омнить, что случилось в промежутке между походом в горах и пробуждением неподалеку от больничной койки молодой женщины. Он положил ее ладонь на матрас как можно осторожнее и вышел из палаты, чтобы ответить на звонок.
— Где ты прохлаждаешься, придурок! Я тебе десять сообщений оставила! — прорычала Сивилла.
— Ох, а что, я пропустил встречу?
— Ты издеваешься? Мы должны были пересечься, чтобы выпить. После этого безумного похода в горы ты просто обязан проставиться.
Внутри стало нарастать чувство беспокойства. Это пробуждение напоминало случившееся в кошмарном сне… Миссис Делейн, заместитель директора, позвонила ему и потребовала спуститься в голубую гостиную.
— Мы что-то нашли в этой пещере? — колеблясь, спросил он.
— У тебя опять проблемы с памятью?
— Не исключено.
Сивилла помолчала несколько секунд на том конце и наконец заговорила куда более мягко:
— Мы ничего не нашли потому, что сбились с пути. Это была безумная затея — пытаться забраться наверх, да и вообще, ехать туда было безумием. Мне только не хватало палец отморозить для полного счастья.
— Ага, — сказал Джошуа, хотя он не помнил ни обратного пути, ни того, как приехал в больницу в Лозанне.
— Встретимся через час?
— Хорошо, — ответила Сивилла. — Ты где?
— Я с подругой, не волнуйся.
Он отключился, понимая, что она все-таки будет волноваться, особенно учитывая последние события.
Джошуа повернулся к неизвестной из Не и посмотрел на ее лицо, а потом на простыни, мерно вздымавшиеся и опускавшиеся на ее груди.
Почему он приехал и заснул у ее изголовья? Миссис Делейн… Это имя всплыло в его памяти, пока он находился в компании неизвестной, но оно ей не принадлежало. Миссис Делейн, заместитель директора. Существовала ли она на самом деле? Джошуа натянул пальто и вышел из палаты 81, стараясь не шуметь. Неизвестная словно спала, готовая проснуться в любой момент, как в старинной сказке. Что же заставит ее очнуться? Прекрасный принц? Какое-то событие? Джошуа понятия не имел, но больницу он покидал с чувством, что нашел новую зацепку.
Дом престарелых занимал огромное четырехэтажное здание. С его террасы открывался прекрасный вид на озеро Леман и на виноградники, растущие у самых гор. Это медицинское учреждение, расположенное на высотах Веве, позволяло пятидесяти жильцам проводить время за разнообразными занятиями, а также получать уход и лечение со стороны команды специалистов. Элизабет Делейн проживала там с 2012 года. Джошуа хватило быстрого поиска в телефонном справочнике и пары звонков, чтобы до этого докопаться.
— Обещай никогда не сдавать меня в дом престарелых! — сказала Сивилла, пока они поднимались на фуникулере.
— Не уверен, что кто-то спросит мое мнение. Обычно этим занимаются близкие родственники.
— Я имею в виду, если мы поженимся, и у нас будут дети, обещай мне, что вы такого не устроите.
— Дети! Вроде на тебя не похоже, а? — шутливо отозвался Джошуа.
В последнее время, включая визит в отель и поход в горы, у него складывалось впечатление, что Сивилла изо всех сил намекает на любовные отношения. Ну да, они переспали в тот вечер, когда он потерял сознание в баре, но после между ними ничего не было, они даже не целовались. Джошуа становилось все более неловко, надо было поговорить с Сивиллой, но он никак не решался сделать первый шаг. Сивилла была замечательной, она всегда его поддерживала, и все-таки он видел ее только в качестве подруги. Он боялся сказать ей об этом напрямую. Их сложную связь легко было порушить. Но и молчание тоже не было выходом. Недопонимание могло поломать их дружбу. Он не хотел, чтобы Сивилла чувствовала себя преданной. Какой ужасный исход!
— О чем ты думаешь? — спросила Сивилла, уставившись на него так, будто видела насквозь.
— Здесь так красиво!
Машинальный ответ полного труса. Уровень: эксперт. Сивилла разочарованно застегнула парку, и кабина наконец приехала на место. Они поднялись наверх в похоронном молчании и наконец достигли входа в дом престарелых. Стены здания были выкрашены желтым, а ставни — голубым, так что вид у него был как у средиземноморского отеля. Их встретила служащая, проверила удостоверения, после чего отвела прямиком на третий этаж, где и находилась комната миссис Делейн. Пятнадцать квадратных метров, вид на озеро, огромный платяной шкаф, маленькая кровать с медицинскими приборами, покрытые фотографиями стены — так выглядела личная вселенная последних лет жизни миссис Делейн. Ей было восемьдесят два года, она страдала от серьезных проблем с давлением, но лицо у нее было спокойное и мягкое. Джошуа без труда ее узнал, и вот это как раз было странно: до недавнего времени Джошуа и не знал о ее существовании. Но он почти привык к безостановочно появляющимся воспоминаниям. Они долго стучали в дверь — женщина была глуховата, а потом горячо ее поприветствовали.
— Полиция? Надеюсь, вы не планируете меня арестовывать? — шаловливо поинтересовалась она.
— Вовсе нет, не волнуйтесь, — отозвалась Сивилла. — Мой коллега хотел задать вам несколько вопросов.
Джошуа объяснил, что они работали над делом неизвестной из Не. Миссис Делейн слышала об этом по телевизору. Потом он упомянул имя Кэтрин Александер, и ее улыбка померкла.
— Бедняжка… Я ее знала очень долгое время. Ее родители все время приезжали в отель. Я была главной в тот год, когда это все случилось. Мы отметили ее восемнадцатилетие накануне ее исчезновения. Это было ужасно.
По щекам женщины потекли слезы. Сивилла достала из кармана парки бумажный платочек и протянула ей.
— А Кловис Клейборн? Можете нам о нем рассказать?
— Ах да. Славный мальчик. Он начинал посыльным на кухне, а потом перешел в бар. Отель был его жизнью. У него не было семьи. Когда я узнала, что это его рук дело… я так плакала.
— Вы хорошо его знали? — спросила Сивилла сочувственным тоном.
Джошуа уже заметил, что она теряет свой залихватский настрой в обществе пожилых людей. Однажды она рассказала ему, что питает определенную слабость к старикам. Джошуа полагал, что она очень любила свою бабушку со стороны отца: та много ею занималась, когда Сивилла была совсем ребенком.
— В отеле все знали друг друга. Мы были одной большой семьей. Мы ценили друг друга, месяцами жили вместе, в некоторых случаях — годами.
— Мне нужно имя одной горничной. У нее были зеленые глаза, длинные светлые волосы и слегка вытянутое лицо. Вам это о чем-то говорит?
— Боже мой! Да за мое время в отеле горничных там было штук двести. Мне сложно ответить на ваш вопрос.
Сивилла повернулась к Джошуа и посмотрела на него с удивлением. Вот как ему объяснить ей, что он ищет девушку, виденную во сне?
Они долго слушали байки миссис Делейн, а потом пошли вместе с ней в столовую, чтобы выпить жасминового чаю и поесть домашнего печенья. В первый раз после происшествия Джошуа почувствовал, как на него накатывает волна спокойствия. Он погружал губы в горячую жидкость и уносился прочь под тихий голос пожилой женщины. Джошуа не поворачивал головы и не смотрел на террасу. Джошуа не видел, что за невысокой стеной притаился человек в черной маске и наблюдает за ними.
Конец недели протекал спокойно. Джошуа удалился от текущих дел, чтобы сосредоточиться на Кэтрин Александер. Обычно первые месяцы года проходили без особых правонарушений. Период фестивалей и поток туристов повышал количество преступлений. Сивилле поступил звонок о семейном насилии, но она предложила ему не ехать на мороз, и его не надо было упрашивать дважды. Коробка из архива стояла на его столе. Джошуа прилежно перечитывал все дело, чтобы найти неувязки, но никак не мог понять, каким образом неизвестная из Не связана с исчезновением юной Александер. Полиция Ривьеры получила задание распространить листовку с фотографией неизвестной — они все еще не теряли надежды найти ее семью, но пока что никто не объявился. Вывод напрашивался сам собой: либо девушка жила в другом регионе (или даже в другой стране, потому что здесь этот случай широко освещали в прессе), либо же никто не желал ее возвращения. Сивилла склонялась к последнему и даже вывела определенную теорию. Человек, бросивший девушку замерзать в горах почти что голой, наверняка был ее близким (как это часто бывает в таких делах), а поэтому не собирался объявляться. Само дело они выучили почти наизусть, но никакого плана действий у них не возникло. Джошуа чувствовал раздражение. Дело неизвестной из Не обречено было отправиться на полку с закрытыми делами, и им придется ждать, когда она очнется, если очнется вообще.
Пришли выходные, и Джошуа решил развеяться, поиграв в свою любимую РПГ. Устремив взгляд на экран, на котором разворачивались события ролевой игры, он погрузился в исследование обжигающих песков никогда не существовавшей пустыни, просто чтобы забыть леденящий холод и черные тучи бури, по-прежнему нависавшей над Альпами. Восемь часов спустя Джошуа был голоден как волк и смотрел на мир глазами кролика-альбиноса. Но его холодильник был безнадежно пуст. В нем не было ничего, за исключением пластикового контейнера с картофельным пирогом с сыром, приготовленным его матерью. Но и он уже какое-то время назад испортился. Джошуа заказал пиццу в «Мополино», итальянском ресторанчике, расположенном неподалеку. Пиццу он съел, завалившись на диван и уставившись в окно на темное озеро Леман.
Сивилла звонила ему несколько раз. Сначала — чтобы рассказать о текущем деле. Они арестовали мужа-рецидивиста, и судья сразу же отправил его под стражу до суда. Потом она позвонила, чтобы предложить пропустить по кружечке пива. Джошуа очень не хотел ей отказывать, просто чтобы не причинять боли, и пробормотал какую-то левую отмазку, которая заставила его почувствовать себя первоклассным мерзавцем. Сивилла поддерживала его с самого происшествия, ездила с ним повсюду, даже в странные путешествия по волнам памяти, а он к ней относился как к чужому человеку. Джошуа никогда не понимал, почему у него такие сложности с выражением чувств и правильными поступками. Психоаналитик, которого он посещал подростком, относил это на счет неуверенности в своих силах и легкой истероидности. Джошуа не способен был понять, чего хочет на самом деле. Он вырос, но до сих пор задавался вопросом, сколько в нем осталось от того незрелого парня. Потерявшись в размышлениях, он не заметил, как прошел день. На горы опускалась ночь. Джошуа заполнило чувство вины: он ненавидел прокрастинировать, а потому решил заняться хоть чем-нибудь продуктивным.