить Элию было разыграно в монету закадычными друзьями, и Рик проиграл), уже сидела за массивным круглым столом из темного дуба, инкрустированным более светлыми породами дерева. Сочетание древесных пород было подобрано таким образом, что столешница казалась разбитой на сектора.
Богиня машинально отметила обычное отсутствие Тэодера, Ноута и Ментора. В силу божественных профессий они не могли принимать участия в той игре, где подчас поневоле приходилось быть откровенными. Как и следовало ожидать, поленился оторвать седалище от любимого кресла Мелиор, а Элтон настолько увлекся извлечением из Связиста сведений о Межуровнье и его зловещем Повелителе, что пренебрег любимым развлечением.
В ожидании Зачинателя Игры лоулендцы неторопливо беседовали и поглощали «легкие» закуски, от которых едва не прогибалась столешница, заставленная бесчисленными подносами с бутербродами всех видов, корзиночками с салатами, мясной нарезкой и фруктами. Авангард бутылок выстроился там же, арьергард стоял лагерем слева на соседнем столе у окна. Играть предстояло долго, а умирать от голода и жажды никто не собирался.
Джей подвел сестру к столу, с изящным полупоклоном выпустил ее руку из своих пальцев. Элия весело кивнула родственникам и присела. Принц по почетному праву приглашающего опустился на соседний стул. По левую сторону от кузины, снова, как и вчера за ужином, оказался везунчик Лейм, стремившийся всего-навсего занять пустующий стул подальше от сурового Нрэна.
– Тасуем? – раскинувшись на стуле, озорно поинтересовался Джей, извлекая из воздуха новенькую, собственноручно нарисованную им к такому случаю колоду.
– Тасуем, да не ты, – грозно сдвинул брови Лимбер.
– Да уж, кто ж тебе, пройдохе, доверит, – добродушно пробурчал Кэлер и погрозил брату бутербродом, потом с одобрением глянул на отца, пресекшего жульнический порыв.
– Отдай Лейму, – тяжело обронил Нрэн, – ему еще можно верить.
– Ну что ж, раз вы не доверяете моей чистоте и непорочности, – с видом глубоко оскорбленной невинности вздохнул бог воров и небрежно перекинул колоду честному кузену.
Лейм без лишних слов принялся за дело. Пусть его руки и не мелькали в воздухе с неуловимой быстротой, как у шулера Джея, зато родственники вполне могли рассчитывать на то, что игрой сегодня и в самом деле будет руководить его величество Случай, а не шаловливые пальчики белобрысого вора. Закончив тасовать, молодой бог взял одну карту для себя, после чего и каждому игроку телепортировал по карте. Потом переместил колоду в центр стола, на специальную высокую подставку, откуда ее должен был взять следующий сдающий – Энтиор, и объявил во всеуслышание:
– Первый тур, вскрываем карты!
После секундного промедления лоулендцы перевернули и принялись внимательно рассматривать выпавший жребий. Лейм, по праву сдающего, которому нужно было открывать карту первому, почему-то сильно покраснел, стал откашливаться и съезжать со стула вниз.
– Что у тебя, парень? – не утерпев, спросил Лимбер, с интересом наблюдая за странными маневрами племянника. – Хрипишь так, будто вытащил «неприличное предложение».
– Нет, папа, судя по тому, что мальчик еще не сидит под столом, это только одна из карт «ласки по выбору», – игриво глянув на Лейма, предположил Энтиор и коснулся пальцем губ.
– Э да, «ласки по выбору для одного», – почти сминая предательницу-карту, кивнул юноша, продолжая ерзать на стуле, который вдруг стал очень жестким и неудобным.
– Я не откупаюсь, – спокойно ответил Кэлберт, сидящий слева от Энтиора. Он с легкой улыбкой глядел кузену в глаза. Темно-зеленые глаза бога мореходов встретились со светлой зеленью глаз бога романтики, последовал быстрый обмен мысленными репликами, и взаимопонимание было достигнуто.
– Я тоже нет, – храбро выпалил Лейм.
Пусть он знал о том, что многие лоулендцы находят в интимных отношениях между мужчинами удовольствие, но при открытом столкновении со столь щекотливой темой, тем паче в присутствии Элии, молодой бог продолжал испытывать стеснение.
– Повезло тебе, брат, – позавидовал бывшему пирату Энтиор, двусмысленно улыбнулся и пригубил вина. Сам вампир, как утром рассказывала своему любовнику Элия, не отказался бы поучить младшенького кузена чему-нибудь этакому. – А у меня всего лишь «деньги». Плати, папа!
– Держи, сынок, – не расстроился Лимбер, порылся в кармане, отсчитал и телепортировал вампиру десяток серебряных монет – обычную таксу штрафа. – Потрать их на приятные мелочи: духи, кружева, помаду, мальчиков.
– Ах, отец, – паясничая, томно вздохнул принц и изящно повел в воздухе кистью руки. Кружева живописной пеной колыхнулись у изящных пальцев. – Как хорошо ты знаешь мои нужды.
Волна смешков прокатилась по залу. Энтиор смахнул десять корон в кошель с монограммой и снова пригубил вина. Медленно облизнулся. Провел языком по нижней губе.
– Я тоже на свою удачу в любви и в деньгах не жалуюсь, – с суеверной серьезностью ответил Кэлберт и, продемонстрировав карту «двойные деньги», продолжил, уже улыбаясь: – Вот сейчас Нрэн заплатит мне двадцать корон.
– Какой момент! – радостно завопил Джей, слегка воспаряя над стулом. Голубые глаза сверкали бесшабашным весельем. – Дайте я заберусь на стол, чтобы получше рассмотреть это диво, нет, лучше на люстру! У кого есть записывающий кристалл? Не послать ли за Мелиором и Элтоном? Пусть сие событие навеки сохранится в анналах истории!
Суровый и слегка скуповатый – водился за ним такой грешок – воитель глянул на паяца как на злейшего врага. Лицо мужчины, и без того не являвшееся образцом приветливости, помрачнело еще больше, он медленно отсчитал положенную по правилам сумму. Пират моментально, чтобы не дразнить опасного кузена, сгреб деньги в карман.
– Начали играть, а еще не размялись хорошенько, – вскрывая карту «поединок на руках», одну из самых невинных в колоде, провозгласил Лимбер, стягивая массивную королевскую перстень-печатку с указательного пальца. – Сейчас исправим. Ну-ка, Рик, сынок, иди сюда! Эй, Кэлер, суди!
– Иду, папа, – азартно согласился Рик, быстро сбросил на столешницу все кольца и перстни, несколько запястий (получилась изрядная груда ювелирных изделий, способная стать ассортиментом если не целой лавки, то витрины в оной точно) и выскочил из-за стола. Проглотив последний кусок бутерброда, вылез старший принц.
Лимбер и Рик пересели за маленький, на две персоны, но очень крепкий столик из каменного дерева, уперли ноги в ближайшие стойки столешницы, одной рукой ухватились за ее края и сцепили руки над центром. Кэлер оглядел зажим и дал отмашку:
– Начали!
Худощавый подвижный Рик, из принципа не собиравшийся уступать гораздо более массивному отцу, чуть закусил губу от напряжения и принялся давить на руку родителя, а тот по команде рефери резко акцентированным движением согнул свое запястье и кистью толкнул кисть сына. Рука рыжего принца звучно впечаталась в стол.
– Стоп! – скомандовал Кэлер и слегка хлопнул по плечу отца, отмечая победу.
Противники снова вернули руки в изначальную позицию, и начался второй раунд. На сей раз Рик так легко не сдался, он самоотверженно боролся не меньше трех минут, но снова оказался повержен. Судья вновь коснулся плеча Лимбера…
– Хватит уж, хватит, – попытался урезонить Кэлер разохотившихся провести третий тур соперников, те только сосредоточенно сопели и напрягали мускулы.
– Вцепились друг в друга так, будто им не «поединок на руках», а «неприличное предложение» досталось, – своевременно подбросила шпильку Элия, чем охладила пыл разошедшихся не на шутку борцов.
– И правда, позабавились, пора честь знать, – король ухмыльнулся, оставил в покое руку сына и по-дружески хлопнул его по загривку.
Довольный разминкой, его величество вернулся на место, чтобы продолжить игру и налить вина. Украдкой массируя измочаленную ладонь, Рик повторил маневр отца и, плюхнувшись на стул, залпом осушил бокал, подставленный Джеем, после чего оглядел горку своих украшений и велел:
– Братец, кольцо с медроном, перстень с россыпью рубинов и запястье с изумрудами верни!
– Надо ж, ты действительно помнишь все, чем себя украшаешь! – одобрил Джей, без обычных споров отдавая прихваченные драгоценности. – Так что проиграл ты, Кэлберт, гони денежку!
Пират сверкнул белозубой улыбкой и перебросил богу воров монету. Ловкие пальчики мужчины словили корону в воздухе. Рик довольно фыркнул и принялся нанизывать браслеты, кольца и перстни.
После силовых упражнений все взгляды обратились к Нрэну. Как правило, принц был самым невезучим игроком в семейной игре, но неизменно принимать в ней участие стало для воина делом принципа, если играла Элия. Не знать, чем она занимается, забавляясь с братьями в «Колесо Случая», он не мог, понимая, что любая реальность окажется лучше того, что способно нарисовать измученное ревностью воображение. А за принципы богу войны приходилось платить, и немало. Видимо, Случай не жаловал скупость, и воителю доставались карты с такими фантами, выполнить которые, в силу их абсолютной безнравственности, мужчина просто не мог.
– «Вопрос», – коротко объявил Нрэн свою карту.
Все разочарованно вздохнули. Мимо! Развлечения откладывались, ведь правдивый, как того требовали правила игры, ответ Кэлера на любой из вопросов принца не мог быть особенно смешным. Нрэн и сам понимал бесполезность своего фанта, но и с применением случайно выпавших полезных карт воину тоже катастрофически не везло. «А может, и к лучшему, что задавать вопрос придется Кэлеру. Хоть не выставлю себя полным идиотом», – решил воитель и спросил первое, что пришло ему в голову: