— Ну хорошо, а если я попрошу вас помочь мне найти горничную, которая работала здесь… Как вам такое?
— Вполне нормально. У вас есть ее имя?
— Нет, но я знаю, как она выглядит, — ответил он, доставая конверт с фотографией из материнского альбома.
— Первый раз ее вижу, но погодите-ка… Роберт поднялся и достал фотографию с полки.
— Вот, видите, уже кое-что. Этот снимок был сделан перед окончательным закрытием в 1992 году. Здесь собраны все, почти триста человек.
Сотрудники гранд-отеля «Бельвю» стояли полукругом у подножия огромной центральной лестницы. Сторож указал на одно лицо.
— Видите этого юнца в костюме… он разводит руками… вон там. Это я! Эх, был же я красавчиком, да и у девушек успехом пользовался. Они в очередь становились!
Джошуа взял фотографию и принялся рассматривать женские лица. Чуть вытянутое лицо, светлые волосы, отстраненный взгляд… сложновато найти незнакомца в толпе других незнакомцев. Потом он вдруг заметил ее. Она присела на перила вместе с двумя другими девушками. На ней была та же рубашка, и Джошуа показалось, что она на него смотрит.
— Вот же! Это она! — воскликнул он с удивлением и радостью.
Наконец-то он нашел доказательство. Девушка из его снов, девушка из его детства существовала на самом деле. Осталось только найти ее имя.
— Замечательно, — сказал Роберт, забирая фото. — Все люди на снимке записаны в указателе. Я найду для вас ее имя и, возможно, даже адрес. У вас есть время?
Времени у Джошуа было предостаточно. Он мог пуститься в погоню за этой таинственной женщиной и ее секретами, чтобы наконец понять, что происходит, разгадать загадку случившегося после лавины.
— Нальете чего-то покрепче? — спросил он, указывая на бутылку рома на столе.
— Так бы сразу и сказали! — радостно заключил Роберт, и они без промедления подняли тост за эту маленькую победу.
— Да мы так замерзнем к чертовой матери! — воскликнула Сивилла, глядя на разрушенный сарай, стоявший почти на самой дороге.
— А проклятый GPS глючит! — процедил Джошуа.
Прошел час с тех пор, как они свернули в горы, чтобы найти адрес, который Роберт написал на глянцевой трехсотграммовой бумаге с гербом гранд-отеля «Бельвю»: Изабель Тернье, Алле-От, дом 3, деревня Руст. Это проклятое место не было отмечено ни на одной карте, и приложение на смартфоне работало с большим трудом, пытаясь проложить маршрут туда, где не ловили спутники связи.
— Вот это не оно? — спросила в какой-то момент Сивилла, тыкая пальцем в белую табличку с надписью «Бернье, бывшее поселение Руст».
Наконец-то!
Они отправились по грунтовой дороге. Тут и там стояли заброшенные участки. Между пихтами с поломанными лапами иногда проглядывали промерзшие и посеревшие от времени дома. Деревня состояла из десятка участков у высокой черной скалы, из-за которой не было видно солнца. Несмотря на то, что часы едва отмерили полдень, тут царили неприятные сумерки. Но Джошуа больше всего смущало даже не это, а абсолютная тишина, в которой они ехали с тех пор, как свернули с главной дороги. Природа вокруг молчала. Не было слышно ни порывов ветра, ни лая собак, ни даже шороха шин по гравию. Создавалось впечатление, что их окутал густой слой ваты, и это напомнило ему заточение под тоннами снега.
Сивилла сжалась на своем сиденье и осматривалась в поисках хоть какого-нибудь указателя.
— В любом случае, тут всего две улицы, — сказала она, когда они доехали до конца первой. — Я видела номера на воротах. Остается только ехать на вторую.
Несколько минут спустя они описали полукруг и оказались на дороге, идущей перпендикулярно к скале. Дом Изабель Тернье был одноэтажным. За забором скрывался запущенный сад. В нем царила атмосфера запустения и заброшенности.
— Ты уверен, что мы на месте? — спросила Сивилла.
— Понятия не имею, — ответил он, залезая в бардачок. Достав оттуда свой девятимиллиметровый зиг-зауэр и проверив предохранитель, сунул оружие в кобуру на поясе.
— Ага, вот что! — сказала Сивилла, внимательно на него глядя. — Ты побаиваешься, что старушка набросится на тебя с кулаками?
— Никогда нельзя знать наверняка! Я тебе напоминаю, что однажды в такой же заброшенной деревне меня избил парень, — отозвался Джошуа, вылезая из машины.
Леденящий холод, идущий от скалы, накрыл их с ног до головы. Сивилла застегнула парку и надела капюшон поверх вязаной мужской шапки. Она дошла с ним до заборчика. Калитка открылась со скрипом. Они пересекли сад, земля была покрыта тонким слоем льда. Тут и там из снега вырастали силуэты разбросанных предметов: диван, обогреватель для воды, деревянные ящики, ржавый остов велосипеда. Джошуа заметил даже довольно страшную куклу с разведенными руками. Ее фарфоровые глаза смотрели в небо, как у покойника на месте преступления.
Когда они дошли до входа в дом, Джошуа захватило неприятное чувство. Ему вдруг захотелось бежать прочь со всех ног, будто им грозила неминуемая опасность. Должно быть, Сивилла тоже почувствовала что-то странное. Она расстегнула парку снизу, чтобы иметь доступ к рукоятке пистолета. Они обменялись взглядами, и Джошуа трижды постучал в деревянную створку на двери, прерывая мертвенную тишину деревни. Некоторое время ответа не было, и Джошуа решил постучать снова, но в этот момент петли нежно заскрипели. Все будто замерло, когда из темноты появился силуэт. Это была старая женщина со смуглым и сильно вытянутым лицом. Белые волосы оттеняли ее кожу. Она уставилась тяжелым взглядом в глаза Джошуа.
В этот момент что-то будто щелкнуло у него в голове, и часть пазла встала на место. Изабель Тернье действительно была женщиной из его сна, она действительно заботилась о нем во младенчестве. Она действительно стояла сейчас в деревне призраков и смотрела на него светлыми глазами. Мгновение он молчал — сейчас он не знал, что сказать. Наконец тишину нарушила она:
— Я была уверена, что ты приедешь.
Жестом руки она пригласила их войти.
Интерьер напоминал странную, невероятную свалку. Посреди стеллажей и удивительно дорогой для этого места мебели стоял красный бархатный диван. Джошуа узнал его почти сразу. Вся эта роскошь когда-то принадлежала гранд-отелю «Бельвю». Наклонившись посмотреть на пепельницу из черного мрамора, Джошуа заметил выгравированные инициалы ГОБ. Хозяйка усадила их в углу, отдаленно напоминавшем гостиную, и теперь смотрела на Джошуа горящими глазами.
— Это все из отеля? — спросил он, ставя пепельницу на место.
Ответа не последовало, и Сивилла, нахмурившись, обвела рукой вокруг себя:
— У вас есть чеки на все это?
— Я там работала. Оставила двадцать лучших лет жизни, — ответила хозяйка сухо.
Изабель Тернье должно было быть около шестидесяти пяти, но из-за морщин казалась лет на десять старше.
— В конце концов, они вышвырнули нас без выходного пособия, ну мы и устроились по-своему.
Сивилла повернулась к Джошуа и посмотрела на него с сомнением. В конце концов, Изабель Тернье только что призналась в краже — или, по меньшей мере, незаконном присвоении имущества — и глазом не моргнула.
— Мы здесь не для этого, — отозвался Джошуа. — Приход церкви Санте — это название вам о чем-нибудь говорит?
Изабель опустила взгляд и положила руки на колени, так и не раскрыв рта.
— Вы знали Аннаик Дюкрезе?
— Первый раз слышу это имя.
Сивилла почти закипела. Видок у нее был еще тот, и Джошуа понял, что надо торопиться, пока она не сорвалась с цепи.
— На этой фотографии изображены вы? — спросил он, протягивая снимок из детского альбома.
Глаза Изабель увлажнились, и она поднесла руку ко рту, явно испытывая сильное эмоциональное потрясение.
— Это было так давно…
— А вы знаете, кто этот мальчик?
— Это… ты, — сказала она, поднимая голову.
— Верно. А теперь вы мне объясните, зачем вы устроились работать у моих родителей под чужим именем.
Повисло молчание. Изабель встала и направилась в соседнюю комнату.
— Хотите чай?
— Нет, спасибо, — сухо сказала Сивилла. — Мы хотим ответов. Мы забрались в эти дали не для того, чтобы нанести визит вежливости.
Сивилла подвинулась к Джошуа и положила ладонь на рукоять его пистолета.
— А вдруг она вернется с ружьем!
— Успокойся, нам нужно, чтобы она заговорила. Если мы станем на нее наседать, она будет отмалчиваться.
— Возьмем ее. Тут краденого на тысячи франков. Я же говорила, что сторож балуется продажей. А в участке расспросим ее про Кэтрин Александер.
— Прошу тебя, Сивилла, поверь мне. Я НУЖДАЮСЬ в этих ответах. В участке она затаит на нас обиду и не скажет ни слова.
Их разговор прервала Изабель. Она вернулась, держа в руке фарфоровую чашку — такую же, как в коллекции у Роберта. Она села напротив и сделала глоток, а потом заговорила:
— Джошуа… такое красивое имя. Я думаю, мать никогда не говорила, что сначала тебя назвали Рене.
— Кто назвал? О ком вы говорите?!
— О девочках из приюта. Я там подрабатывала после отеля. Мы познакомились в приюте, тебя принесли в тот день, когда я дежурила.
Джошуа замер, словно восковая фигура. Сивилла побледнела, он никогда не рассказывал ей о своем детстве, а тем более — об усыновлении. Узнать правду здесь… на диване, украденном этой женщиной… должно быть, для Сивиллы это стало шоком.
— А какова связь с Аннаик Дюкрезе? — спросил Джошуа сквозь зубы.
— Дело в любви, Джошуа. В любви женщины к ребенку, с которым она едва познакомилась, но которого уже не хотела покидать. Я занималась тобой, пока ты был в приюте. Я не могла позволить, чтобы ты просто исчез из моей жизни. Я узнала, что твои родители попросили помощи, и притворилась одной из сестер.
— Но как вам это удалось?
— Да ничего особенного. Я хорошо знала Аннаик, сказала ей, что заказ отменили, потому что твои родители уехали за границу. На этой Земле столько детей, Джошуа, столько несчастья! Она мне поверила и стала заниматься другим младенцем. А я на следующий день явилась к твоей матери, чтобы занять ее место.