этом человеке, который ни о чем, кроме как о бедном своем рифмичестве, не думает!.. Зато с каким жаром говорит он о науках, о просвещении»[126]. Пушкин приводит отчет Ломоносова о научных трудах с 1751 до 1757 гг., написанный для И. И. Шувалова.
И этот отчет только подтверждает правоту Пушкина, который написал: «Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом»[127].
Широту интересов Ломоносова подчеркивает и академик М. П. Погодин: «Производя такие опыты, издавая такие сочинения, Ломоносов в то же время читал лекции, управлял гимназией, писал проекты об академиях, университетах, гимназиях, путешествиях, изданиях газет, атласов, снаряжал ученые экспедиции, давал им инструкции, отвечал на все возражения, писал стихи на примечательные происшествия, сочинял надписи к фейерверкам, любимому удовольствию того времени, надписи к разным аллегорическим и историческим произведениям, сочинял оды»[128].
Оды Ломоносова нужно рассматривать в контексте современной ему литературы и журналистики, а также как образцы публицистики, имеющие общественное звучание.
Профессор А. В. Западов находит в одах Ломоносова «логическую убедительность, четкое построение, и высокая риторика сочетается… с поэтическими образами большого художественного достоинства. Это зрелый Ломоносов, поэт неподдельного гражданского чувства, опытный ритор и проницательный исследователь природы»[129]. Он также подчеркивает, что публицистичность од Ломоносова – их «своеобразная и замечательная особенность».
Оды Ломоносова выходили отдельными изданиями, включались и в сборники его сочинений. «Их ждали, в строки внимательно вчитывались, разглядывая за словесными украшениями и витиеватыми речами ясные и глубокие мысли поэта. Торжественная ода была единственной и притом официально признаваемой формой общения автора с читателем, она позволяла высказать думы, планы, соображения, для передачи которых русская общественная жизнь никаких других способов не давала»[130].
«Оды и были "газетами" Ломоносова, если угодно – "дневником писателя", средством связи его с читающей публикой, умевшей видеть за пышными похвалами императрице [Елизавете Петровне. – О. М.] принципиальные положения автора и понимать его намеки и аллегории»[131].
Ломоносов и Императорский Двор
Из биографии, написанной Я. Штелиным: «Его таланты и сочинения приобрели ему высочайшую милость императрицы [Елизаветы Петровны. – О. М.], которая, в изъявлении своего благоволения, пожаловала ему довольное поместье Каровалдай при Финском заливе; он пользовался особенною благосклонностию многих вельмож русского двора, как, например, канцлера графа Воронцова и брата его сенатора графа Романа Ларионовича, камергера Ивана Ивановича и генерал-фельдцейхмейстера графа Петра Ивановича Шувалова, гетмана и президента Академии графа Разумовского и многих славных ученых Европы и целых обществ, как например, повторюсь, королевской Шведской Академии наук и знаменитой Болонской Академии, которая сделала его своим членом; наконец, сама императрица Екатерина II всемилостивейше признала его заслуги и, зная его особенные познания о внутреннем устройстве государства и о состоянии островов, лежащих далеко на север, благоволила потребовать от него письменные его сочинения об открываемых тогда островах на Камчатском и далее на Ледовитом море и проч»[132].
Елизавета Петровна (1709–1761) – дочь Петра I, правила в 1741–1761 гг. На время ее царствования пришелся самый плодотворный период в жизни Ломоносова, да и карьера его складывалась успешно: при ней он стал профессором и коллежским советником, владельцем дома в Петербурге и поместья с 200 крепостных. Он надеялся, что Елизавета продолжит дело своего отца, посвятил ей несколько од и стихотворных надписей к иллюминациям в ее честь, а после ее смерти – надгробную надпись.
Несколько раз Ломоносов встречался с императрицей лично. Например, 27 августа 1750 г. он был на приеме у императрицы Елизаветы Петровны в Царском Селе и имел с ней беседу о значении науки для изучения естественных богатств России и развития отечественной промышленности[133].
Отношения новой императрицы – Екатерины II – и Ломоносова складывались не очень удачно. В мае 1763 г. она подписала, а потом отменила указ о «пожаловании» Ломоносова чином статского советника и «вечною от службы отставкою». Чин этот Ломоносов получил в 1764 г. и без отставки – в качестве признания его заслуг.
Возможно, Екатерина II была недовольна тем, что Ломоносов приветствовал императора Петра III в оде, выпущенной через три дня после его вступления на престол, – это предположение неоднократно высказывалось.
После переворота, в результате которого Екатерина II свергла мужа и стала императрицей, Ломоносов писал оду для нее больше 10 дней. Ода якобы не понравилась Екатерине, она там названа «воскресшей» Елизаветой, «Петровой внукой», которую «поют», «как пел Петрову дщерь». Ломоносов призывает Екатерину «златой наукам век» продолжить.
И. И. Шувалов при Екатерине II вынужден был уехать за границу, он долго путешествовал. Однако затем противоречия его с новой императрицей сгладились, он даже покупал для Эрмитажа картины – Екатерина II умела хорошо использовать кадры. Однако влияние Шувалова пошло на убыль. Потеряли былое влияние и другие покровители Ломоносова – елизаветинские вельможи.
Учитывая то, что Ломоносов старался в парадных и помпезных (по форме) одах и речах высказать свои впечатления и пожелания власть имущим, интересно, что же он говорил о Екатерине II.
Вот, например, выдержка из речи Ломоносова во время избрания его Почетным членом Академии художеств (1763 г.): «Коль много может вас побудить неусыпное око толь бодрой Монархини, которая сочетает мужество с прозорливостью, правосудие с милосердием, благочестие с щедростью, премудрость с трудолюбием; высочайшую свою на земле власть чрез украшение от наук и художеств величественнее быть почитает, и Отечество больше просвещением, нежели повелительством возвысить и прославить тщится»[134].
Итак, императрица «бодрая», «мужественная», «прозорливая», «милосердная», «благочестивая» и «щедрая», «премудрая» и «трудолюбивая», а главное – прославить Отечество собирается просвещением, а не «повелительством». Мужественно совершившая переворот, щедро наградившая своих сторонников, прославившаяся трудолюбием, очень деятельная и полагавшая в просвещении залог развития страны – за срок чуть больше года правления Екатерины II Ломоносов достаточно точно охарактеризовал императрицу. В той же речи Ломоносов говорит о «благословенном веке премудрой Екатерины» – потом современники добавят еще определение «золотой» этому «веку». Среди вельмож века Екатерины II нашлись новые покровители Ломоносова. Однако дело не в протекции Григория Орлова или других сановников. Екатерина II прекрасно понимала значение Ломоносова и ценность его знаний, даже не разбираясь в физической химии.
По его представлению Екатерина II издала указ об организации тайной экспедиции для поисков «северо-западного прохода» в Тихий океан. Ломоносов первым понял политическое и экономическое значение освоения Северного морского пути. Он впервые занялся разработкой физической и экономической географии России, будучи во главе географического департамента Академии наук.
В 1763 г. Ломоносов произведен в статские советники. Публикация в «Санкт-Петербургских ведомостях» сообщает: «Именным Ее Императорского Величества[135] указом, за подписанием собственной Ее Величества руки, коллежский советник и профессор господин Ломоносов пожалован статским советником, с произвождением 1875 рублев годового жалованья, которое ему получать из суммы Академической»[136].
Статский советник – чин 5-го класса с обращением «Ваше Высокородие» – должности вице-губернаторов. Екатерина продолжила в этом указе традицию императрицы Елизаветы Петровны. Ломоносов был уже тяжело болен, но отблагодарил императрицу новой одой.
7 июня 1764 г. императрица Екатерина II посетила дом Ломоносова. О том, что Екатерина почтила русскую науку в лице М. В. Ломоносова, историк С. П. Шевырев напишет через 100 лет: «Она посетила великого старца в его доме; она озарила закат славных дней его своим посещением». «Великому старцу» Ломоносову на момент императорского визита было 53 года.
Отчет о визите императрицы был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» 15 июня 1764 г., а 25 июня слово в слово перепечатан в газете «Московские ведомости».
«Монаршее благоволение к наукам и художествам есть некоторое божественное одушевление оных. Снисхождение Величества подобно живительной силе, которую благорастворенный воздух вливает в животных и произрастающие от недр земных творения», – так начинается отчет[137]. Автор вспоминает Петра I, который посещал «не только знатные ученые общества, но и приватные домы в науках и художествах людей искусных и рачительных». Екатерина II названа «достойной дел Его Преемница». Автор заметки напоминает о ее посещении Академий наук и художеств, «которыми не токмо оным учреждениям высочайшую свою милость благоизволяет оказывать, но и действительно простирает свое проницательное внимание в самые тонкости и в подробное рассмотрение приращения и успехов». Дом Ломоносова таким образом поставлен в один ряд с Академией наук и Академией художеств. 7 июня императрица «в четвертом часу» дня «с некоторыми знатнейшими Двора своего особами» удостоила «своим высокомонаршеским посещением статского советника и профессора господина Ломоносова в его доме, где изволила смотреть производимые им работы мозаичного художества для монумента вечнославной памяти Государя Императора Петра Великого, также и новоизобретенные им физические инструменты и некоторые физические и химические опыты; чем подать благоволила новое высочайшее уверение о истинном люблении и попечении своем о науках и художествах в Отечестве». Визит длился почти до семи часов вечера. Ломоносов «при отъезде подал Ее Императорскому Величеству всеподданнейше следующие стихи тогдашнего им сочинения: