Звезда
Звезда останется звездою,
Как ты её не называй.
Сверкает голубизною,
Как на неё ни взирай.
Её ночная тьма не скроет,
Напрасны тёмных туч старания:
Они народу вновь откроют
Звезды прекрасное сияние.
Наступит день – её не станет,
Года звезду, как всё, разрушат,
И всё же свет не перестанет
Ласкать голубизною душу.
Я поздравляю
Не пропахал я пол-Европы по-пластунски,
Не поднимал в атаку раненых солдат;
И в танке не горел в боях под Курском,
Не защищал, как дед мой, Сталинград.
Я за победу не представлен был к награде
И свой автограф не впечатал я в Рейхстаг,
И в сорок пятом, не участвовал в параде,
Равняясь на героев и чеканя шаг.
Пускай мне не познать всей радости Победы,
Не голодал, не мёрз, войной не опалён,
Но не было бы тех, кто это всё изведал,
Быть может, никогда я не был бы рождён.
Быть может, никогда я б не увидел небо,
Пушистый белый снег и тополиный пух,
И запахи весны, и вкус святого хлеба,
И пенье соловья, ласкающее слух.
Тюльпаны, словно кровь погибших за победу.
И расцветает вновь персидская сирень,
И пусть я той войны на деле не изведал,
Я поздравляю всех в Победный майский день!
Две судьбы
У входа в тоннель-переход
Старик на подстилке сидел.
Лицо словно яблони плод,
Который увял, не дозрев.
Медаль «За победу в войне»,
А рядом «За доблестный труд».
Заслуживал счастья вдвойне,
А ждал, что на хлеб подадут.
Уж очень старик тот страдал
От боли простуженных рук,
Да редко ему кто бросал
Давно обесцененный рубль.
У входа в тоннель-переход,
Другой появился старик.
Шагал иностранец. Как лорд,
Как спелое яблочко лик.
Увидев в углу старика,
Он быстро к нему подбежал,
Сняв шляпу свою с парика,
Немецкую марку подал.
Я виденным был поражён,
Поняв вдруг, кто был тот спаситель.
Жалел – тот, кто был побеждён,
А милость просил победитель.
Размышление
Ночь одела в траур деревушку,
Соловей любви песнь не поёт,
Женщина, уткнув лицо в подушку,
О любимом сыне слёзы льёт.
Где-то среди гор далёких, снежных
Без вести пропал сынок любимый.
Вспоминает мать о годах прежних,
Как на свет явился он, родимый.
Плача, губки подогнул красиво,
А ей счастье разрывало грудь
Прикрывала личико ревниво,
Чтоб его не сглазил кто-нибудь.
Рос сынок, и вместе с ним надежда,
Что опора есть под старость лет.
Из последнего тянулись на одежду,
Чтобы, как другие, был одет.
Но столпом стоявшие у власти,
Даже не спросив родных о нём,
Отобрали вместе с сыном счастье,
И пришла беда нежданно в дом.
Он не защищал земли родимой
Так, как дед когда-то защищал.
И обидно ей, что сын любимый
За границей без вести пропал.
Ещё раз о войне
Словно ад горит всё и клокочет,
Снег от крови тает на глазах.
С гневом, разрывая землю в клочья,
Люди строят счастье на слезах.
С криками: «Аллах!», с молитвой к богу
Смерть несут, учение забыв.
Вот парнишке оторвало ногу,
И не рад он, что остался жив.
Страх и горе на лице малышки,
Ручки тянет, мамочку зовёт,
Словно загнанная в угол мышка.
Как ей быть, бедняжка не поймёт.
Только мамочка уже не дышит,
Град свинцовый сердце раздробил.
И отец дочурку не услышит:
Он как раз за счастье всё крошил.
Кто-то, словно дьявол, рвется к власти,
Кто-то ищет счастье, сея страх.
Но нельзя на горе строить счастье
Да ещё с оружием в руках.
Он придет, лишь позови
Вновь беда склоняет голову.
Не могу её поднять.
Ох, как в детстве было здорово
К маме с болью прибежать.
И она, меня лаская
Своей неясною рукой,
Говорила, наставляя,
«Ты не бойся, я с тобой».
Уходили годы в прошлое,
Оставляя в жизни след,
И уже проблемы взрослые,
Застилают взору свет.
Но не надо ждать мне случая,
Чтоб к Творцу прийти с бедой,
В час любой меня, не мучая,
Даст Он, выслушав, покой.
Как земля беда вращается,
Нарушая вновь покой,
Даже солнце закрывается
Тучкой чёрною порой.
Всё же я Христу признателен:
Он придёт, лишь позови!
Что есть в жизни замечательней
Всепрощающей любви?
Я благодарен Господу
Я Тебе благодарен, Господь,
За прекрасное синее небо,
В знойный день, орошающий дождь,
И за корку горячего хлеба.
Я Тебе благодарен за тень,
Когда солнце сверкает в зените,
И когда у меня чёрный день,
Я Тебе благодарен в защите.
Я Тебе благодарен за снег,
Белый, чистый, рождающий свежесть,
Моей дочери радостный смех,
А она у меня сама прелесть.
За частицу души, что в стихах
Отдаю на хранение людям,
Что хожу на своих я ногах
И боюсь быть подобным Иуде.
Ароматной акции ветвь
Моё хрупкое сердце волнует,
Благодарен за жизнь и за смерть,
За молитву, что душу врачует.
Благодарен, Господь, что Ты есть
И спасенье принёс на кресте,
Благодарен за Библии весть
Открывающей жизнь во Христе.
«Жизнь моя, ты словно поезд …»
Жизнь моя, ты словно поезд
Путь давно построен твой,
Прыгну в мудрости колодезь
И глотну воды живой.
Только ею кто напьётся
Сладкой, чище горьких слёз,
Той, что в полдень у колодца
Самарянке дал Христос.
И меня, как Самарянку,
Ждал Иисус в средине дня,
Знал – не выйду спозаранку
За водой к колодцу я.
А когда я вышел в полдень,
Стыд, скрывая от людей,
Он, про жизнь мою напомнив,
Напоил водой своей.
Бросил мнимую свободу
Жизни ощутил полёт,
Но чем больше пью я воду
Тем сильнее жажда жжёт.
Измени, Господи, раба твоего
(Акростих)
Как я могу Тебя славить, Спаситель?
Ибо я так малодушен и слеп.
Руки простри Ты ко мне, Избавитель,
И укрепи, дав духовности хлеб.
Облако грусти, как тьму, прогони,
Гордость развей, духом сердца коснись.
Любящий Бог, мою жизнь измени,
Огненной кровью омой и очисть.
Великий Бог
Великий Бог, Спаситель, Царь царей,
Прошу, не отводи святого взора
И кровью исцеляющей своей
Очисти моё имя от позора.
Не знаю, кем увидел Ты меня
В день пламенной любви
В пылу зачатья.
Не говорю, кричу порою я:
Очисти моё имя от проклятья.
Когда вдыхал победы аромат,
Вкушал и горечь разочарования —
Отсчёта точку не вернуть назад,
Хоть приложи недюжее старание.
И Ты, Единый, над царями Царь
Своей могучей властью величаво
Мне посылаешь благодати дар —
Возможность жизнь свою начать сначала.
Иисус, нас научи любви!
На голове венец терновый,
А на лице страдальца кровь.
Он вёл к прекрасной жизни новой…
Распят за счастье и любовь.
Его вампиры истязали,
Чтоб кровью крест свой окропил,
А из толпы в лицо плевали
За то, что правду говорил.
И, как преступника, злодея,
Голгофа приняла Творца,
И умер Он, в любви сияя,
Приняв все муки до конца.
Прости людей твоих, Спаситель,
Твою любовь нельзя распять,
Дай сил, Великий наш учитель,
Чтобы её не растоптать.
По заповедям
Дай, Боже, силы мне прощать,
Ни на кого не обижаться,
Врагов своих не проклинать
И в правде мне не сомневаться.
Избавь меня, прошу, от зла
И разум скудный просвети,
Чтоб жизнь безгрешная была,
Сопровождай меня в пути.
Что посеешь, то пожнёшь.
Рыдает мать у изголовья сына,
И рвёт ей сердце боль невыносимо.
Припомнит деток миленькие лица.
И вот, один убит, другой – убийца.
Схоронит одного, другой уйдёт.
Зачем ей нужен был запретный плод?
Хотела Богом быть – а стала грешной.
Был светлым путь, а стал кромешным.
Грех, как тяжёлый камень, давит грудь,
Паденья вниз уже не отвернуть,
А Бог правдив: что сеешь, то и жнёшь,
Начало жизни больше не вернёшь.
Демократия – закон
Вечер был, и ночь, и день.
Райский сад, запретный плод,
А под деревом, как тень,
Искуситель змей живёт.
Зрить ему невыносимо:
Холодеет в теле кровь,
Когда Ева идёт мимо,
А в глазах горит любовь.
Как она мила, красива,
Ни сказать, ни описать.
Вот Адама вдруг игриво
Начинает целовать…
А ещё всего труднее
Ему слышать: «С нами Бог».
И шипит он: «Я умнее,
Я бы дать свободу мог.
Разве можно жить законом?
Нет свободы, где закон!
Смех звучит порою стоном,
Богу надо бить поклон.
Разве можно быть счастливым,
Когда слышишь лишь запрет?
И не может быть правдивым,
Постоянно слово "нет"».
Так, под тенью древа лёжа,
Размышлял закона враг,
И решил он Еве тоже
Показать с законом крах.
А потом Адам холёный
По следам придёт за ней…
Жизнь творят по сути жёны,
Хотя помнят лишь мужей.
Любит женщина ушами.
И змей сладко ей запел:
«Запрещать возможно ль даме,
Чтобы дух любви звенел?
Ты умна, открой же глазки,
Пред тобой запретный плод,