Как мы уже отметили выше, сильный патриотический подъем, вызванный в русском обществе Отечественной войной и в особенности занятием Москвы, был как нельзя более на руку российскому купечеству. Развитие русской торговли и промышленности было объявлено делом патриотическим. Рост и усиление русской национальной торговли и промышленности рассматривались как крупный козырь в борьбе с Наполеоном. И русский патриот эпохи Отечественной войны ставит своей обязанностью, своим долгом покупать только русские товары и только в русских лавках. Правительство осыпает русских купцов и промышленников знаками милости и внимания. Оно начинает с этой именно эпохи раздачу почетных наград и отличий за успехи на поприще торговли и промышленности. Учреждается особый стотысячный фонд для поощрения русской промышленности и выдачи ссуд купцам и фабрикантам. Журнал «Северная пчела» с восторгом оповещает, что московские купцы теперь не стыдятся своего «русского торга» и не только не выдают, как делали раньше, русские товары за заграничные, но, наоборот, выставляют и подчеркивают, что они торгуют только русскими товарами.
В высшем русском обществе становится признаком хорошего патриотического тона покупать только русские товары и только в русских лавках. Иноземным товарам и иноземным купцам объявляется патриотический бойкот.
Патриотический подъем вносит оживление в среду московских купцов и промышленников, лелеющих мечту об избавлении от иностранной конкуренции, об ограждении от нее высокой стеной запретительных пошлин.
В марте 1812 года три московских купца (Пантелеев, Александров и Герасимов) подают министру внутренних дел записку, в которой развивают теорию самодовлеющего национального хозяйства России, не нуждающейся в иностранных товарах.
«Россия есть такое государство в Европе, — читаем мы в этой записке, — которое богатством собственных произведений, нужнейших в жизни, далеко превосходит прочие державы и если бы не имела надобности в чужестранных изделиях по причине усовершенствования их мануфактур и по недостатку собственных, то самая необходимость заставила бы иностранные державы за российские коренные произведения платить наличные деньги в том количестве, за какое только россияне захотели бы им предоставить. Нет никакой нужды доказывать, что произведения российские весьма преимуществуют перед иностранными, потому что в первых заключается необходимость самонужнейшая в жизни, а в последних необходимость так названная роскошью и нужная для вкуса утонченного и изобычества. Следовательно, сия необходимость еще обходима.
Со времени усовершенствования в роскоши российского вкуса сколько Россия утратила драгоценных своих произведений, меняя на сущие безделки, служащие только к украшению и блеску. А по дороговизне сих необходимых безделок, недоставало даже российских изделий при мене товаров и весьма много доплачиваемо было чистым золотом».
Эти слова показывают, что русская буржуазия 1812 года отлично поняла сплетенность своих протекционисских интересов с финансовыми интересами казны. Тяжелое финансовое положение страны заставляло русское правительство подумать об улучшении нашего торгового баланса, повышении активности его, т. е. превышении ценности вывоза над ценностью ввоза. Ввозились же в Россию, главным образом, предметы роскоши. И русская буржуазия умело использовала это сплетение своих интересов с интересами казны. Патриотические цветы вырастали из экономических корней. Теория экономического национализма, освященная бенгальским огнем патриотического увлечения, питалась как финансовыми интересами казны, так и экономическими интересами буржуазии. Она угрожала лишь интересам дворянства, которое являлось главным потребителем тех предметов роскоши, которые ввозились из-за границы и против которых и были направлены громы патриотического красноречия московских промышленников. Но покупательные силы дворянства были настолько подорваны, что оно и само вынуждено было сильно сократить свой спрос на предметы роскоши.
Экономический национализм в связи с затруднительными сношениями с Западом помогли русской буржуазии проложит своим отечественным товарам путь к русскому широкому потребителю.
Несмотря на сильное экономическое и финансовое разорение, период Отечественной войны отмечен сильным ростом русской промышленности. Растут русские купеческие дома, фабрики, заводы. С 1804 по 1814 год число русских фабрик увеличивается на целую треть, с 2.423 до 3.731, а число рабочих поднимается с 95.202 до 169.530.
При этом характерно, что росли главным образом фабрики, рассчитанные на народный, а не правительственный спрос.
Фабрики, которые вырабатывали предметы роскоши, не обнаруживали роста, и это тем более характерно, что провоз именно предметов роскоши из-за границы сильно упал, и цены на них сильно поднялись. Для отечественных фабрикантов роскоши почти освобождалось от конкуренции обширное поле деятельности. Но несмотря на это, производство предметов роскоши не обнаруживало в период Отечественной войны стремления к росту, что объяснялось надорванностью покупательной силы городского населения, в частности служилого дворянства, которое главным образом являлось потребителем предметов роскоши и которое очень чувствительно пострадало от падения покупательной силы денег.
Купцы и промышленники постепенно начинают эмансипироваться от исключительной зависимости от казенного спроса.
Если исключить чисто военный спрос на амуницию и продовольствие для войск, — спрос, который в виду особенности Отечественной войны сравнительно не был велик, то ко второй половине 1812 года правительственный спрос на всяческие товары и продукты не только не вырос, но сократился. Стеснение в деньгах, финансовая неподготовленность к войне заставляют русское правительство до последней крайности ограничить все свои «штатские» затраты.
Указом 15 июля 1812 года повелено было: 1) остановить все гражданские строения, какого бы они ведомства ни были, «ниже работ, предположенных по ведомству путей сообщения»; 2) остановить все выдачи ссуд частным лицам; 3) «все капиталы и суммы городам принадлежавшие, как за удовлетворением одних токмо необходимых расходов, которые могут обратить на такое же основание в государственное казначейство, вследствие чего и по городам остановить времятерпящие расходы, как-то: строения и другие разные заведения».
Атака (Верещагина).
Этот указ, несомненно, сильно ударив по карману русского купечества, сразу сократил казенный спрос на пеструю массу самых различных товаров.
Но это сокращение казенного спроса было с лихвой покрыто ростом народного спроса. А параллельно с этим несколько ослабела экономическая зависимость купечества и фабрикантов от казны и усилилась их экономическая зависимость от широкой массы потребителей.
Этот процесс, в связи с общим сотрясением всех основ, вызванным наполеоновскими войнами, не мог не повлиять не только на экономическую плоть, но и на политический дух русского купечества. В период Отечественной войны русское купечество нагляднее и осязательнее, чем когда бы то ни было, почувствовало существование неразрывной связи между своим экономическим благополучием и направлением политического курса правительства.
Оно почувствовало и свою зависимость от мировых политических событий. Крайне нетвердый изменчивый курс правительственной политики вел к тому, что и экономический курс все время бросало из стороны в сторону, и русское купечество на наглядных и общепонятных уроках текущей истории научалось понимать связь своих классовых интересов с общеполитическим развитием страны.
Политика не только внутренняя, но и внешняя перестает казаться передовому русскому купечеству, задеваемому ею в своих кровных экономических интересах, чем-то посторонним, его не касающимся. Политика задевала купечество за его самые сокровенные экономические интересы. Обрывистый, капризный ход нашей внешней политики, быстрая смена экономической конъюнктуры, бешеная скачка цен на все товары, внезапное сжимание и столь же внезапное расширение внутреннего рынка, — все это выводило русское купечество из застывших форм быта и мысли, встряхивало его, заставляло прислушиваться к историческим событиям и вдумываться в них и обнажало связь между его коммерческими делами и общим ходом русской и мировой политической жизни.
Отечественная война содействовала политическому росту нашего купечества. Больших успехов в области политического сознания и классового сплочения купечество не сделало, но как показали годы, непосредственно следовавшие за Отечественной войной, громовые события освободительной войны разбудили у передового купечества Петербурга и Москвы и интерес к политической жизни Западной Европы, и недовольство политической жизнью России.
П. Берлин
Александр I в Осташкове.
Отражение войны в литературе и искусстве
(Ист. муз.).
I. Война и цензураК. В. Сивкова
быкновенно считают, что положение нашей печати в начале царствования Александра I значительно изменилось к лучшему. Действительно, если обратиться к цензурному уставу 1804 г., то он может казаться довольно либеральным. Но положение печати лишь отчасти регулировалось уставом 1804 года: в гораздо большей степени оно определялось различными административными распоряжениями, по частям изменявшими его. Это признает и официальный историк царствования Александра I, г. Богданович, который говорит (т. V, стр. 193), что «умеренное направление нашего цензурного устава (1804 г.) было изменено произвольным толкованием важнейших параграфов его». Помимо этого, устав 1804 г. подвергался изменениям и в законодательном порядке, мало-помалу вытравившем из него значительную часть его либерализма.
Еще заметнее было отступление от основных положений устава 1804 г. в повседневной административной практике. Ст. 15-я этого устава говорила, что цензура наблюдает лишь за тем, чтобы в рассматриваемых произведениях «не было ничего противного закону Божию, правлению и нравственности и личной чести какого-либо гражданина», а, тем не менее, наблюдающие цензоры находили и другие поводы к конфискации книг. Особенно ее благосклонное внимание привлекали книги, касающиеся «политических отношений России к другим державам». В 1802 г., например, в продаже свободно обр