В законе была определена задача осуществить разработку систем противоракетной обороны на театре военных действий, а также разработать противоракетную систему территории США от ограниченных ударов баллистических ракет.
После официального прекращения НИОКР по программе СОИ усилия ученых национальных лабораторий и крупнейших военно-промышленных компаний США были переориентированы на решение более скромных задач в рамках новой программы Национальной противоракетной обороны – NMD (National Missile Defense – «национальная противоракетная оборона»). Руководство этой программой было возложено на Управление противоракетной обороны – BMDO (Ballistic Missile Defense Office), созданное на основании принятого в 1993 году решения в аппарате министра обороны США под непосредственным руководством заместителя министра по вооружениям вместо организации СОИ.
«Демаркационное» соглашение 1997 года между Соединенными Штатами и Российской Федерацией определило различие между «стратегическими», или противоракетами дальнего радиуса действия, которые были запрещены, и «нестратегическими», или противоракетами меньшего радиуса действия, которые были не запрещены.
Для легитимности развертывания национальной ПРО американская администрация заявила о выходе из Договора 13 июня 2002 года, что, во-первых, квалифицировалось как подрыв основ стратегической стабильности в российско-американских отношениях и мире. Во-вторых, свидетельствовало о намерениях создания противоракетной обороны всей территории США, обеспечивающей дальнейшее проведение американской экспансии во внешней политике, опирающейся на военную силу.
Широко обсуждаемая в российских СМИ в апреле 2002 года информация о том, что целями ядерного удара США продолжают оставаться объекты, находящиеся на территории России и Китая, была по своей сути не нова. Концепция американского «ядерного устрашения» остается неизменной в своей основе. Новым в этой концепции являлось комплексное использование ядерных средств, высокоточных систем оружия и тактических систем противоракетной обороны.
В начале ХХI века американский противоракетный щит включал в себя шесть перехватчиков в Форт-Грили (на Аляске), радарные системы на Алеутских островах и в Калифорнии, а также на американских военных кораблях. Было запланировано усилить противоракетную оборону еще двумя пусковыми установками перехватчиков на базе ВВС Ванденберг (штат Калифорния).
В апреле 2007 года американская система противоракетной обороны морского базирования впервые продемонстрировала боевые возможности по перехвату двух целей одновременно (крылатой ракеты и баллистических ракет). Это восьмые успешные из десяти проведенных испытаний – «Эгида» (Aegis). В ходе учений были задействованы специалисты Агентства противоракетной обороны и ВМС США.
Успехом завершилась 21 февраля 2008 года отработка боевого применения ракеты SM-3, выпущенной с крейсера ВМС США «Lake Erie» в Тихом океане и уничтожившей спутник, находящийся на высоте 247 километров.
На основании сравнительного анализа боевых характеристик, проведенного в последнее время, Управление по противоракетной обороне отдает наибольшее предпочтение системам обороны морского базирования – «Иджис». По расчетам экспертов, эти комплексы могут обеспечить прикрытие баз ракетного подводного флота, портов и больших прибрежных зон. Кроме того, важным преимуществом этого комплекса является его высокая мобильность, обеспечивающая быструю доставку и развертывание противоракетной обороны в нейтральных водах в разных регионах мира, вне зависимости от позиции других государств.
Из вышеизложенного следует, что в соответствии с законом 1991 года «О противоракетной обороне» в США планомерно осуществляется задача разработки систем противоракетной обороны на ТВД и системы противоракетной обороны территории США от ограниченных ударов баллистических ракет.
Определяя значение стратегической обороны в национальной безопасности США на современном этапе, следует отметить, что республиканцы ратуют за национальную противоракетную оборону, демократы также поддерживают создание национальной противоракетной оборонительной системы, хотя и не столь амбициозной, как это предлагают республиканцы.
Точкой отсчета нового витка гонки вооружений в постсоветский период следует считать односторонний выход США из Договора по противоракетной обороне в 2002 году. В планах США – разместить в Чехии, Турции радары дальнего обнаружения, 10 противоракет в Польше (на очереди – Венгрия, Словакия, Азиатско-Тихоокеанский регион). Велся переброс радаров с Гавайских островов в Тихом океане на Алеутские острова в Беринговом море (поближе к Камчатке).
К 2010 году США были намерены закрыть противоракетным зонтом всю свою территорию, хотя к этому же году при реализации договора СНВ-3 в России оставалось не более полутора тысяч ядерных боезарядов.
Аналитический анализ нового содержания военно-стратегического баланса в 2012 году выделяет множество факторов, которые определяют совокупный баланс в полицентричном мире. Именно эти факторы в первом десятилетии ХХI века обусловили колоссальное расширение функций Стратегического командования США (СТРАТКОМ), которое подверглось фундаментальной реорганизации. Первоначально СТРАТКОМ объединил стратегические ядерные силы ВВС и ВМС. В его структуру вошли Командование силами быстрого глобального удара (включая ядерные и неядерные вооружения), Командование средствами разведки и наблюдения, Космическое командование, Командование интегрированными средствами противоракетной обороны, Командование кибернетическими средствами борьбы (которое возглавляет директор Агентства национальной безопасности) и другие[209].
Агентство по противоракетной обороне США в 2013 году рассматривало пять потенциальных мест для размещения третьего района ракет-перехватчиков наземного базирования GBI, который будет защищать континентальную часть территории США от баллистических ракет. Выбор места позволит провести необходимые исследования, в том числе экологические, для развертывания противоракет в сжатые сроки. Все районы возможного размещения находятся на федеральных землях. Это Форт Драм (Нью-Йорк), тренировочный центр Кэмп Этан Аллен (Вермонт), авиастанция SERE ВМС в Портсмуте (Мэн), объединенный тренировочный центр Кэмп Равенна (Огайо) и тренировочный центр Форт Кастер (Мичиган). В США уже действуют базы в Форт Грили (Аляска) и Ванденберг (Калифорния), на которых размещены 30 противоракет GBI, к 2017 году будут размещены дополнительно 14 ракет-перехватчиков.
В 2014 году Командование ВВС США заключило с американской компанией Lockheed Martin разработку программного обеспечения планирования и распределения задач, которая должна будет объединить данные систем противовоздушной и противоракетной обороны.
Комплексный подход к строительству американской системы обороны означает, что разрабатываемые ныне системы противоракетной обороны на театре военных действий имеют двойное назначение: помимо своего прямого назначения они будут в случае необходимости интегрированы в систему национальной противоракетной обороны территории страны в качестве заключительных эшелонов.
Специалисты полагают, что если одновременно с развертыванием системы противоракетной обороны повышать живучесть стратегических наступательных сил, то всякие расчеты противника на превентивный удар с целью нейтрализации ответного действия, возмездия окажутся несостоятельными. Поэтому закономерно, что в США с конца 1990-х годов развертывание противоракетной обороны рассматривается как альтернатива существовавшей стратегии «наступательного устрашения».
В последнее время среди американской политической элиты участилась риторика холодной войны и «разоблачение агрессивных устремлений» России.
Во-первых, президент США Барак Обама заявил, что войны между НАТО и Россией из-за украинского кризиса не будет, такая возможность исключена[210].
Во-вторых, в конце сентября прошло заседание Совета Безопасности ООН под председательством президента США, где он же высказался о трех угрозах для мира и безопасности, среди которых оказалась политика РФ[211].
Посему закономерным выглядит заявление министра обороны США Чака Хейгла о необходимости подготовки американской армии к тому, чтобы «иметь дело с российскими вооруженными силами» у «порога НАТО»[212]. Что косвенно указывает на проработку Пентагоном сценариев операций у границ России[213]. Однако «сегодня в мире нет ни одного очага напряженности, где бы не присутствовали американские военные. Более того, после завершения «миссий по продвижению демократии» такие регионы повергаются в настоящий кровавый хаос. Примеры известны: Ирак, Ливия, Афганистан и теперь Сирия», – напоминает глава Минобороны РФ генерал армии С.К. Шойгу[214]. «Даже в трагических событиях на Украине не обошлось без открытого наставничества представителей оперативной группы центрального командования армии США», – добавил российский Министр обороны.
С одной стороны, по состоянию военного и экономического потенциала современная Россия уступает Соединенным Штатам, а с другой стороны, у американской военно-политической элиты есть понимание того, что победить РФ не удастся. С третьей стороны, – усиливается понимание, что в международных отношениях, в условиях нарастания очагов напряженности и угроз, Соединенным Штатам без России не справиться.
В своей речи от 31 октября 2014 года на встрече с высшим офицерским составом в Кремле Президент В.В. Путин отмечал, что «Россия не намерена втягиваться в конфронтацию, которую нам усиленно пытаются навязать. Мы открыты для равноправного и уважительного диалога по всем проблемам глобальной и региональной повестки. Наша военн