57. Некоторый из святых старцев послал ученика своего почерпнуть воды. Колодезь был в очень дальнем расстоянии от келлии старца. Ученик, пошедши за водою, забыл взять с собою веревку, на которой спускался кувшин в колодезь. Заметил он это, когда уже пришел к колодцу, и очень опечалился, потому что далеко было до их келлии. Не знал он, что ему делать, куда идти, а возвратиться в келлию без воды не хотелось. Тогда, в великом огорчении, он встал на молитву и со слезами сказал: «Господи! умилосердись надо мною по великой милости Твоей. Ты сотворил небо и землю, море и все, что в них, Ты един сотворил все чудное: умилосердись надо мною ради служителя Твоего, который послал меня». Окончив молитву, он воскликнул: «Колодезь! колодезь! раб Христов, отец мой, послал меня почерпнуть воды». Немедленно вода поднялась вверх до устья колодца; брат наполнил кувшин свой водою и возвратился в келлию, славословя всемогущего Бога, а вода в колодце опять спустилась на свой обычный уровень.[1793]
58. Некоторый юноша имел намерение отречься от мира. Часто он решался на это; но помышления отвлекали его, опутывая разными житейскими заботами: он был богат. Однажды он вышел с решимостию отречься от мира. Демоны окружили его и подняли густую пыль пред лицом его. Видя это, он разделся, кинул свою одежду в сторону и, обнаженный, побежал в монастырь. Бог открыл об этом некоторому старцу, сказав: «Встань, и прими воина Моего». Старец встал, встретив обнаженного. Узнав причину обнажения, он удивился и дал юноше монашеское одеяние. – Когда к этому старцу приходили братия вопрошать о разных условиях монашеской жизни, – старец давал им ответы; когда же они вопрошали об отречении от мира, тогда говорил им: «Об этом спрашивайте брата, потому что я не достиг степени самоотвержения его».
59. Один из старцев Скита послал ученика своего в Египет привести верблюда, чтоб отвезти в Египет сделанные им корзины. Когда ученик вел верблюда, другой старец, встретившись с ним, сказал: «Если б я знал, брат, что ты идешь в Египет, то я попросил бы тебя привести и для меня другого верблюда». Брат передал это своему старцу. Этот, движимый великою любовию, сказал ученику: «Поди, сын мой, отведи верблюда к нему и скажи: «Мы еще не готовы: исполни нужду твою». Ты же поди с этим верблюдом в Египет и снова приведи к нам его, чтоб отвезти и наши сосуды». Брат поступил так, как было приказано ему, – пошел к другому старцу и сказал ему: «Отец мой говорит: так как мы еще не готовы, – возьми верблюда и исполни твою нужду». Старец навьючил верблюда и пошел в Египет. Там, когда он снял с верблюда поклажу, брат взял верблюда, чтоб опять отвести его в Скит. Отправляясь в путь, он сказал старцу: «Молись о мне». Старец спросил его, куда идет он. «Иду в Скит, – отвечал брат, – чтоб привезти сюда и наши корзины». Старец, услышав это, пришел в умиление, пожалел о случившемся и сказал со слезами: «Простите меня, сладчайшие! любовь ваша похитила плод у меня».[1794]
60. Другой старец, когда сделал свои корзины и уже перевязал их веревками для отправки, услышал, что сосед его говорил: «Что мне делать? торговый день приблизился, а мне нечем связать корзин моих». Старец немедленно развязал собственные корзины, а веревки принес к соседу, говоря: «Вот! эти – излишние у меня. Возьми и перевяжи ими корзины твои». По великой любви он сделал так, чтоб дело брата было окончено; его собственное дело осталось неоконченным.[1795]
61. Близ некоторого общежительного монастыря жил отшельник, совершавший многие добродетели. К нему пришли однажды некоторые монахи из общежития, почему он принужден был разделить с ними трапезу поранее, не в обычный час свой. По окончании трапезы братия сказали ему: «Ты несколько скорбишь, авва, что сегодня вкусил пищи не в обычный час твой?» Он отвечал им: «Я прихожу в смущение тогда, когда поступаю по своей воле».[1796]
62. Были два брата: один из них был старец, другой – молодой. Старец предложил молодому жить вместе и просил его об этом. Молодой отвечал: «Я – грешен: мы не можем жить вместе». Старец сказал: «Можем». И снова просил его о том же. Старец был самой чистой жизни и не хотел слышать, чтоб монах имел когда-либо помышление лукавое. Молодой сказал ему: «Дай подумать в течение этой недели, и потом опять поговорим». Когда, по прошествии недели, старец пришел к нему, – он, желая испытать старца, сказал: «Авва! на этой неделе я впал в великое искушение». Старец спросил: «И хочешь покаяться?» Когда молодой выразил желание покаяния, старец сказал: «Половину этого греха я принимаю на себя». Тогда молодой сказал: «Теперь можем оба жить вместе». И они пребыли вместе до переселения своего в вечность.[1797]
63. Некоторый брат сказал старцу: «Авва! вот я часто вопрошаю святых Отцов, чтоб они сказали мне наставление для спасения души моей, и что ни скажут они мне, ничего не помню». У старца были два пустые кувшина; старец сказал брату: «Поди, возьми один из этих сосудов, налей в него воды, вымой, воду вылей, и сосуд, кверху дном, поставь на свое место». Сделал это брат однажды, и, по повелению старца, в другой и третий раз. Тогда старец сказал ему: «Принеси оба сосуда сюда». Когда брат принес, старец спросил его: «Который из двух сосудов чище?» Брат отвечал: «Тот, в который я наливал воду и который мыл». На это старец сказал: «Так и та душа, сын мой, которая часто слышит слово Божие, хотя не удерживает в памяти ничего из слышанного, однако более очищается, нежели та, которая никогда не вопрошает и не слышит слова Божия».[1798]
64. Брат спросил старца: «Если брат должен мне немного денег: то дозволишь ли мне попросить у него возвращения их?» Старец: «Скажи ему однажды со смирением». Брат: «Если я скажу ему однажды и он ничего не даст мне, тогда что мне делать?» Старец: «Более одного разу не проси». Брат: «И что ж мне делать, когда я не могу победить помышлений моих, понуждающих беспокоить брата о возвращении денег?» Старец: «Предоставь помышлениям твоим стужать тебе, но ты никак не опечаль брата твоего, потому что ты – монах».[1799]
65. Некоторый брат спросил старца: «Как ты думаешь, авва? святые мужи познают ли пришествие Божественной благодати, когда она осенит их?» – Старец отвечал: «Не всегда». Ученик некоторого великого старца погрешил в чем-то; прогневанный старец сказал ему громким голосом: «Поди, умри». Тут же упал ученик и умер. На старца напал ужас; он с великим смирением начал умолять Бога: «Господи Иисусе Христе! воскреси его: уже впредь я не произнесу безрассудно такого слова». Когда он помолился, тотчас воскрес ученик его.[1800]
66. Некоторый брат желал удалиться в пустыню; но родная мать его противилась этому. Он говорил матери: «Мать! отпусти меня, потому что я хочу спасти душу мою». Мать, не имея возможности удержать его, отпустила. Он, пришедши в пустыню, сгубил в нерадении всю жизнь свою. Между тем мать его умерла. По прошествии некоторого времени и сам он сделался болен, пришел в самозабвение и, восхищенный на Суд, нашел тут мать свою в числе судимых. Она, увидев его, удивилась и сказала: «Что это значит, сын? и ты пришел на это место осужденных! Где же слова твои, которые ты повторял мне всегда: хочу спасти душу мою». Устыдился он, услышав это, – стоял, не имея что отвечать. И вот, раздался голос, повелевающий возвратить его, а взять другого брата из общежительного монастыря. Возвратившись в себя, он поведал присутствовавшим все, что видел и что слышал. В подтверждение слов своих он просил, чтоб кто-нибудь сходил в общежительный монастырь и посмотрел, скончался ли тот брат, о призыве которого он слышал. Посланный нашел, что так. Видевший видение, выздоровев, заключил себя в затвор, в котором пребывал неисходно, помышляя о спасении своем, принося покаяние и оплакивая свое прежнее поведение в состоянии небрежения. Умиление достигло в нем величайшего развития. Многие уговаривали его несколько снизойти себе, чтоб не подвергнуться какому-либо повреждению от непрестанного плача; но он не соглашался на это, – говорил: «Если я не мог вынести обличения матери моей, то как вынесу обличение и муки в день Суда, в присутствии Христа и Ангелов Его».[1801]
67. Некоторый брат, преимущественно преуспевший в смирении, проводил уединенную жизнь в Египте. У него была в городе сестра – блудница, погубившая многие души. Старцы часто уговаривали этого брата, и едва могли уговорить его, чтоб он сходил к сестре для отвращения ее увещаниями своими от разливаемой ею греховной пагубы. Когда он приближался к месту жительства ее, один из знакомых, увидев его, поспешил войти к ней прежде и известил ее о пришествии брата из пустыни. Услышав это, она, вне себя от радости, оставила любовников своих, которых в то время угощала, с открытою головою выбежала навстречу брату. Когда она увидела его и хотела заключить в свои объятия, он сказал ей: «Сестра моя любезнейшая! пощади душу твою, потому что многие погибают чрез тебя. Рассуди: какие муки уготованы тебе, если не прибегнешь немедленно к покаянию». Она содрогнулась, сказала ему: «А ты знаешь ли наверно, что еще есть для меня какая-нибудь надежда спасения?» Он отвечал: «Если б ты только пожелала, то и доселе есть тебе надежда спасения». Она упала к ногам брата и просила его, чтоб он увел ее с собою в пустыню. «Поди, – сказал он, – покрой голову твою и следуй за мной». «Пойдем скорее! – отвечала она. – Лучше мне пройти между толпою людей безобразною и с открытою головою, чем возвращаться в работный дом греха». Во время пути брат поучал ее покаянию. Увидя идущих навстречу монахов, он сказал ей: «Сойди с дороги на короткое время, пока монахи пройдут: не все же знают, что ты мне сестра». Она сделала это. Монахи прошли, и он позвал сестру свою: «Пойдем, – сказал он, – будем продолжать путь наш». Она не отвечала ему. Брат осторожно подошел к ней и нашел ее умершею, а оконечности ног ее были в крови, потому что она была без обуви. Тогда, плача и рыдая, возвестил он старцам о случившемся. Они рассуждали между собою о спасении ее, и были несогласны. Но Бог открыл одному из старцев, что покаяние блудницы принято, потому что она отвергла всякое попечение о всем, принадлежащем миру сему, пренебрегла всем для исцеления язвы своей, тяжко воздыхала о грехах своих и оплакала их.