'Нет, так мы далеко не продвинемся', - решила Элия. Больше всплеска тоски богиню встревожил еле слышный ответ на эту боль, донесшийся из высших сфер.
— Итварт, — позвала богиня, и мужчина задержался у дверей, ожидая, что скажет его ученица.
— Ты можешь рассердиться на меня, но я все равно скажу то, что обязана. Только людям можно проводить время в бесполезной тоске по ушедшим, бог не имеет на это права. Ты или призовешь ее сюда, обрекая на существование в виде бесплотного страдающего духа, либо породишь фантом-вампир, который высосет твою душу. Так нельзя!
Итварт постоял, осмысливая ее слова, и обреченно пожал плечами:
— Я стараюсь не тосковать, забыть, но ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, что душа выгорела дотла. Время не лечит. Думал, все пройдет, прежде чем прийти в Лоуленд, провел полгода в мире с другим течением времени, но легче не стало. Считал, что поможет, если целиком окунуться в работу. Но боль по-прежнему со мной. Кажется, отпускает лишь на несколько минут, а потом накатывает с новой силой, так, что хочется выть. Ты же Богиня Любви, так подскажи, что мне делать?
— Подскажу, — чуть печально улыбнулась Элия и, подойдя к воину, коснулась его губ легким как бабочка даже не поцелуем, а намеком на поцелуй. — Выход есть всегда. Даже из самой безнадежной ситуации и любая смерть — это еще не конец. Сердце большое, не держи его пустым, закрыв крепко-накрепко все двери. Тогда с тобой будет не только печаль, но и радость.
— Так просто? — рот Итварта иронично скривился. — Сказать, взять и сделать.
— Нет, это очень сложно, особенно сначала, очень-очень тяжело, но иначе нельзя. Человек может загнать себя бесполезной тоской в могилу, этим он делает плохо только себе. Тоска бога рождает чудовищ. Ты воин, так сражайся с собственной болью как с главным врагом, ты стратег, придумай план, — серьезно ответила принцесса.
Почти минуту бог пристально смотрел на Элию, а потом кивнул:
— Спасибо. И ты хочешь помочь мне в этом сражении?
— Разве Богиня Любви может поступить иначе? — прозвучало в ответ.
Собрав все свое мужество и повинуясь данному на игре слову, ровно в полночь Нрэн одернул посильнее длинную куртку и шагнул за порог ада, где его ждали неизъяснимые муки, от которых не было спасения. Даже многочасовая медитация под любимую музыку в комнате отдыха не смогла подготовить бога к грядущей пытке.
— Нрэн, дорогой, прекрасный вечер! Ты уже готов… занять свой пост? — замурлыкала принцесса, вспархивая с кресла в гостиной, куда проводил воина паж.
Мужчина метнул на кузину опасливый взгляд и поспешно опустил глаза. Совершенно прозрачный пеньюар нежно-голубого кружева, под которым не было ничего, за исключением роскошного тела, моментально вогнал его в краску. Но нос заткнуть воин не мог, и легкий манящий аромат желанной женщины продолжал дурманить рассудок. Запах редких роз, свежести и персика…
— Диад проведет ночь у Энтиора и мешать тебе не будет. У дверей спальни уже поставили кресло, столик с фруктами и Лиенским вином 'Звездный водопад'. Если хочешь…, могу предложить тебе книгу из библиотеки. Будет, чем заняться на посту.
— Нет, — выдохнул принц, старательно отводя взгляд. — Ничего не надо. Иди спать.
— Ты меня не хочешь… видеть, милый? — невинно спросила принцесса, обиженно захлопав ресницами.
— Иди в спальню, — буквально взмолился Нрэн. Его просто сводили с ума близость Элии и изобилие горизонтальных поверхностей вокруг. Диван, софа, мягкий ковер, даже стол — и тот способствовал развитию безумных фантазий.
— Ладно, ладно, не сердись, — насупилась принцесса. — Уже ухожу. Понимаю, тебе хочется как можно скорее приступить… к выполнению обета. Если что-то понадобится, заходи без стеснения, я буду ждать!
Поняв, что 'добром', то есть мелкими провокациями, от кузена больше ничего не добьешься, принцесса оставила ему откровенное приглашение и направилась в спальню. Нрэн последовал за Элией до самых дверей, подождал, пока они закроются, еще некоторое время постоял, устремив тоскливый взгляд в никуда, потом тяжело вздохнул и опустился в кресло. Пытка началась.
'Конечно, ее и забавляет и оскорбляет то, что грубый неотесанный солдафон сходит с ума от любви. Элия имеет полное право издеваться надо мной, дураком', - думал бог, сжимая в кулаки и разжимая сильные тренированные руки.
Мало того, что Нрэну предстояло провести ночь у дверей спальни любимой женщины, — такое он еще как-нибудь вынес бы, но принц предчувствовал, что этим дело не ограничится. Зная кузину, воитель предполагал, что она сделает все, чтобы усугубить его страдания.
В своих предположениях бог оказался прав. Через некоторое время из-за дверей спальни донесся веселый смех принцессы и незнакомый мужской голос.
'Так и есть, она сняла заклинание тишины, ведьма', - обреченно констатировал Нрэн, с силой вцепляясь в подлокотники кресла и кроша в щепы ценную древесину стальными пальцами. Чуткий слух воина скоро уловил и другие звуки. Мысленная картина с ужасным названием 'Элия в объятиях соперника', воссозданная благодаря звуковому сопровождению невидимых действий, оказалась столь мучительна, что Бог Войны тихо застонал от душевной боли. Больше всего на свете ему хотелось сейчас выбить дверь, ворваться в спальню кузины, убить негодяя и взять Элию самому, хочет она того, или нет…
Чтобы избавиться от этих невыносимых, терзающих, выматывающих душу мыслей, бог снял куртку, вынул из ножен кинжал и с силой провел им по левой руке. Глубокий порез заполнился тут же запекшейся кровью. В голове слегка прояснилось. Боль физическая немного облегчила его душевные муки.
За незапертой дверью страстно стонала богиня… Нрэн снова и снова полосовал кинжалом руку, заглушая тоску и неистовое желание. Медленно текли минуты, длилась бесконечная ночь страданий. Если б не врожденное чувство времени, воин решил бы, что рассвет не наступит никогда.
Внезапно послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге показалась Элия все в том же провоцирующе-прозрачном пеньюаре. Теперь, кроме собственного аромата, она несла на теле запах страсти другого мужчины. Ревность заполыхала в душе бога еще сильнее.
— Пить хочется, а в спальне вино уже кончилось, — невинно пояснила принцесса, зажигая слабый магический огонек. — О, да у тебя еще полная бутылка, милый. Поделишься?
Нрэн молчал, поспешно прикрыв кинжал курткой, чтобы богиня не обратила внимания на блеск лезвия, и тратя все силы на то, чтобы неподвижно сидеть на месте…
— Молчанье — знак согласия, — пожала плечами Элия и наполнила бокал. Осушив до дна, богиня снова налила вина и, едва пригубив, предложила кузену, купаясь в волнах неистового желания, граничащего с болью, и ревности, исходящих от него:
— Хочешь?
— Уйди, — со злой безнадежностью, замешенной на бешеной страсти, процедил Нрэн.
Принцесса собралась было проронить в ответ какое-то шутливое замечание, но тут ее взгляд остановился на рубашке кузена, выглядывающей из-под сползшей с плеча куртки. Светящийся шарик стал больше, подлетел к Нрэну, и богиня поняла, что темные пятна на рваной ткани — кровь. Вся левая половина рубашки принца была изрезана вдрызг и намокла от крови.
— Сумасшедший, ты действительно сумасшедший, ступай, я освобождаю тебя от вахты, — в изумлении, к которому примешивалась капелька смущения и толика вины, бросила Элия и, поставив недопитый бокал с вином на столик, скрылась в спальне.
'Да уж, сумасшедший, — горько подумал принц. — А кто свел меня с ума, Элия?'
Но обещание есть обещание, и он должен досидеть до утра, что бы ни говорила мучительница. Клятва подлежит исполнению! Воин снова принялся кромсать свою многострадальную руку, приняв за обычную жестокую насмешку все слова прекрасной кузины. Ночь никак не хотела кончаться. Принц считал каждую секунду до желанной цели — рассвета. Медленно-медленно, сопротивляясь и огрызаясь, отступала тьма, и в комнате становилось светлее. Как только солнце полностью поднялось над горизонтом, воин стремительно вскочил и почти бегом устремился вон из покоев Элии. Сейчас он хотел только одного: забиться в свои комнаты, как зверь в нору, заложить массивным засовом входную дверь и побыть одному. Нрэну нужно было любовно перебрать в памяти все муки этой ночи и найти в себе силы жить дальше.
В коридоре близ апартаментов кузины принца ждало новое испытание. Там уже полчаса как сидели в засаде заспанные родственники. Неутолимое любопытство подняло их с постели в такой ранний час, когда это было не по силам никому и ничему другому.
— Прекрасное утро, Нрэн. Чудно провел ночку? — высунулся из ниши острый нос Рика. Еще два носа, принадлежащих Кэлберту и Джею, появилось оттуда с небольшим отставанием.
Не обращая на них никакого внимания, воин понесся дальше, оставив разочарованным наблюдателям на память свой образ в вихре воздуха.
— У него что-то с рукой, — задумчиво протянул рыжий сплетник.
— Думаешь, Элия так темпераментна? — иронично ухмыльнулся Джей.
— Нет, дело не в Элии, она же не Энтиор, с таким профессионализмом в постели не увечит, — проведя быстрый анализ, ответил Рик.
— Он просто рехнувшийся дурак, — заключил Кэлберт, яростно сверкнув карими глазами.
— Разве кто спорит? — протянул вор, передернув плечами.
Только чокнутый, по мнению Джея, мог сотворить такое с руками. Сам принц очень трепетно относился к своим конечностям, которые подвергались постоянной опасности на нелегкой стезе краж. Компания, разочарованная в своих ожиданиях, разбрелась по комнатам досыпать бездарно потраченное на Нрэна время.
Глава 12. О мужских страданиях
Великие вещи, все, как одна:
Женщины, Лошади, Власть и Война.
Редьярд КИПЛИНГ
4 день
— Можно один вопрос? — поинтересовался Итварт, педантично застегивая рубашку на все пуговицы.
— Конечно, — удовлетворенно мурлыкнула богиня, потягиваясь на постели.
— Зачем тебе понадобилось, чтобы я сменил цвет волос?